Спецпохороны в полночь: Записки "печальных дел мастера" - Лев Наумович Качер Страница 12

Я дал ему пятьдесят рублей. Он и второй помощник молча, но ловко завернули невесомое старушечье тело в одеяло… Не приходя в себя, Наталья Федоровна скончалась в больнице имени Склифософского, которую москвичи именуют Склифом. Больших хлопот она ни там, ни где-то еще никому не доставила. Свое обещание я выполнил — она лежит под тем же камнем, что и ее муж. И над ними лепечут листья березы, и некому из живых подойти и вспомнить, что это за люди, как жили, как умирали… Когда бываю на Переделкинском кладбище — нахожу эту могилу, стою над ней какое-то время… А что я еще могу?

Старые дамы "не нашего воспитания"… Не так давно звонит мне незнакомая женщина:

— Лев Наумович, я знаю, что в Союзе писателей вы ведаете… Или как иначе выразиться…

— Пусть будет "ведаю"…

— Какое-то отношение к писательскому миру я тоже имею, мне кажется. Я — правнучка Льва Толстого. И я прошу вас исполнить мою последнюю волю — я хочу лежать там, где прадедушка, в Ясной Поляне. Я ведь скоро умру.

Как мне себя вести? Что ответить? Отговаривать? Уверять, что нельзя же заранее… Ведь никто не знает, когда…

Так и поступил. Утешал, уверял, что все это даже как-то странно — торопить собственную смерть, надо жить, пока живется.

Но женщина позвонила мне еще раз и сказала:

— Я бы попросила увезти меня в Ясную Поляну заранее.

Мне, признаться, показалось, что она не совсем в себе… какие-то странности.

Она попросила встретиться с ней, и я впервые увидел ее у нас, в Литфонде, на Усиевича. И выяснилось, что кое-что о ней знал заранее, ходили разговоры… Как именно эта правнучка Льва Толстого осталась в Ясной Поляне, не испугавшись наступающих фашистов, и своими глазами видела, как эти "спасители культуры и цивилизации" в грязных сапогах валялись на постели, на диване Льва Николаевича и со смехом называли себя "графами"… Как калечили пол, двери, сад, хозяйственные постройки музея-усадьбы.

Гиммлер приказал доставить в Берлин правнучку великого писателя, и она бы непременно очутилась в столице рейха, если бы ее не отбили партизаны…

И все это оказалось правдой, и многое другое, а также то, что у нее действительно была неизлечимая болезнь, ее оперировал, но безрезультатно, знаменитый хирург Коновалов. А потом… потом… я вез ее тело в Ясную Поляну… И никто из прохожих особо не оглядывался, не присматривался к автобусу-катафалку, который возвращал Толстую Толстым… той земле, по которой ходил их общий родственник…

И было тепло, солнечно, зелено, высоко в голубом небе плыли белые, легкие облака…

Но я, признаться, даже не ожидал, что похороны в Ясной не будут похожи ни на какие другие. Но они оказались какими-то "всенародными", крестьянскими… После кладбища все мы очутились на просторной зеленой поляне, где стояли столы, накрытые белыми скатертями и уставленные щедро едой и питьем. И никакого занудства, никаких натужных речей… Все просто, сердечно, даже с юмором, потому что "старушка прожила долго, интересно и неплохо, да ведь и нас не минует чаша сия, и мы там будем, а пока…".

Мне показали там столетнего старца, поразительно похожего на Льва Николаевича. Заверили, что у них по деревням прежде были и еще "похожие"… Но насколько могучи гены могучего Льва Николаевича я смог убедиться, глядя на дочку покойной — той же формы, широковатый прапрадедовский нос…

Праправнучка приехала из Америки, где, как теперь выясняется, немало Толстых. Призналась, что совсем недавно получила наследство от дядюшки и не какое-нибудь, а грандиозное, ибо дядюшка был миллионером, специализировался на выращивании дельфинов…

На обратном пути из Ясной Поляны я под шуршание шин пустого автобуса-катафалка невольно размышлял о причудливости нашего человеческого существования, когда вдруг, неизвестно по каким законам, начинают звучать рядом столь, ну кажется, вовсе несовместимые слова — "Лев Толстой"… "Гиммлер"… "дельфины"…

Перед возвращением в Америку, никак не способная взять в толк, почему полки наших магазинов пусты, а пьяных так много, и люди одеты в основном убого, и труд крестьянский невыносимо грязен, нуден, тяжел, — праправнучка Льва Николаевича Толстого удрученно призналась мне:

— Не смогла бы жить здесь… Ни за что. Такой вселенский развал и ужас. Да простится мне…

СПЕЦПОХОРОНЫ В ПОЛНОЧЬ

Есть случаи в моей жизни и работе, которые, даже если бы и очень захотел, — ни за что не забудешь. И все, что касается похорон известного диссидента, писателя А. Е. Костерина, в моей памяти ярко, выпукло, словно произошло только что. Собственно, сюжет вышел самый что ни на есть детективный, а если учесть, что лично я предпочитаю простое, обычное внезапностям и взвинченности… Если учесть, что в общем-то обряд похорон более всего согласуется с неторопливостью, чинностью, традициями…

Я ведь, признаться, поначалу, когда мне сообщили о смерти А. Е. Костерина, не взял в толк, что речь идет о чем-то сверхнеожиданном… Я приготовился выполнить необходимые условности, как обычно, как привык — спокойно, четко, точно.

Но мне высокое начальство тотчас, возможно, догадавшись о том, насколько я не понимаю величины и необыкновенности произошедшего, разобъяснило, подробно и несколько угрожающе, как я должен действовать при "работе" со столь чрезвычайным покойником. Достаточно суровый голос сообщил мне:

— Это очень, очень ответственное задание. Вы понимаете? Да, действительно, Костерин недавно был исключен из Союза писателей за ярко выраженные диссидентские настроения и неприятие официальных положений, касающихся крымских татар. Тем не менее, именно нам, Союзу, поручено провести эти похороны так, как следует. Уже дана команда выдать вам труп. Вы забираете его в десять вечера, а уже в двенадцать ночи должны быть в Донском крематории, и труп должен быть сожжен. В обязательном порядке, ни минутой позже. Иначе у нас с вами могут быть большие неприятности. Почему? Да потому, что он, именно он возглавлял нашумевшую группу, куда входит пресловутый генерал Григоренко, сын Якира и ректор Казанского университета Мустафаев. В чем их преступление? Но это же давно ясно всем! Они очень плохо относятся к нашей советской власти, смеют критиковать правительство, дискредитируют наш строй в глазах мировой общественности. Следовательно, они способны во время похорон выкинуть нечто… Теперь ясно, почему вы должны провести похороны не