Древо ангела - Люсинда Райли Страница 110

– Ну вот, а теперь иди ложись спать. Завтра тебе очень рано вставать. Береги себя, моя девочка, – сказала ЭлДжей, пока Ава, встав, целовала ее на ночь.

– Да. И ты тоже. Я тебя люблю.

На следующее утро даже Ческа заставила себя встать в восемь утра, чтобы попрощаться с Авой.

– Поезжай и ни о чем не беспокойся. Обещаю, что буду смотреть за ЭлДжей как можно лучше. Доктор Стоун говорит, я прирожденная сиделка, – она по-девчачьи хихикнула. – Так что поезжай, и пусть тебе будет просто чудесно в колледже. Мне так жаль, что у меня не было шанса там учиться. – Ческа обхватила Аву за плечи. – Я люблю тебя, милая. Не забывай об этом, ладно?

– Не забуду, – сказала Ава, садясь в такси. – Дай мне знать, как там ЭлДжей, хорошо? Я вечером позвоню. Пока!

Такси выехало на дорогу и, набирая скорость, стало удаляться от Марчмонта.

46

Ава была рада, что в эту первую неделю после расставания с ЭлДжей и Марчмонтом ее целиком закружило в водовороте новых событий – и плохих, и хороших. Надо было столько всего узнать, например как работают в Лондоне метро и автобусы. А ее соученики, похоже, считали, что устраивать соревнования, кто больше выпьет, ужасно забавно, даже если в конце все отключались напрочь. И, кроме всего прочего, надо было еще привыкнуть к постоянному шуму уличного движения за стенками ее комнатки – размером с коробку от обуви и совершенно лишенную доступа воздуха. С другой, положительной стороны, на ее курсе все казались ей очень симпатичными, и между ними уже возникло некое подобие дружбы. Ава, не привыкшая ни к толпам народу, ни к тому, что вокруг нее все время кто-то был, все еще стеснялась присоединяться к остальным. Но к концу недели вся эта карусель разнообразных событий, организованных для новичков, позволила ей чувствовать себя свободнее.

А самой лучшей новостью было то, что по приезде ее уже ждало письмо от Саймона. Он писал, что собирается сдержать свое летнее обещание и будет рад встретиться с ней и показать ей Лондон.

Иногда, среди самых первых длинных душных ночей, когда каждый атом ее существа стремился попасть обратно в просторный, полный воздуха Марчмонт, Ава думала о нем. Она написала ему сразу после того, как дядя Дэвид передал ей его записку, чтобы сообщить свой новый адрес, но с тех пор гнала от себя все мысли о том, что, возможно, и правда понравилась ему. Но оттого, что он снова написал ей, у нее по спине пробегал радостный холодок.

Лишь к четвергу она набралась достаточно мужества, чтобы подойти к студенческому телефону-автомату в конце коридора, позвонить ему и договориться о встрече. И в воскресенье он должен был зайти за ней, чтобы показать местные достопримечательности.

Утром воскресенья она вскочила с постели, куда легла после трех часов ночи, после Бала новичков.

– Я должна научиться не пить все то, что мне предлагают, – сказала она себе, преодолевая гул в голове. Проглотив две таблетки парацетамола, она уставилась на содержимое своего шкафа. Впервые в жизни Ава всерьез раздумывала, что ей надеть. Она выбрала ярко-розовые брюки и дорогой кашемировый свитер, которые купила ей Ческа, примерила их, решила, что выглядит слишком уж похожей на свою мать, и сменила на джинсы и майку. Ее глаза сегодня были слишком опухшими, чтобы вставлять в них линзы – только покраснеют и будут слезиться, – так что она надела очки.

В одиннадцать часов она нерешительно подошла ко входу в здание своего общежития, где в кои-то веки было пусто. Все остальные, должно быть, отсыпались с перепоя прошлой ночью. Саймон уже ждал ее снаружи; она увидела его через стекло дверей. Ее сердце громко застучало, и она твердо сказала сама себе, что он пришел только из-за старинной связи между их семьями. После чего потянула на себя тяжелую дверь и поздоровалась с ним.

– Привет, Ава. Господи, ты выглядишь совсем по-другому! – сказал Саймон, целуя ее в обе щеки.

– Правда?

– В лучшую сторону. Теперь ты гораздо больше похожа сама на себя. И мне очень нравятся твои очки, – добавил он. – Ты напоминаешь мне очень хорошенькую юную учительницу, у меня была такая, когда мне было семь. Я был страшно в нее влюблен, и с тех пор у меня слабость к очкам.

– Спасибо – наверное, – смущенно сказала Ава, заметив, что он тоже был в джинсах и майке.

– Ну я тут по дороге подумал, что, наверное, нет смысла водить тебя по известным туристическим местам – туда ты и сама сходишь, – так что я покажу тебе тот Лондон, каким его люблю я. Ладно?

– Отлично.

Он подставил ей локоть, она взяла его под руку, и они вдвоем отправились вдоль сонных воскресных утренних улиц.

Ава вернулась домой только в семь вечера, полностью вымотанная. Может, Саймон и был городским парнем, но, как ни смешно, что бы они сегодня ни делали, им приходилось много ходить пешком. Они прошли по Гайд-парку, остановились в Углу Ораторов, послушать будущих трибунов, высказывающих свои радикальные политические взгляды; некоторые из них были столь нелепы, что нашей парочке пришлось уйти, чтобы не расхохотаться вслух. Потом они прошли вдоль Темзы по дорожке от Вестминстера до Хаммерсмита, где остановились пообедать в пабе на берегу.

Ава наслаждалась каждой минутой этой прогулки, потому что они не осматривали древние памятники и не толкались среди туристов, желающих получше рассмотреть картину в музее, а просто говорили обо всем на свете. И в тех просторных местах, которые Саймон выбрал фоном этого дня, Ава перестала ощущать клаустрофобию – и физическую, и ментальную – и расслабилась.

День был теплым, и они сели обедать на улице. За едой Саймон рассказывал о своей работе, которую он только что нашел в одном из мюзиклов в Вест-Энде.

– Это не то, что я бы выбрал своей карьерой, я уже говорил тебе, я хочу писать песни, – признался он, явно смущаясь. – Но им были нужны музыканты, которые могут петь и играть на нескольких инструментах, и один мой знакомый позвал меня на прослушивание. Я пошел, и меня взяли. Честно говоря, я сам был удивлен больше всех, но, с другой стороны, это же зарплата. И когда шоу выйдет в полный прокат, у меня будет свободное время днем, чтобы писать свои вещи. У меня теперь даже есть собственный театральный агент. – При этих