Тамара Габбе - Город мастеров, или Сказка о двух горбунах Страница 11

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Ваша светлость, не прикажете ли вы повесить его сейчас же на этом дереве?

Н а м е с т н и к. Нет, Гильом! Пусть всё будет по законам и обычаям славного Вольного Города Мастеров. Бургомистр Мушерон! Вы видите мое кольцо у него на пальце? Господин Мушерон Младший! Гильом! Егеря! Солдаты! Все видите? Хорошо. Завтра же он предстанет перед судом старшин.

К а р а к о л ь. Так тебе и надо, Караколь! Ловко тебя поймали в западню...

Занавес

Просцениум

С одной стороны выходят лев, медведь и заяц. С другой появляется у л и т к а.

Л е в. Медведь! Ты умеешь говорить?

М е д в е д ь. Говорить? Да вот с тобой, зайцем и улиткой разговариваю. А поймут ли меня люди - не знаю. Я их не всегда понимаю.

З а я ц. Я тоже.

Л е в. Как же быть? Сейчас я завидую пятилетнему ребенку, который может рассказать словами обо всем, что видел. Ею тоненький голосок, его детский лепет услышат в поймут, а мое львиное рычание, твой медвежий ров, самый отчаянный, самый жалобный крик зайца - всё это для них только лесной шум и ничего больше. Уж лучше молчать как рыба, как улитка: Улитка Говорить можно не только словами.

М е д в е д ь. А как же?

У л и т к а. Словами я этого сказать не могу. Идемте за мной.

Она уходит. За нею - заяц, медведь, лев.

Картина пятая

Та же площадь что и в первой картине. В глубине на высоком помоете, окруженном латниками, - нечто вроде шатра. Темные занавеси опущены, на них блестит герб наместника. Рядом с шатром - кресло Большого Гильома. Над помостом развевается черное знамя завоевателей. Внизу, на площади, разостлан ковер. На нем стоит тяжелый резной стол с весами правосудия. Перед столом кресло бургомистра. Справа и слева - места обвинителя и защитника. Площадь полна народа. Каждый цех группируется возле своего старшины, В руках у знаменосцев - стяги с вышитыми гербами цехов. На балконе сидит В е р о н и к а.

М у ш е р о н. Господа старшины, славные мастера всех искусств, ремесел и рукоделий. Сегодня мы будем судить преступника нарушившего законы нашего Вольного Города Мастеров. Судите его по своей совести и разумению, строго и нелицеприятно, как судили наши отцы и деды. (Садится в кресло.) Кто потерпевший?

Б о л ь ш о й Г и л ь о м (Поднимаясь с места). Его светлость герцог Филипп Август Юстус де Маликорн, правитель города. А его высокую особу представляю я, первый советник его светлости Гильом Марцелл Готштальк.

М у ш е р о н. Введите обвиняемого.

Л а т н и к и вводят К а р а к о л я.

Г о л о с а. Бедный Караколь! И за что его судят?

- Говорят, за кражу.

- Какая там кража! Кто поверит, что каш Караколь на руку нечист

- Дело тут не в руке, а в языке!..

М у ш е р о н. Обвиняемый, назови свое имя и звание.

К а р а к о л ь. Что с вами, дядюшка Мушерон? Забыли вы меня, что ля? А я-то думал, что вы знаете Меня не хуже, чем я вас.

М у ш е р о н. Не говори лишнего, метельщик Жильберт.

К а р а к о л ь. А если вы знаете, как меня зовут, так чем же спрашиваете?

М у ш е р о н. Откуда ты родом?

К а р а к о л ь. Спросите у Большого Мартина, бургомистра. Мы с ним земляки.

М у ш е р о н. Ты не на ярмарке, метельщик, а на суде старшин. И пришел ты сюда не для того, чтобы смешить народ, а для того, чтобы отвечать за свое преступление!

К а р а к о л ь. О, если речь идет о преступлении, сядете ли вы на мое место, господин Мушерон? А уж я найду себе местечко поудобнее.

Г о л о с а. Верно, Караколь!

- Так и быть, уступи ему свое место!

- Пусть поменяется с тобой!..

М у ш е р о н. Соблюдайте тишину, горожане!.. Кто лает защищать подсудимого Жильберта, обвиняемого в краже?

Г о л о с а. Я!

- Я хочу его защищать!

- Нет, я! Я!..

Ма р т и н. Я, Мартин, старшина оружейного цеха, буду защищать метельщика Жильберта.

М у ш е р о н. Займите свое место, старшина оружейного цеха! Кто будет обвинять метельщика Жильберта?

Все молчат.

Кто желает быть обвинителем метельщика Жильберта?

Молчание.

Я, Мушерон, старшина ювелиров и часовщиков, займу место обвинителя. А свое кресло я уступаю старейшему из старшине гранильного цеха мастеру Тимолле. Пожалуйте, мастер Тимолле!

Один из старшин, седой, дряхлый старик, занимает кресло бургомистра. Мушерон н Мартин располагаются справа и слева.

М а с т е р Т и м о л л е. Господин Гильом Марцелл Готшальк, скажите нам, в чем обвиняет метельщика Жильберта ваш доверитель.

