Избранное. Том второй - Зот Корнилович Тоболкин Страница 122

Гринька (ударил Никиту клещами). Развоевался, вояка!

Игнат. Шибко уж ты... неаккуратно! Вишь, обмер.

Гринька (встряхивает Никиту). Живой, дядя Никита?

Никита очнулся, шарит вокруг себя.

Шкворень ищешь? Не рискуй, а то опять припечатаю.

Никита. Змеёныш!

Гринька. Ругается – стало быть живой. Пошли обедать, тятя!

Игнат. К чему ссору-то затеял? Нам в мире жить надо, фронтовики же. А ты на голос берёшь. (Подаёт руку, хочет помочь.)

Никита отталкивает его руку. Игнат, пожав плечами, уходит, явно сожалея о случившемся.

Никита. Ты мне дорого заплатишь за этот удар! Попомни! (Поднявшись, заходит в кузницу и вскоре выносит солдатский мешок Игната.)

Возвращается Домна.

Домна. Привёз?

Никита. Привёз. Да вот и ещё кое-что нашёл вдобавок. (Раз вязал мешок.) Овёс давала на трудодни?

Домна. Нет, не давала.

Никита. А у него овёс в кузне. Поняла?

Домна. Да ты что, Никита? Ты что говоришь? Игнат сроду не позарится на чужое.

Никита. И я бы головой поручился, да ведь глаза свои не выколешь!

Домна(задохнувшись). Неужто... неужто он мог, а? Неужто посмел?

Никита. Не растерялся полчанин! И то сказать: времена голодные, трудные. Даровой мешок зерна не обременит.

Домна. Погоди, Никитушка, погоди, не горячись. Вдруг ошиблись? Человек, поди, ни сном ни духом не знает.

Никита. Овес на трудодни не выписывала. Так? Старых запасов у него быть не могло. Гринька-то у тебя жил. Вот и смекай.

Домна. Это что же получается? Мы ради баб да сирот добрым именем рискуем, а он о брюхе своём печётся?

Никита. То-то и оно. Ведь я на него как на себя полагался. Слышь, Домна, всё-таки солдат. Давай уж на первый раз простим?

Домна. Не будет этого! Не будет! Один украл, другой украдёт, от колхоза рожки да ножки останутся! Нет, жуликам пощады не будет!

Никита. А с привезённым зерном как быть?

Домна. Раздадим, пока Лужков не пронюхал.

Никита. Мировая ты баба, Домна Сергеевна! Моей бы Клавке у тебя поучиться!

Домна. Ты Клавдию не хули. В ту уборочную две похоронки враз получила – на отца и на брата. А с трактора не сошла. Сидит за рулём – глаза белые, дикие, кровь на губах – крик закушен. Даже выреветься не дали: страда шла. Нет. Я про Клавдию худо не скажу. Хоть и своевольная, а человек безотказный. (Уходит.)

Никита. Та не баба, которая отказывать не умеет.

Появляется Лужков. Он тащит на плече сломанный велосипед.

Лужков. Только выехал – вилка сломалась. Кузнецы где?

Никита. Вас бы не было, я бы и про вас не знал.

Лужков. А это что за мешок?

Никита. Домна считает – краденый.

Лужков. Овёс. Ну ясно: с Лебединой протоки. Кто отличился?

Никита. В кузнице нашли. Под кучей хлама.

Лужков. Солдатский. Стало быть, ваш или...

Никита. Я на чужое не падкий, товарищ Лужков. Я не такой, как у вашего отца дети.

Лужков....или Мантулина. Ладно, выясним. А на подводе зерно откуда?

Никита. Откуда как не с элеватора? Домна на трудодни выписала.

Лужков. На трудодни? Вы в своём уме? Немедленно, слышите, немедленно отвезите обратно! В других колхозах семян не хватает, а вы – на трудодни. Додумались же!

Никита. Мне что, я человек подневольный.

Лужков. Сейчас каждое зёрнышко на вес золота!

Никита. А колхозник на какой вес? Неужто он горстки зерна не стоит? Или так: умер Максим, ну и пёс с ним? Зароют, а я к его бабе салазки подкачу.

Лужков. Вы на что намекаете?

Никита. Кого касается, тот поймёт. Шумнёшь в районе – обо всех твоих художествах расскажу! Одни воюют, Родину защищают. Другие в тылу по бабам шастают! Сказывали мне, как ты в моём огурешнике... от собак прятался!

Лужков. А я не скрываю. Я хотел жениться на Клавдии Марковне.

Никита. При живом-то муже? Каков гусь? А ему такое дело доверили?