Окно в потолке - Радиф Фаритович Кашапов Страница 12

Наташа – ее единственная казанская подруга. То есть друзья у Марины существовали – до поры до времени, но все они постепенно смотались в другие города, переженились (как к таким подойдешь запросто, без задних мыслей в голове супруги?), выскочили замуж (а эта сама за порог не пускает, ревнует – и, надо сказать, совершенно оправданно). Осталась одна Наташка, добрая и некрасивая. Они с ней являли собой классическую пару подружек. За одной волочатся, другая отфильтровывает и плачет.

Далее они поехали в «Латину», клуб, который ранее славился концертами и диджей-сетами. Теперь сюда ходили владельцы магазинов, расположенных на нижних этажа торгового центра. «Латина» блистала на четвертом.

Марина не собиралась учиться танцевать. Но тогда даже в регионах начался бум всевозможной сальсы, танго и хастла. Марина записалась в танцшколу по двум причинам: ей надоело ходить не только на фитнес, на котором на нее постоянно пялились не только парни из тяжелой атлетики, но и девушки в группе. Наверное, потому что у нее имелась подтянутая задница и небольшая грудь – так они и записали ее в «своих». А во-вторых, она слышала, что на подобные штуки западают богатые кавалеры – ведь ясно же, что не только за хореографией сюда приходят эти неритмичные люди. Марине знакомства всегда казались некой формой загибания уголка на странице. Листочки все знакомые, ничего в них нового и не найдешь, однако отдельные экземпляры можно и запомнить ненадолго, пока страница не обмусолится. Марина говорила себе: есть цели, есть средства. И  все мы используем друг друга тем или иным способом. А значит, нет ничего зазорно в том, что, когда ресурсы внутри человека кончаются, можно с легким сердцем отправить его обратно во тьму для перезарядки и реновации. Если человек не прогрессирует – почему он должен быть интересен?

В тот вечер «Латина» грохотала до отвращения. Хотелось пойти и убить диджея. Однако подразумевалось, что этот сумбур вместо музыки был поставлен специально для нее, милой Мариночки. Но она знала, что милой Мариночкой точно не является. Она ждала, когда ее новый спутник напьется до такого состояния, что вызовет такси, и она его кинет, сбежит. Однако Андрюша не пьянел, но распускал руки. До невозможности. Уже и коленки ее пытался гладить, и на ухо предложения говорил. Тут объявили конкурс wet t-shirt, да, он самый. И 1000 рублей в качестве приза.

– Наташка, пойдем! – шепнула Марина подруге, которая иногда подбегала их столику – проверить, как обстоят дела.

– Я? Да и ты еще… Издеваешься! – Натка посмотрела на нее, как на недоразумение.

– Надо валить отсюда. А денег нет. Как хочешь, а я пошла…

– Ну уж нет, я за тобой поприглядываю.

Мокрой предстояло быть одной из них – так в клубе решили «усовершенствовать» конкурс. И когда Натка, опрокидывая кувшин на Марину, мельком взглянула ей в глаза, обеим стало понятно, что они не просто так друг за друга столько лет цепляются. Они выиграли, разумеется. С небольшим перевесом у какой-то толстой коровы, которая упала от горя со сцены. Приехали домой вдвоем, да, начали целоваться. Но потом Марина сказала:

– Наташа, все девушки делают это. Будь оригинальна – отвергни меня! – а потом собрала вещи и поехала на вокзал, благо, поезд отходил через два часа (они прекрасно знали расписание московских поездов). В вагоне ее колотило, соседи налили коньяку, но она попросила у проводника крепкого чаю…

Возможно, тогда она и решила пойти танцевать, хотя, насколько я могу доверять сведениям из чужих рук, еще за два года до этого происшествия Марина ходила в хореографический кружок, и кажется, на курсы стриптиза. Я уже писал об этом? Ага… Ну, точно, ведь она сразу уехала, какое там «после»! Впрочем, она и сама говорила об этом Теме на следующий день после их знакомства. Неизвестно, удалось ли ей применить свои знания в родном городе. Но Петербург клонил ко сну. Марина не хотела просыпаться раньше трех часов, потому ни курьерство, ни реклама не стали кратковременным смыслом ее переменчивой жизни. Когда родная тетка, взявшая ее в компаньонки, на втором месяце северной эпопеи начала ежедневно возмущаться, Марина прошлась по центру, сходила на собеседование, две недели не появлялась в квартире, а потом взяла чемодан, когда тетя ходила на рынок за овощами, и переехала на Просвет.

Конечно, ей приходилось часто сидеть в клубе до упора, а это порой невесело и даже депрессивно для юных лет. Так что она напрягла-запрягла всех коллег по гримерке, что быстро дало верный результат. Ей дали телефон агента, с обещанием, что тот, великой души человек, возьмет с безденежной малютки только половину стоимости за услуги. Марина подумала, что эту сумму он возьмет еще и натурой – зачем эта мысль тогда вообще пришла ей в голову? Ах да, ведь она хотела мыслить цинично. Однако перед ней появилась женщина, сама всю разведенную фазу своей истории прожившая на севере СПб. Казалось, этой толстой феминистке вообще по барабану, что Марина в итоге решит. А она лишь взглянула в ванну и решила – надо соглашаться, пока не поздно. Хотя тогда надо было тщательнее осматривать комнату! Не пришлось бы сейчас изворачиваться, накладывать на себя обязанности. Тут недалеко и до интриг.

Марина лежала в новой чужой кровати и смотрела наверх. Похоже, она паниковала. Казалось бы, она выдерживала сейчас множество взглядов. Чужие пальцы касались ее кожи,  в то время как мышцы лица срабатывали и производили улыбку. Тем более, как Марина считала, совсем не обязательно быть выпуклой коровой, которая тянется к импульсным продажам. Достаточно мило улыбаться по ту сторону прилавка. Чтобы кошельку в брюках становилось темно и одиноко. Они же все  нелюдимые – работники рынка ценных бумаг, оптовые коммивояжеры, рискующие получить инфаркт в 35. Они пресыщены. А я могу просто пощекотать их самолюбие. Не вызов, так противостояние. Смена деятельности – но вектор-то  постоянный.

Четвертая, с пеной и долгими разговорами

Слово автору!

Кто там веселился, на дискотеках прошлого? Горничные, швеи, местные шалуньи, их молодые поклонники из приказчиков и бедной интеллигенции, словом, люди пьющие.

Что делала танцовщица? Она поднимала ногу, предъявляя взору публики многочисленные юбки. Как поется в песне:

«Франтику с картинки

Любо будет мне

Кончиком ботинка

С носа сбить пенсне».

Удар по оптике, а отнюдь не ублажение клиента.

А что же сейчас?

Можно ничему не учиться – а лишь смотреть, как танцуют другие девчонки, не ходить в школы и даже не иметь природной красоты, привлекательности, сексуальности, достаточно внутренней греховности. А потом ты идешь на конкурс в клуб, облизываешь ментально все жюри – и готов путь к славе! Все, как в офисе – хочешь, неуставные отношения, хочешь,