Б о л ь ш о й Г и л ь о м (поднимаясь). Герцог де Мали корн обвиняет метельщика Жильберта в том, что он похитил у его светлости перстень с фамильной печатью. Герцог требует, чтобы столь дерзкое преступление было наказано со всей строгостью законов и обычаев славного Города Мастеров.

М а с т е р Т и м о л л е. Что скажет обвинитель?

М у ш е р о н (разворачивал длинный пергаментный свиток). Цеховые старшины и мастера!  Все мы, и старые и Молодые, родились и выросли в этом славном городе. Здесь, под гробовыми плитами, обтесанными руками наших искусных каменщиков, лежит прах наших отцов и дедов. Честь нашего вольного города нам дороже всего...

Голос из толпы. Да знаешь ли ты, что такое честь, бургомистр Мушерон?

М у ш е р о н (гневно поглядев по сторонам). Но среди жителей Города Мастеров нашелся такой, который запятнал его древний герб...

Г о л о с. Уж не ты ли это, старая лиса

М у ш е р о н. Это Жильберт, метельщик прозванный Караколем...

В толпе волнение, ропот.

В темном лесу, с шайкой таю же, как он, воров и бродят, напал он врасплох на его светлость и сорвал с его пальца драгоценный перстень, гордость старинного герцогского рода. Вот этот перстень, господа судьи, вы все его Видите Воровская рука, дерзнувшая совершить столь тяжкое преступление, должна быть отсечена по самое плечо, а наша честная семья должна отсечь от себя гнилой отпрыск изгнав преступника из стен города. Здесь нет места для жалости. Кто не хочет осудить вора, тот соучастник его преступления

М а с т е р Т и м о л л е. Введите свидетелей!

Входят Клик-Кляк, егеря и солдаты, которые были в лесу.

Господин Нанасс Мушерон Младший, Видели ли вы собственными глазами, как метельщик Жильберт похитил у его светлости перстень с печатью?

К л и к - К л я к. Да, всё, что я видел, я видел собственными глазами.

М а с т е р Т и м о л л е. Как же это было

К л и к - К л я к. Это было... это было в лесу... во время охоты... То есть нет... То есть да... во время охоты... Я находился в свите его светлости. (Оправившись, начинает говорить гладко как по-заученному.) В погоне за зверем мы с его светлостью углубились в чащу. Неожиданно из-за деревьев вышел горбун... то есть метельщик Жильберт в сопровождении нескольких неизвестных лиц, закутанных в плащи до самых глаз... Они.., они... они... ну, словом, они напали на нас и отняли перстень.

М а с т е р Т и м о л л е. Это всё?

К л и к - К л як. Это всё. Отняли перстень и углубились... (помолчав) в чащу

М а с т е р Т и м о л л е. Кто же именно углубился?

К л и к - К ля к. Мы с его светлостью. То есть разбойники...

В толпе смех.

Му ш е р о н. Господин Мушерон Младший, видели ли вы перстень его светлости на руке у метельщика?

К л и к - К л я к. Еще бы! Конечно, видел. Уж это-то правда!

Г о л о с из т о л п ы. А все остальное ложь?

К л и к - К л я к. Почему ложь?

Г о л о с. Потому что вранье

М у ш е р о н. Прошу соблюдать тишину! Егеря и солдаты, правду ли говорит господин Мушерон Младший?

Е г е р ь. Сущую правду.

Со л д а т. Кольцо было на пальце у метельщика.

М а с т е р Т и м о л л е. Мастер Мартин, что вы можете сказать в защиту Жильберта?

М а р т и н. Что я могу сказать? Я даю руку на отсечение, что Караколь ни в чем не Виноват.

М у ш е р о н. Отсекут руку не у вас, а у вора, мастер Мартин.

М а р т и н. У вора? Да что же тут делается, старшина Тимолле? Ну, вот скажите мне по совести, как сосед соседу, как мастер мастеру: разве вы не доверили бы Караколю и свои деньги, и свою мастерскую, и все, что у вас есть за душой? А вы, мастер Фирен? А вы, дядюшка Нинош А вы, все мастера и подмастерья?

П и р о ж н и к Н и н о ш. Кто же из нас не знает Караколя!

Г о л о с а. Мы знаем его лучше, чем себя!

М у ш е р о н (усмехаясь и разводя руками). А что говорят улики, мастер Мартин? А что говорят свидетели?

М а р т и н. Я верю не вашим уликам, не вашим свидетелям, а своему сердцу и рассудку. А сердце и рассудок говорят мне, что мы судим нынче не Караколя, а самих себя.

Г о л о с а. Правильно, Мартин! Себя судим!

- Говори дальше!

М а р т и н. Что же еще сказать? Все и так ясно! Нынче мы осудим Караколя, завтра - мастера Фирен потом дядюшку Ниноша, потом меня, а потом очередь дойдет и до дедушки Тимолле и, чего доброго, до Большого Мартина все это мы сделаем своими руками, по своей совести и разумению, по законам и обычаям нашего славного Больного Города Мастеров. А из замка будут смотреть на нас и смеяться над нами.

Б о л ь ш о й Г и л ь о м. Господин бургомистр! Подтвердите, что ни его светлость, ни я, скромный представитель его высокой особы, ничем не нарушили свободы и независимости суда старшин.