К северу от первой парты - Александр Калинин Страница 12

Можно ли было не влюбиться? Судите сами! Новый историк был похож на абстрактного доброго мишку из советской мультипликации. Был он чуть полноватым и очаровательно застенчивым. А еще этот его голос…! Глубокий, низкий, удивительно уютный, он отзывался в душе десятиклассниц томительно и сладко. Стоило только Михаилу Сергеевичу открыть рот, как одна половина класса мгновенно засыпала, а вторая начинала томно сопеть на первых партах.

Плюшевый историк был заранее обречен, хотя сам того еще не подозревал. Любочка нарезала вокруг него круги как акула рядом с беспечным купальщиком. То с одной стороны заплывет, то с другой. Глазками стрельнет, плавником невзначай заденет, бочком потрется.

Для начала Люба страстно заинтересовалась историей. Она задерживалась после урока, чтобы задать неожиданно толковый вопрос или попросить совет, какую ей книгу почитать. Потом на вечере гитарной песни, она выгрызла у конкурентов гитару и принесла ему.

– Сыграйте, Михаил Сергеевич, – у вас такой голос красивый. Сыграйте еще… -

Или вот в коридоре историк несколько раз совершенно случайно на нее натыкался. И была она столь трогательна и ранима. Сидит, коленки обхватила, глазки влажные, плечики от слез содрогаются. Душевный Михаил Сергеевич пройти мимо человеческого несчастья не мог. Подойдет, спросит, что за беда. Постарается добрым словом избыть бесконечное девичье горе.

А тут еще совпадение, – им с Любой оказалось к метро в одну сторону идти. Вот и пересеклись случайно раз-другой. И что уж тут, почему бы не пройтись вместе, историю обсуждаючи?

В отличие от всего остального, сердце у историка было не плюшевое. И в какой-то момент, оно предательски забилось в груди. Тук, тук, тук, и вот уже два сердца отбивают единый ритм.

Встречались они пару месяцев. Любовь цвела. Люба тоже. И кто знает, в какой ЗАГС завела бы их судьба, но зло не дремало.

В каждой истории всегда есть злобный антагонист. И тут их случалось сразу два: косность и ревность. С косностью все понятно, ее хлебом не корми – дай кого-нибудь в чем-нибудь осудить. Но здесь она играла лишь вторую скрипку, – испортила все, конечно ревность. Именно она, прикинувшись одноклассницами Любочки потребовала доказательств. А ну как все это выдумки, и Михаил Сергеевич все еще свободен?!

Люба своего нежного друга в хитросплетенья девичьей дружбы решила не посвящать. Разобралась с проблемой сама. Подгадала момент, и сделала несколько чудесных селфи из серии «Люба, выборочно заголенная в квартире учителя». И фотографии эти, немым укором сомневающимся, она разместила на своей страничке в социальных сетях. С комментариями…

В школе от таких новостей произошел удивительный физиологический феномен – коллективный сердечный приступ Администрации. Администрация судорожно вздохнула, опрокинула пузырек корвалола, крякнула и бросилась грудью разнимать влюбленных. А заодно молить родителей Любочки не губить.

Особенно злилась Администрация на непрофессионализм историка. Ну как же он так, учитель ведь?! А закрывать страничку в социальных сетях не научил! И вообще, мог бы годик потянуть. Жалкий несерьезный годик, и все – Любочка – выпускница, и к школе никаких вопросов уже и быть не может. А так, выходит, пригрела Администрация на груди своей пышной, педофила…

И никто Михаила не поддержал. Даже коллеги, англичанин, информатик и биолог, женатые на своих бывших ученицах, и те лишь прятали глаза кто в пол, кто в учебник.

Растерянный и как-то внезапно похудевший Михаил попытался было поговорить с родителями Любочки. Но и тут ничего не вышло – момент был упущен.

Грудь Администрации вопрос в итоге разрулила. До полиции дело не дошло. Педофил уволился по собственному желанию. Любочку перевели в другую школу.

Купидон же сплюнул с досадой и достал новую стрелу – в школе как раз появился молодой учитель музыки, высокий, вихрастый и трогательно застенчивый…

Мораль сей басни такова. Социальные сети – зло! Вот в наши времена такого не было…

Однажды на последний звонок в школу «А» пришел депутат. Почти настоящий – муниципальный. Его чиновничья принадлежность считывалась безошибочно. Он был единственным, кто явился на праздник в душном официальном костюме. А еще он выделялся одутловатым красным лицом и выражением глаз, по которому было издали видно, что этот человек присутствует здесь лишь материально. В то время как дух его свободный парит где-то в горних высях.

А еще все косвенные признаки свидетельствовали о том, что слуга народа много пил. Может в личной жизни какие неприятности приключились, а может карьера у него не сложилась. Во всяком случае, успешного депутата на последний звонок вряд ли бы отправили. Ибо официальная часть последнего звонка есть то преддверие ада, где страдание грешникам причиняет неизбывная скука.

И вот, как и предписано во всех методичках – было уныло! Администрация произносила обязательные благодарности. Затем избранные отличники произносили обязательные благодарности. Затем избранные родители произносили обязательные благодарности. Потом администрация произносила обязательные напутствия. И так далее.

Депутату было мучительно скучно. Тем не менее, лицо он держал профессионально. Все речи он высидел воистину стоически, ни разу даже ни шелохнувшись. И лишь открытые его глаза, вкупе с резиново тянувшимися в нужные моменты уголками губ говорили о том, что это живой человек, а не восковая кукла иди депрессивный зомби. Что сказать – профи!

Но вот, наконец, последний звонок подошел к своему эндшпилю, и слуга народа отправился исполнять финальную часть своей роли. Он шествовал мимо шеренги выпускников, механически пожимал им руки и желал успехов в жизни. Шествовал, пока не наткнулся на Леру…

Лера в учебе никогда не выделялась. И в социальной жизни не особо. Да и вообще, нигде ничем не выделялась. И видимо, сама судьба подарила ей шанс выделиться на последнем звонке. Это был ее звездный час.

Последний звонок это не выпускной. Но нарядится на него – святое дело. И пока парадные платья еще ждут своего часа в дорогих магазинах и стратегических семейных кладовых, на свет выходят их менее помпезные коллеги.

Лерин наряд на последний звонок представлял собой эээ… А фиг знает, что он из себя представлял. Никто не запомнил. Потому что на Лере была юбка! Время было давнее, и интернет еще не раскрыл большинству россиян свои сокровенные тайны. И подавляющее большинство присутствовавших такого фасона юбки еще не видели. Даже в самых своих потаенных сексуальных фантазиях. Зато большинство увидело иное. Ведь юбкой назвать этот шедевр дизайна язык не поворачивался. Скорее поясом.

До встречи с Лерой, депутат головы почти и не поднимал. Взгляд его был профессионально стеклянен и опущен долу. Но внезапно, в этом самом долу он узрел…

Взгляд депутата приобрел осмысленность. Он поднял глаза, и посмотрел в ясные Лерины очи. На мгновение, чтобы спустя несколько секунд вернуться к Лериному долу. А затем свободный дух воссоединился с