Парашюты и парашютисты - Нина Викторовна Романова Страница 10

– А сейчас чувствуешь запах зимы?

Девочка потянула носом воздух.

– Мне кажется, ещё пока не пахнет, – не согласилась она.

Я подняла пожухлый лист, по краю которого, как лёгкое кружево, вилась изморозь.

– Вот, понюхай, – я протянула ей свою находку.

Алиса раскрыла ладонь, и тонкие белые иголочки, обрамляющие листок, исчезли, едва соприкоснувшись с теплом её пальцев.

Девочка снова потянула носом воздух.

– Точно, – обрадовалась она, – правда, пахнет морозом!

Я улыбнулась и подошла к дереву.

– Нюхай кору, – велела я.

Алиска прижала нос к стволу и запыхтела.

– Ну? – спросила я.

– Не-а, не пахнет, – ответила она.

– Дай я, – отпихнув легонько племянницу, я шагнула к тополю.

Алиса на полном серьёзе следила за мной, и мне стало так весело, что я рассмеялась и, неосторожно коснувшись носом шершавой поверхности, почувствовала, что поцарапалась.

Девочка хохотала, согнувшись пополам.

– Представляешь, завтра тебя спросят на работе, что с твоим носом! А ты им: «Дерево нюхала-а!!!» – захлёбывалась она.

Я смеялась с ней вместе, смеялась от переполнявшей меня радости, от восхищения таким простым и удивительным чудом, как родной, любимый человек. От счастья быть рядом, говорить о чём угодно, открывать сообща красоту неповторимых мгновений, мечтать и просто жить.

– Маруся, мы обязательно должны посмотреть с тобой «Идиота» Достоевского. Если ты хочешь быть психологом, ты должна прочесть эту вещь, впрочем, как и многие другие, я потом завалю тебя книгами. Но начнём с фильма.

В семье Алису звали исключительно Марусей, хотя никто не мог объяснить происхождение этого прозвища.

– А фильм о чём? – поинтересовалась она.

– Обо всём! Но для меня – прежде всего о том, как радоваться жизни, как просто и как трудно быть счастливым. Вот послушай: «О, что такое моё горе и моя беда, если я в силах быть счастливым? Знаете, я не понимаю, как можно проходить мимо дерева и не быть счастливым, что видишь его? Говорить с человеком и не быть счастливым, что любишь его! О, я только не умею высказать… а сколько вещей на каждом шагу таких прекрасных, которые даже самый потерявшийся человек находит прекрасными? Посмотрите на ребёнка, посмотрите на божию зарю, посмотрите на травку, как она растёт, посмотрите в глаза, которые на вас смотрят и вас любят…», – правда красиво?

– Да, – задумчиво произнесла притихшая Алиса. – Кто это сказал?

– Достоевский устами Мышкина…

– Это про нас с тобой, Шура. Ну, мы счастливы оттого, что нюхаем дерево, что листочек оттаивает в руках, да?

Я обняла её и поцеловала в холодную щёку.

– Да, родная моя, – ответила я, глубоко вздохнув от переполнявшего меня счастья.

* * *

С Мариной мы встретились в кафе. Выглядела она возбуждённо и радостно.

– Здравствуй, здравствуй, дорогая Саша, – протянула она мне руку. – Я так рада тебя видеть!

Немного смутившись от протянутой руки, я всё-таки ответила рукопожатием.

– Присоединяйся, я тебе заказала зелёный чай с мёдом, а десерт побоялась: здесь такой выбор, что глаза разбегаются, – начала я.

Дождавшись, пока Запрудина договорится с официантом, я снова обратилась к ней.

– По выражению лица можно догадаться, что ты принялась за дело и есть какой-то положительный результат, так?

– Да, и не просто положительный, а чудесный, волшебный, вдохновляющий и многообещающий, – рассмеялась она.

– Я очень рада, – искренне поддержала я собеседницу. – Рассказывай!

Официант принёс чай и пирожные. Запрудина отпила из чашки, отодвинула её и торопливо, словно времени у нас было мало, приступила к рассказу.

– От тебя я ушла несколько озадаченной: всё-таки сомневалась, что из твоего совета выйдет что-то путное. Пришла домой и разослала сообщения по электронной почте всем своим бывшим пациентам, предлагая продолжать сессии со мной по скайпу. С учетом разницы во времени спокойно легла спать, а наутро обнаружила, что все, кому я написала, ответили и зарегистрировались как мои контакты! Все до одного!

Марина схватила кружку и принялась добавлять мёд в чай.

– Так ведь это здорово! – порадовалась за неё я.

– А я-то сначала как испугалась! – рассмеялась она. – В глубине души надеялась, что никто не откликнется, и у меня будет отговорка ничего не начинать и не менять.

– Это объяснимо, – подтвердила я, уплетая за обе щеки уже второе пирожное.

– Ну вот, а тут пришлось назначать сессию, да ещё не через неделю или там две, а прямо на следующий день!

– И?.. – уже предполагая, каким будет ответ, уточнила я.

– Всё прошло просто супер! – воскликнула Марина.

– И какое было чувство? – поинтересовалась я.

– Чувство было – ничего себе, как это оказывается легко, приятно и удобно! А мой ум забомбардировал меня идеями: так я теперь могу не привязываться к одному месту! Так я могу поехать куда угодно хоть на месяц! И работать, и путешествовать – это же мечта! Всё, что мне нужно, уединённое место и интернет! Можно сидеть на берегу моря и вести сессию!

– То есть все ожидаемые положительные моменты оказались на самом деле положительными? – переспросила я.

– И даже больше!

– Какие-то новые бенефиты?

– Абсолютно! При работе в режиме онлайн, если пациент без предупреждения пропустил консультацию, я дома просто занимаюсь своими делами: нет раздражения, обиды за зря потраченное время… или я тут же могу предложить эту сессию кому-то, кто ждет! – увлечённо рассказывала она.

– Замечательно! – согласилась я. – И какие планы на ближайшее будущее?

– Я уже начала проводить групповые вебинары, – Марина вернулась к чаю, – немного необычно, но оттого не менее увлекательно. В планах – записать видеотренинг и в перспективе, может быть, организовать выездные сессии.

– Вот это уже и мне интересно, – улыбнулась я. – Как будет записано видео, дай знать, я с удовольствием посмотрю.

– Я обязательно, обязательно с тобой свяжусь, – обещала Марина, прощаясь. – Ты мне очень помогла! Ты даже не представляешь, как изменила всю мою жизнь!

Я смотрела вслед этой красивой молодой женщине и была искренне рада за неё, рада за Тасю, которая, сломив моё упрямство, организовала нашу встречу, и рада за себя.

Последние годы душа, израненная долгой борьбой за выживание в чужой стране, за постоянную необходимость доказывать свой профессионализм, компетенцию и соответствие занимаемому среди местных специалистов уровню, стала черстветь, словно покрывшись защитной коростой, через которую пробиться могли только близкие, важные для меня самой люди. Я наблюдала это изменение в себе сначала с тревогой, стараясь отогнать эмоциональную отстранённость и холодность. Затем, смирившись, согласилась спастись таким образом от избыточных раздражителей окружающего мира и в конце концов, почувствовав, насколько это просто – не переживать за других, окончательно спрятала душу и закрыла глаза.

Но Тася знала, что всё это не моё: напускное безразличие, нежелание