Премия Дарвина - Наталья Борисовна Милявская Страница 12

– У меня была фотосессия в этническом стиле, – начала рассказывать Кира, чтобы отвлечься от мыслей о собственной травме. – Это сейчас в тренде. На сьемках был медведь. Ну, знаете, есть такие животные, дрессированные, которые в кино снимаются. Но этот медведь был абсолютно неадекватный! Набросился на меня прямо во время эфира!

Вовчик, слушавший Киру, покатился со смеху. Медведь, серьезно? Вот это совпадение!

– Это, типа, смешно? – с неприязнью повернулась к нему Кира. – Внешность для меня всё! Я лицом деньги зарабатываю! Мне теперь придется искать… даже не знаю, где, нормального пластического хирурга. Чтобы как-то это поправить!

Вовчик испуганно умолк и умоляюще прижал руки к груди.

– Я не издеваюсь! Прости, пожалуйста! Просто я тоже из-за медведя пострадал! Это какое-то дурацкое совпадение!

Теперь все уставились уже на Вовчика, ожидая подробностей. Тот растерянно развел руками.

– Я идиот, признаю. Хотел девушке сюрприз сделать. Купил игрушку, медведя плюшевого, в человеческий рост, вынул оттуда вату, влез внутрь. По плану, я должен был оттуда красиво вылезти и сделать ей предложение.

Лида восхищенно вздохнула.

– Как оригинально! Сделал?

– Не, я задыхаться начал, – хмуро подытожил рассказ Вовчик. – Вата в горло попала.

Питбуль хотел покачать головой, глядя на романтического идиота в костюме, но лишь издевательски хмыкнул.

А Вовчик внезапно обнаружил в своих руках коробочку с кольцом. Хотя он готов был поклясться, что уронил ее там, в апартаментах. Он растерянно повертел коробочку в руках.

– Можно? Глянуть? – жадно вытянула шею Лида. Ей страшно хотелось увидеть, чем решил порадовать свою невесту красавчик.

Вовчик кивнул, раскрыл коробочку. На Лиду глянул крохотный бриллиант, вставленный в серединку сердечка, чудом держащегося на тонком обруче кольца. Миленько! Лев, конечно, в свое время подарил Лиде кольцо пошикарней…

– Лоховское кольцо, – фыркнула Кира. – Супер-эконом вариант. Камень искусственный. Если б мне такое подарили, я бы не согласилась.

Вовчик захлопнул крышку, сунул коробочку в карман. Да она с гнильцой, эта звезда Ютуба.

– На что хватило! Я же не мега-блогер. И сила любви каратами не измеряется.

Он демонстративно отвернулся от заносчивой девицы – может, и правильно ее медведь подрал. Явно было, за что! Лида сочувственно кивнула ему, махнула рукой – мол, не обращай внимания.

Кира закатила глаза – всякие нищеброды ее еще жизни не учили!

В белой комнате повисла неловкая пауза.

Лида ненавидела неловкие паузы. Поэтому, поерзав на стуле, она громко поинтересовалась, нарочито бодрым тоном:

– Интересно, когда врачи придут?

Она снова попробовала пошевелить онемевшей правой рукой – безрезультатно.

– До сих пор ничего не чувствую, – немного виновато улыбнулась Лида. – Наверное, от шока.

– Или нам что-то вкололи, обезболивающее, – пожал плечами Вовчик.

– Мы умерли, – флегматично произнес Саныч.

Все уставились на него – испуганно и удивленно.

Саныч обвел ироничным взглядом жизнерадостных идиотов, битых полчаса обсуждавших скучные подробности своих скучных жизней. Они правда, ничего не поняли?

Перемазанная сажей девица округлила рот испуганной «О».

– Это же очевидно! – хмыкнул Саныч. – У этой, – он кивнул на Киру, – мозги через дыру в башке видно. У пацана шея сломана. Мы мертвые. А это – тот свет!

Все растерянно переглянулись. Саныч скрестил руки на груди и с сожалением отметил, что большинство людей даже за могильной чертой остаются круглыми дураками. Такими же круглыми, как раззявленный рот закопченной девицы, которая продолжала испуганно на него таращиться.

