Георгий Венус - Война и люди (Семнадцать месяцев с дроздовцами) Страница 11

- Господин поручик!.. Господин поручик!..

Меня звали к ротному.

* * *

- ...Ты что? Скулить?..- размахивая ножнами шашки, кричал на Ефима поручик Ауэ.- Я тебя, барбос, в крючок согну! А в роту, а в снег по брюхо, а в бой хочешь?..

Вытянувшись, Ефим стоял перед ротным и тупо моргал глазами.

- Извольте полюбоваться,- обратился ротный ко мне, когда нетерпеливым кашлем я дал наконец знать о своем приходе.- Взгляните на это рыло!.. Взгляните только!.. И оно...- поручик Ауэ захохотал.- ...Оно - это вот рыло - веру в ар-ми-ю и в победу потеряло!..- И, обернувшись к нам спиной, он бросил шашку на уставленный деревенскими закусками стол и быстро налил стакан водки.

- На! Подвинти-ка нервы, барбос!..

Ефим взял стакан, поднял его и уже приложил к губам.

- Стой! - закричал вдруг штабс-капитан Карнаоппулло, одиноко сидящий в углу халупы.- Стой! За чье, дурак, здоровье?..

- За ваше, господа офицеры.

- То-то!..

* * *

- И знаете из-за чего весь разговор завязался? - криво улыбаясь, спросил меня ротный, когда, уже за дверью, Ефим облегченно вздохнул.Май-Маевский сдал командование генералу Врангелю. Ну вот... А этот... холуй этот, понимаете: "Кому ни сдавай,- говорит,- все равно - кончено!.."

Поручик Ауэ замолчал. Его шрамы на лбу скрестились.

- Впрочем, бросим ненужные разговоры! - Он поднял бутылку на свет:Барбос, всё вызудил!..- И, сразу же переменив тон, обратился ко мне снова:

- Только что скончался от ран подпоручик Петин. Да. Не выжил... В полдня скрутило... Потому пока что вы примете пулеметный взвод. У начальника команды под рукой никого нет, а черт его знает, где Туркул сейчас офицерскую носит... Итак, кому вы предлагаете сдать ваш, второй...

- Может быть, Нартову?.. Офицеров на отделениях у нас сейчас нет...

Штабс-капитан Карнаоппулло, чистивший, развалившись на лавке, ногти, поднял голову:

- Не лучше ли Свечникову?..

- Хорошо, сдайте Нартову,- не обращая на него внимания, сказал ротный, проводя пальцами между волосами.- Черт возьми, но черт не берет!..

- Ах, поручик, бросьте ипохондрию! - Штабс-капитан Карнаоппулло вдруг захохотал и, приподнявшись, ощетинил вперед всегда покорные усы: - А как вы его шашкой-то!.. А?.. Ефима!..

Я вышел из халупы.

БАРОМЛЯ

Когда мы входили в Баромлю, тяжелые и мокрые сумерки уже ползли по улице. С крыш капало.

"Опять оттепель!.. Что за чертовская зима!.." Облокотясь на пулемет, установленный на широкие удобные сани, я плавно покачивался. За мной шли сани со вторым пулеметом, за ними - третьи, с пулеметными лентами и запасными принадлежностями. Пулеметчики - всего пять нумеров,- свесив с саней ноги, уныло тянули какую-то бесконечную солдатскую песню.

- Здесь в Баромле, говорят, весь полк соберется.- Песня оборвалась.

- Говорят, всему полку и сани наконец подыщут.

- Без саней не выскользнешь...

- Ясно!

- А куда скользить-то?

- Тебе, Акимов, в Костромскую бы только! Эх, старик, старик!.. На Дон двинем.

- На До-о-н?..

* * *

Уже стемнело...

В нашей халупе горел огарок свечи.

- Шлея порвалась, господин поручик.

- Зашей!..

Акимов обернулся и через плечо посмотрел на меня.

- Лошадь не в портках, господин поручик, ходит. Здесь специально шить нужно... А ну, хозяюшка,- он встал и подошел к хозяйке,- дратвы, да просмоленной, может, нету?

Хозяйка, немолодая женщина, с четырехугольным, как ящик, лицом, кормила ребенка.

- Нету у меня.

- Нету? Это в хозяйстве-то? А может, шлея найдется? Лишняя какая...

- Ишь ловкие! Сами хозяйства крестьянские поразорили, а теперь еще спрашивать! - Она поднесла ребенка к другой груди и стала причмокивать губами.

С лавки приподнялся ефрейтор Лехин.

- Не задаром, хозяйка. Не задаром ведь, милая! Вот подожди-ка!..- Он вышел на двор, достал из-под брезента саней пятифунтовый мешок соли и вновь вернулся.

- Есть шлея?..

- Как же!..

- Не новая, конечно?..

Хозяйка хлопнула ребенка ладонью.

- А ну, милой! Ребенок отрыгнул.

- Это за пять-то фунтов новую? Больно уж ловкие какие! Надежная, говорю, шлея...- Она передала ребенка протянувшему руки Лехину.- Который в сарай-то со мной сходит?

- В сарай не велено. Арестованный там.

- Арестованный?.. Кто? - удивился я. Акимов не знал.

- Но кто посадил? И зачем у нас? Разве дворов мало?

- А уж это господина капитана спросите... Карнаоппулло.

С хозяйкой пошел я.

