Николай Лесков - Легендарные характеры Страница 13

Египтянка подняла лицо свое и плакала, а христианин глядел на нее, колени его незаметно согнулись, он поклонился ей в ноги и тихо промолвил:

– Ты была мертвая и стала живая!

Утешение свершилось, – пришла новая жизнь в смущенную душу египтянки. Христианин рассказал ей, в чем состоит учение Христово, и египтянка непременно захотела узнать: есть ли люди, которые живут по этому учению, во взаимной любви, и у которых нет ни осуждения, ни зла, ни нищеты.

– Они были, – отвечал христианин.

– Отчего же не все таковы и теперь?

– Это трудно, сестра.

– В чем же тут трудность?

– Слушай как они жили.

Христианин прочел ей на память место из Деяний.

«У множества уверовавших в спасительность Его учения было одно сердце и одна душа, – никто из имения своего ничего не называл своим, но все у них было общее и все, чту у них было, они разделяли по нужде каждого и каждый день собирались вместе и вместе принимали пищу в веселии и простоте сердца» (Деян. IV, 32).

– Так ведь это прекрасно! – воскликнула Аза.

– Но для иных это трудно!

«Так Иоссия, прозванный от апостолов Варнавою, что значит „сын утешения“ – левит, родом из Кипра, у которого было свое поместье – продал его и принес деньги к ногам апостолов» (37).

После многих сумрачных дней лицо египтянки осветилось отрадной улыбкою: «Варнава отдал поместье, и назвали его: „сын утешения“…»

Она выше подняла лицо и сказала:

– Это вовсе нетрудно. Это только так должно!

– Так иди же отсюда, куда я тебя научу, и расскажи тем людям, к которым придешь, все, что ты мне рассказала.

Чужеземец назвал ей место, где сходятся христиане Александрии и кто их епископ.

Египтянка, ни минуты не медля, встала и пошла по его указанию.

Когда она пришла, ее сейчас же узнал один клирик и сказал ей:

– Красотка! Мне очень знакомо твое лицо: ты похожа на блудницу, которая часто ходила по берегу Нила.

– Я сама и есть та блудница, – отвечала египтянка, – но то уже кончено: я хочу быть христианкой.

– Ну, это не сразу: ты должна прежде очистить себя постом и раскаянием.

– Я все готова исполнить, чту нужно.

Ей сказали, как надо поститься; она пошла и долго постилась, питаясь тем, что ей давали из сострадания. Наконец, она изнемогла и пришла снова с просьбой, чтобы ее крестили и приняли со всеми в общенье. Клирики сказали ей:

– Ты так мерзко жила у всех на виду, что должна принести при всех покаяние.

– Да, я затем и пришла, чтобы сказать всем, как дурна моя жизнь, но я изнемогаю и боюсь, что скоро умру. Прошу вас: скажите епископу, что я прошу скорее принять меня в общение.

Клирики сказали епископу, и тот скоро велел назначить ей катихизатора, который должен был протолковать ей символ и все догматы веры и потом удостоверить ее познания, и тогда египтянку положили крестить.

Но она этого не дождалась; нетерпеливое желание ее получить христианское имя и жить с христианами вместе снедало ее; она жаловалась и плакала, «а все пренебрегали ею».

Тогда совершилось чудо: когда отверженная египтянка лежала больная «в малой хлевине», туда к ней среди ночи вошли «два светлые мужа» и одели ее в белые, «крестильные ризы». В них и осталось на земле ее мертвое тело, а живой дух ее отлетел в обитель живых.

Кончина египтянки, одетой в крестильные ризы, сделала затруднение клирикам: они недоумевали, по какому обряду надо похоронить эту женщину, но неожиданно пришел тот чужестранец, который говорил с усопшею у берега Нила. Он был философ и пресвитер сирийский, друг Исаака-Сирийца – он вернулся сюда с дороги по внушению духа. Он наклонился к усопшей и стал читать христианские молитвы, а пока он молился, тело ее зарыли в землю, но сириец еще долго стоял и смотрел вдаль – он что-то думал, он был в восторге и двигал устами.

Его спросили:

– Верно ты видишь чудное что-нибудь?

– Да, – отвечал он: – я вижу, как будто бы небо отверсто… и туда… кто-то входит…

– Неужто блудница?

– О, нет!.. блудницу вы закопали в грязи – я вижу… как легкая струйка с каленого угля сливается с светом – мне кажется, это восходит дочь утешения.

IV

Следующее женское лицо является в иной, но не менее трогательной обстановке, также ярко рисующей и общую картину нравов V века.

27) Июня 14. Евсевий из Аскалона рассказывал, что у них в городе был купец, имевший свои корабли, на которых он возил дорогие товары в Африку. Раз сделалось кораблекрушение, и купец этот сразу обеднел: корабли его потонули, а выкинутые на берег товары были расхищены. Тогда заимодавцы посадили этого купца в тюрьму, а его молодая и очень красивая жена ходила на поденщину и чтт успевала зарабатывать, на то приготовляла пищу и приносила ее мужу в темницу. При этих посещениях она иногда долго засиживалась с заключенным, стараясь облегчить его несносное томление. В Аскалоне же у знатных людей было обыкновение, чтобы по особливым дням ходить посещать содержащихся в тюрьмах и подавать им милостыню. Один из таких знатных людей пришел раз в темницу, когда жена разорившегося купца сидела у своего мужа, и как только взглянул на нее, так и пленился ею. «Уязвися вельможа сердцем, видя красоту ее, бе бо по истине красна зело». Вельможа сейчас же «подосла к ней некоего странника», чтоб она подошла к нему «прияти милостыню».