– Фигня! – отмахнулся Вовчик. – Я в эту чушь вообще не верю. Загробная жизнь? Ха-ха! Мы в травматологии.

Саныч пожал плечами и закинул ногу на ногу. Как знаешь, чувак.

Лида, наконец, закрыла рот и обвела всех изумленным взглядом. Что он несет, этот тип в вытертой футболке?

Кира вскочила с места и принялась метаться по комнате, которая внезапно показалась ей тошнотворно бесконечной. Дверь, должна же здесь где-то быть дверь!

И дверь нашлась – сразу за спиной Киры. Узкая белая дверь из обшарпанного, много раз крашеного белой краской дерева. Как она ее раньше не заметила?

Кира дернула хлипкую ручку – заперто. Она принялась отчаянно барабанить по деревянной поверхности.

– Эй! – проорала Кира. – Откройте! Вы не имеет права нас тут держать! Откройте!

Лида, которая совершенно точно была уверена, что минуту назад никакой двери в белой комнате не было, подоспела Кире на помощь. Теперь они уже вдвоем рвали на себя скользкую ручку. Дверь дрожала, но не поддавалась. Разъяренная Кира долбанула по двери ногой.

– Я не могу! – повернула она к Лиде изуродованное, перекошенное ужасом лицо. – Мне нельзя! У меня съемки! Где мой телефон? Мне надо позвонить! Я вызову такси и уеду отсюда!

Внезапно Кира вцепилась в Лиду мертвой хваткой и спросила срывающимся шепотом:

– У меня правда мозги видно?

Она повернулась к Лиде той стороной, на которую Лида отчаянно пыталась не смотреть. Но правила хорошего тона сильнее брезгливости – и Лида, перебарывая тошноту, пару мгновений рассматривала ужасное месиво, состоящее из кожи, мышц и хаотично торчащих костей. Кажется, Киру порвал не медведь, а тираннозавр. Где-то в глубине этого месива виднелась вплавленная в жеванное мясо сережка.

Лида ни черта не смыслила в медицине, но даже она понимала, что с подобными травмами не живут. По крайней мере, долго не живут. Лида растерянно поморгала, пытаясь сформулировать какую-то ободряющую фразу. Не формулировалось.

Кира глянула ее в перепуганные глаза и мгновенно поняла, насколько всё плохо. Всё ка-та-стро-фи-чески плохо. Возможно, ей вообще не поможет ни один хирург. И тогда… Тогда даже хорошо, что они все умерли. Пусть этот мерзкий мужик с засаленным хвостиком будет прав! Сейчас этот предсмертный глюк закончится, и ее поглотит тьма. Потому что лучше умереть, чем жить с таким лицом!

Кира внезапно отпустила себя – и зарыдала, уткнувшись изуродованной головой в плечо перепачканной сажей собеседнице. Тьма никак не поглощала ее, и не поглощала…

И Лиде пришлось, по-отечески обняв Киру здоровой рукой, осторожно довести ее обратно до стула, усадить на него и попытаться успокоить, прижав несчастную Интернет-диву к своей груди.

– Как вам не стыдно? – спросила Лида, обернувшись к типу с хвостиком. – Нельзя такие вещи так запросто, не подумав, брякать! Это моральное насилие!

Моральное насилие – это даже после смерти оказаться в компании утомительных придурков, которые только и делают, что несут полную чушь, подумал Саныч. Честно говоря, он всегда надеялся, что, когда всё закончится, никакой загробной жизни не будет. И все, наконец, от него отстанут. Но нет, похоже, что и на том, и на этом свете ему придется вечно кататься на карусели с идиотами. Возможно, буддисты неверно сформулировали концепцию колеса сансары, и после смерти нет никакого состояния бардо, нет даже краткой передышки, ты просто пересаживаешься на другую карусель, чтобы продолжать бесконечно наматывать круги. Просто карусели «там» и «здесь» разные. А идиоты везде одинаковые.

Саныч глянул на закопченную девицу, которая смерила его презрительным взглядом, и прикрыл глаза. Лида, отвернувшись от