* * *

Под воротами сарая стоял часовой, рядовой моего бывшего взвода Зотов, веселый и всегда находчивый малый. На дворе было сыро. Чтоб не стоять в воде, Зотов натаскал под ноги замерзлые пласты прошлогоднего навоза.

- Молодец, Зотов! Так не утонешь.

Замка на дверях не было. Я взялся за мокрые доски.

Арестованный сидел в углу на опрокинутой вверх дном кадушке. Лица его я разобрать не мог. В сарае было совсем темно. Когда я подошел ближе, арестованный даже не поднял головы. На нем была черная куртка, кажется кожаная,- она блестела под узкой полоской света, пробивающегося в щель дверей.

"Не солдат, кажется... Мужик..." - подумал я, встал на какой-то ящик, нащупал в темноте шлею и вышел во двор.

- На! Неси моим хлопцам!..- И, бросив шлею хозяйке на руки, я пошел к халупе подпоручика Морозова.

* * *

- А что, он лучше других трусов?.. Кто - где, а они всегда на задворках расходятся... Там, где не стреляют...

Выйдя во двор, подпоручик Морозов взглянул на черное небо.

- Снег будет!..- сказал я.- Или дождь даже... Подпоручик Морозов молчал, сдвигая на брови взлохмаченную папаху.

- А за что? Знаешь, за что?.. За кожаную куртку! Нет, надо пойти к ротному. Хотя и тот с изъяном, но все же, когда нужно, сволочей натягивает.

Под ногами бежала вода. Какие-то редкие капли капали и на фуражку.

- Поручик Величко на девчат заглядывал...- спеша и сбиваясь, рассказывал мне подпоручик Морозов.- Зотов песню тянул: "Пускай моги-ла..." Вдруг Карнаоппулло как сорвется с саней со своих, да закричит как: "Комиссар!" - да на всю улицу. Кинулся. Что за черт?.. Кого?.. Ждем... Ты как раз с пулеметами проходил. Неужели не заметил?.. Ничего?.. Ну так вот... Ведет, наконец. Парень как парень. Очевидно, когда-то в инженерных служил. Куртка на нем кожаная. Капитан, кто это?.. А Карнаоппулло на него, знаешь,- бочком так. Петушком, петушком!.. Сопит, хрипит. Мать, и опять мать!.. Разошелся: "Куртка? - кричит.- Свои, думал? Выбежал? Встреча-ать?.." - и в зубы ему - бац! - наганом...

- Ну а ротный?

- Ротный?.. Тот как раз в трансе находился. Лежит, глаза блуждают... Сам с непривычки ерунду всякую мелет: "Россия! Да раскрой ее до сознания национального!" Да птицы какие-то... "Орлы! Чайки!"

Я удивленно посмотрел на Морозова.

- Птицы?

- Господи ты, боже ты мой! Да неужели не знаешь? И этого? Ну да,кокаинится ведь!.. Все последнее время... С неудач...

Мимо нас, хлюпая о сапоги мокрыми шинелями, прошло несколько команд, штыков по десять.

- Нартов, куда? - крикнул я, узнав в темноте высокую, худую фигуру.

- По дворам, господин поручик. Сани сгонять. Завтра, бог даст, панами двинемся!.. Ого-го! Айда-а!

Где-то очень далеко залаяла собака. Ей ответила другая, уже ближе к нам.

- Жаль! - сказал Морозов, останавливаясь.- Завтра придется... Спит уже!..

В халупе ротного было темно.

* * *

- Ну, покойной ночи...- Мне показалось, подпоручик Морозов уныло улыбнулся.- Покойной... с поправкой: на время, конечно.

В халупе у моих пулеметчиков все еще горел свет. От освещенного окна темнота на улице казалась еще темнее. Я отыскал протянутую руку и крепко ее пожал. Но вдруг подпоручик Морозов насторожился и, освободив руку, сделал несколько шагов к забору:

- Кто там?

Под забором, пытаясь скрыться от наших глаз, кто-то стоял.

- Кто там? Эй! - вновь крикнул подпоручик Морозов, быстро зажигая карманный электрический фонарик.

- Что за пропасть!

- Фу, черт!

Я сплюнул, вновь застегивая кобуру нагана.

Под забором стояла женщина, маленькая и такая худая, что в первый момент показалась мне девочкой. Кутаясь в платок, она смотрела на нас большими испуганными глазами.

- Слушайте...

- В чем дело?

Мы подошли. Но женщина, скользнув глазами по нашим погонам, вдруг испуганно метнулась в сторону и, взмахнув платком, быстро пропала в темноте.

...Щупая густой мрак, луч фонаря наткнулся на забор. С забора скользнул вверх, в пустоту, но пустоты пронзить не мог.

- Покойной ночи!

- До завтра...

Я вошел на двор. На посту, возле сарая, стоял Ленц.

- У нас на дворе стоит часовой. Дневальных сегодня не нужно,- сказал я, стягивая с плеч шинель. Ефрейтор Лехин задул свечу.

Проснулись мы от громкого крика.

Быстро вскочив, я подбежал к окну. Было уже светло. По двору, ветряком размахивая руками, метался штабс-капитан Карнаоппулло. Папаха его съехала на затылок.

- Под суд! Под суд тебя, негодяй! - кричал он.- К командиру полка!.. Что мне ротный!.. К командиру полка!.. Я распахнул окно.

- Капитан!.. В чем дело, капитан?..

- Да я тебя!.. Отстаньте, поручик!.. Да я таких... Да я-а-а расстре-е-е... Стой!