Женщина, не подозревая ничего дурного со стороны вельможи, встала и подошла к нему, чтобы «приять его милосердие», а он стал ее спрашивать: за что она сидит в темнице? Женщина отвечала, что заключен здесь ее муж, а она только приходит посещать его и остается с ним по любви и состраданию, чтоб облегчать его участь. Тогда вельможа сказал ей прямо: «я тебе помогу: приходи нынче вечером и пробудь со мной ночь, а я завтра выкуплю твоего мужа из темницы».

Женщина не обнаружила ни гнева, ни досады и не стала устыжать вельможу за то, как он пользуется затруднениями бедности, а сказала ему:

– Я должна спросить об этом своего мужа, и как он скажет, я так и сделаю. Хочешь – я пойду и спрошу его?

Вельможа не стеснялся и ответил ей: «Спроси».

Она подошла к мужу и передала ему с совершенною простотой предложение, сделанное ей вельможей.

Купец заплакал, и, глубоко вздохнувши, сказал:

– Да, не даром сказано: «не надейтесь на князи и сыны человеческие». Пусть простит ему бог обиду, которою он хотел нас унизить еще более, чем мы унижены. Подойди к нему и скажи, что, мы не хотим купить свободу такою ценой.

Жена подошла и в той же самой простоте передала слова мужа вельможе. Вельможа рассердился и вышел. Сидел же тут неподалеку от купца в другом углу темницы один дорожный разбойник, который все это видел и слышал. Взаимная любовь и верность супругов его тронули, и он «поману к себе жену и рече ей: аз умилихся, видя целомудрие ваше. Аз разбойник есмь и имам злато сокровенно в зидании граднем. Иди на место, имярек, раскопай и возьми злато там сокровенное на воздаяние долга мужа твоего и иные потребы ваши».

Женщина пошла и нашла золото и искупила мужа милосердием разбойника.

За сим наступает тип возвышеннейшей деликатности.

28) Мая 30. Блаженный отец Марк плыл однажды на корабле в Константинополь, но поднялась буря и загнала его «кораблец» к «некоторому пустынному острову». Пока корабельщики справлялись с поврежденными снастями, блаженный Марк сошел походить на безлюдный остров и к удивлению своему вдруг заметил на песке след ноги человеческой. Он пошел дальше по этому следу и вскоре увидел в отдалении человека, который впрочем был в очень странном и непонятном виде и, заметив Марка, видимо старался от него скрыться. Блаженный Марк, заинтересованный неожиданною встречей, погнался за удалявшимся жильцом необитаемого острова и скоро стал его настигать. Тогда преследуемый им дикий или полудикий человек, видя, что ему уже не скрыться от настигающего пришельца, стал перед ним «приседать», сгибаясь к земле, и что-то говорил ему неразборчивым и жалобным голосом. Блаженный Марк, слыша этот жалкий и слабый стон или мольбы, приостановился и сказал:

– Не убегай от меня: я христианин и не намерен сделать тебе никакого зла.

А приседавший дикарь еще ниже пригнулся и отвечает:

– Я не боюсь тебя, но стыжусь, ибо я нагая женщина, а ты муж, и потому я ухожу от твоего взгляда. Если же ты милостив и хочешь со мной говорить, – то брось мне что-нибудь из твоей одежды, чтоб я могла хоть немножко закрыться, – тогда я стану к тебе лицом, и мы можем поговорить.

Блаженный Марк имел на себе в ту пору две ризы. Одну он оставил на себе, а другую свернул комком и бросил нагой женщине, а сам отворотился. Женщина подхватила одежду, покрылась ею и подошла к блаженному Марку. Они сели, и когда разговорились, то блаженный Марк узнал от нее следующее: женщина эта родилась в простом и бедном семействе и притом родители ее скоро умерли, а она осталась совершенно беспомощною сиротой. Попалась онa как-то раз на глаза одному именитому и богатому человеку, который тронулся ее положением, из жалости взял ее к себе в дом и стал воспитывать вместе со своими детьми. У него она выросла и стала красива, и обнаружила ум, и добрый характер, и этим нашла себе такое благорасположение у своего воспитателя, что он не хотел искать для своего сына лучшей жены, как эта сиротка. Молодой человек тоже любил ее и тоже не хотел себе иной невесты, но женщины-родственницы с материной стороны жениха имели непременное намерение женить «наследника всего имения» на девушке богатой и знатного рода. Это повело к большим семейным неприятностям, от которых молодой человек много страдал и, наконец, сильно заболел, но и лежа в огне болезни все одно повторял: «любб ми есть та, еже воспитал мой отец». Тогда, чтобы он не лишился жизни, – их соединили. Молодые супруги были вполне счастливы, – особенно муж, который и после свадьбы все еще повторял: «люба ми есть, еже дах мой отец!» – но мать его и ее родственницы постоянно старались сеять раздор в доме и поносили молодого человека за его любовь к жене, избранной им из бедного и низкого круга. Тогда эта молодая женщина, видя, что семейные смуты в доме и страдания любимого ею мужа не прекратятся, пока ее видят в доме, – решилась пожертвовать собою и, для водворения семейного спокойствия, бежала из дома. Сначала она шла, куда глаза глядят, а потом плыла на корабле, но корабль разбило и ее выбросило на этот самый безлюдный остров, где нашел ее блаженный Марк. Здесь она испытала холод, голод и бесприютность и вдобавок ощутила в себе младенца, которого и родила, воспитала и живет с ним уже тридцатый год, не видя лица человеческого. Блаженный Марк видел и сына этой великодушной женщины: совсем нагой, он прятался в пещере, и был поражен ужасом и удивлением при виде третьего человека, притом покрытого одеждами.