Жизнь как жизнь - Евгения Фабр Страница 14

Вертолёт прилетел утром. Пока ребята грузили ящики, мешки, рюкзаки, Машка сидела на том же месте, что и накануне. Перед самым отлётом Саша вынес миску с разведённой сгущёнкой, поставил под навесом и пошёл к вертушке. Вертолёт застрекотал и оторвался от земли. Машка, до этого сидевшая неподвижно, в один прыжок оказалась около машины и, будто взлетев, вцепилась в перекладину под брюхом вертолёта. Вертолёт, с болтающейся внизу Машкой, поднялся выше. Ребята замахали пилоту руками, требуя посадки. Но сажать было нельзя. Можно было искалечить рысь. Вертолёт на небольшой высоте начал медленно кружить над поляной, ожидая, когда Машка устанет и сама спрыгнет на землю. Наконец, она отцепилась и кубарем покатилась по жухлой траве. Поднявшись, Машка подошла к миске с молоком и села рядом. Она сидела неподвижно и, подняв голову, смотрела на удаляющуюся “птицу”. Геологи молча махали ей руками. Колька не удержался и заплакал.

– Не плачь. Это не самое страшное расставание, – усмехнулся пилот. – Бывает значительно хуже. Уж поверь мне.

Сидящая Машка, с поднятой вверх мордой, превратилась в точку, потом исчезла совсем. Кругом теперь была только бескрайняя тайга. Саша мысленно согласился с пилотом: бывает и хуже.

Глава 11

В конце лета 1980 года Варя, в очередной раз, поехала к Тине. Познакомились они в лаборатории опытного завода, где в самом начале своей трудовой деятельность Варя попала с ней в одну смену. Тина, из московских обрусевших армян, работала там давно, была беременна и ждала второго ребёнка. Лет на восемь старше Вари, она как-то незаметно прилепилась к молоденькой девчонке. В свободное время Тина подсаживалась к новенькой и расспрашивала её о жизни, учёбе, родителях. Сама делилась своими заботами и отличалась резкостью суждений в вопросах внешней политики. Перед декретом Тина пригласила Варю в гости, а потом предложила заходить при любой возможности. С этого дня Варя стала частой гостьей в их семье.

Карен – муж Тины – был музыкант – первая скрипка в симфоническом оркестре кинематографии под управлением Хачатуряна. Оркестр часто ездил на гастроли. Тина оставалась одна. Иногда к ней приходила мама, но этого было недостаточно. Варя вносила свежую струю в их семейную жизнь. Её лёгкий жизнерадостный характер нравился Тине. Она и сама была хохотушкой и довольно ехидной особой. Кроме того, Варя помогала управляться с двумя шумными малышками.

Семья Тины жила в крохотной квартирке на первом этаже многоэтажки. Варя позвонила. Дверь никто не открыл. Она знала, что, когда дети спят, Тина выключала телефон и отключала звонок входной двери. Окна выходили на противоположную сторону от подъезда. Нужно было обойти дом и тихонько постучать веточкой в стекло. Варя обошла дом и остановилась – высокий темноволосый парень, подтягиваясь на руках, пытался заглянуть в окна знакомой квартиры. Варя догадалась, что это был младший брат Тины – Марат. Она подошла сзади и негромко сказала:

– Наверное, их нет дома. Может гуляют, или дети спят.

Парень от неожиданности сорвался с подоконника и неловко спрыгнул на землю. Оценивающе осмотрев её с ног до головы, улыбнулся:

– Ну, что ж, подождём на скамейке? Это был и вопрос, и предложение, и утверждение сразу. Они сели на скамейку пустой детской площадки. Парень достал «Мальборо», закурил и предложил Варе. Та взяла сигарету, долго мяла в руках, потом прикурила от протянутой зажигалки.

– Ты что, куришь?

Вопрос был глупый. Варя постеснялась признаться, что курит давно и по – серьёзному.

– Нет, балуюсь, – ответила она, поглядывая на закрытые окна Тининой квартиры.

– Давай знакомиться. Меня зовут Марат, – потом добавил, – а ты, наверное, Варя.

Варя согласно кивнула головой:

– А я вас знаю. Мне Тина с Кареном о вас говорили.

Варя знала о Марате лишь то, что он недавно вернулся из армии и, что он большой бабник. Она знала ещё кое-какие подробности, но это уже были мелочи.

– Слушай, давай на – «ты», мы так давно знакомы заочно.

Варя не возражала. Парень явно ей нравился. В лучах предзакатного солнца коричневым бархатом отливали волнистые густые волосы. Огромные восточные глаза с длинными, как у девчонки, ресницами, внимательно смотрели на Варю. Даже большой крючковатый нос не портил его внешность.

Из раскрытого окна раздался голос Тины:

– Долго вы ещё будете там сидеть? У меня уже чай готов!

– Ну, наконец, а то я проголодался. – Марат поднялся, подал руку Варе, и они направилась к подъезду.

Варя помогала суетящейся Тине накрывать на стол и уголком глаза видела, как Марат внимательно наблюдает за ней. Потом пришёл Карен, и компания весело продолжила ужин под хриплый голос Армстронга. Бутылочка армянского коньяка, всегда имевшаяся у Карена в запасе, скоро опустела. Он был озорным хулиганистым малым. Иногда его шутки, которыми грешат оркестранты, вгоняли Варвару в краску.

Наконец, Тина ушла к детям. Карен занялся посудой, оставив Варю с Маратом одних. Марат сменил пластинку и пригласил Варю танцевать. Послушная партнёру, плавно двигаясь в такт мелодии, она вдыхала смешанный запах незнакомого одеколона и хороших сигарет. И это ей нравилось! Ей было приятно чувствовать тепло его руки на своей талии и внимательный, изучающий взгляд. Пластинка кончилась. Марат остановился, взял в ладони её лицо и поцеловал в висок. Варя почувствовала, как в груди начало что-то таять. Нет, не таять, а крошиться. Наверное, это был тот самый «гранитный камушек», который начал потихоньку рассыпаться. Дышать стало немного легче.

Время было позднее. Тина уложила девочек спать, и все вместе вышли на улицу прогуляться до остановки троллейбуса. Шли, наслаждаясь последним теплом лета и загребая ногами рано опавшие шуршащие тополиные листья. Провожать Варю домой Марат не поехал, а только подсадил её на ступеньку троллейбуса, легко пожал руку и прошептал: «До встречи».

С этого дня Кит снился Варе всё реже и реже.

В следующий раз они встретились у Тины осенью. И Варя поняла, что не случайно. Видимо, Тина предупредила брата о её приходе. Варя и сама ждала этой встречи. Дверь открыл Марат. Сердце Вари забилось, что было для неё неожиданностью. Марат помог снять пальто.

– Ну, наконец! Сколько можно ждать?

– Я же с работы.

– А институт?

– Сегодня одни лекции, можно прогулять.

– Студентка, называется.

– Да уж, какая есть.

После лёгкой пикировки они прошли в комнату. Лекций сегодня не было. Не было никаких занятий вообще. Но знать об этом ему было необязательно.

Варя бывала дома только по субботам и воскресеньям. В эти дни отец уезжал на дачу к старым знакомым, и