Минуемое - Арсений Долохин Страница 14

— Да нет, не очень, — все так же спокойно ответил Миллер. Шепард заинтересованно взглянул на его автомат.

— Всегда начеку? Уважаю. Я вот налегке, даже каску не взял, не простыть бы. А неплохо вы наследили, кстати, я уж по звездам идти собирался. Видел эту, здоровую? Как будто в честь чего-то загорелась.

Роженица утробно зарычала, без предупреждения прокусив кожу Джейсона насквозь. Джейсон едва не затолкал ей ладонь в рот, но утихомирить не смог; женщина стала дергаться с неимоверной силой, Мартин уже не держал ее, а скорее висел на ней.

Миллер ничего не ответил про звезду, он молча стоял, спокойно глядя на Шепарда. Ствол его автомата миролюбиво смотрел в сторону.

— А вообще громко вы тут кричали, — усмехнулся Шепард. — И долго. Но я все равно как будто пока еще вовремя.

Шепард посмотрел в темный, самый далекий от него угол через плечо Миллера, прислушался к происходящему там. Несмотря на изнуряющую борьбу с роженицей, Джейсон слышал все, о чем они говорили, и вдруг очень серьезно задумался об автомате в руках Миллера — единственной имевшей хоть какой-то вес вещи.

— А это там кто стоит? — заинтересовался Шепард, очевидно, рассмотрев в полутьме старика.

— Да так. — Миллер неопределенно пожал плечами.

— Не террорист номер один? — усмехнулся Шепард, дыхнув на Миллера невыносимым смрадом. — То есть он вас привел, приготовился к зрелищу, а у вас даже у троих сил не хватило? Мудаки вы знатные, конечно. — Шепард как бы между делом хрустнул сочленениями пальцев на правой руке, даже этим незамысловатым действием породив множественное эхо по всему темному залу. — А у меня, мне кажется, хватит. Была у моего брата как-то раз жена брюхатая, не спорю. На роды не позвали только. Так что разреши-ка войти.

Шепард шагнул вперед.

Сердце Джейсона застыло, стены и потолок придвинулись ближе, начисто отрезав оставшуюся где-то там снаружи вселенную. Миллер ступил Шепарду навстречу. Согнутая в локте рука Шепарда вдруг резко распрямилась и ударила Миллера по лицу. Миллер рухнул на пол подобно статуе сверженного царька, выроненный автомат отлетел в сторону и изо всех сил ударился в стену, после чего тоже упал вниз, притворившись ничьим. Ладонь Джейсона разжалась сама по себе, и роженица, получив наконец долгожданную свободу, закричала снова. Мартин, оставшийся без поддержки, вдруг как будто потерял всю свою силу: роженица, не перестав кричать, дернулась всем телом, и его руки разжались сами собой. Роженица резко выгнулась, упершись огромным животом в пол. Шепард вожделенно взглянул в их резко оживший угол, после чего очутился на не успевшем подняться Миллере и изо всех сил ударил снова; Миллер успел подставить предплечье, и оно с очень неприятным звуком влетело ему в лицо. Шепард ударил другой рукой и в этот раз сразу попал куда хотел. Джейсон, чувствуя, как по всему телу разливается лава вперемешку с невыносимо смердящим гноем, переглянулся с Мартином. Роженица кричала, продолжая упираться животом в пол будто в надежде его раздавить.

— Переверни ее!!! — заорал Джейсон. Мартин попытался снова схватить роженицу сзади, Джейсон взял ее за ноги; роженица заорала, едва не коснувшись подбородком своего горла. Джейсон кивнул, и они с большим трудом сумели уложить ее на спину. Роженица внезапно схватила Джейсона за шею и притянула к себе; в ее почерневших глазах он безошибочно разглядел предчувствие исхода.

Из конца зала донесся звук падения человеческого тела на пол приблизительно с высоты человеческого роста; Мартин вскочил было, но остановился, как будто там бились не его сослуживцы, а творцы миров. Джейсон понимал, что их с Мартином бездействие или бездействие кого-то одного из них порождает страшные вещи, но взгляд роженицы заразил его мозг какой-то странной истиной, словно сотканной из всего, чему Джейсон успел удивиться за свою недолгую жизнь; возможно, она сама этого не хотела. Уже привычный сумрак как будто снова сгустился, потяжелел. Джейсон с трудом прогнал наваждение и обернулся назад. Шепард восседал на груди Миллера, с упоением душа его. Миллер вяло цеплялся ослабевшими руками за плечи Шепарда. Роженица закричала снова, будто выражая всю боль, которую испытывал мир в этот миг. Старик, замерев, тоже наблюдал за слившимися у выломанного угла силуэтами; исход конфронтации явно волновал и его тоже. Мартин снова рванулся было на помощь, но тут ладони Шепарда почему-то соскользнули с шеи уже, казалось, смирившегося со своей участью Миллера; мгновение спустя Миллер нанес резкий удар снизу, угодив Шепарду в нижнюю челюсть, причем с такой силой, что тот опрокинулся навзничь, высоко задрав ноги.

— ДА, СУКА!!! — заорал Мартин, высоко подпрыгивая и тряся сжатыми кулаками с поднятыми средними пальцами. Джейсон прекрасно его понял: в этот момент они оба любили Миллера больше всего на свете.

Роженица издала странный звук, как будто не смогла решить, захрипеть ей или закричать, и сделала что-то среднее. Джейсон обернулся, и ему опять стало дурно — женщина застыла в такой позе, словно непостижимым образом смогла переломить себе все конечности. Бросившись к ней, Джейсон попытался убедиться, что ему показалось, но ничего не понял. Роженица снова издала пугающий клич и исступленно замотала головой, как в самом начале; Джейсон заметил, что стена выжидающе замерла совсем недалеко от ее затылка. Он зачем-то обернулся, чтобы позвать Мартина, и увидел, как Миллер с Шепардом, совершенно черные на фоне робко подглядывающей сквозь дырку между стенами ночи, сплелись, схватив руками не друг друга, а что-то еще.

В следующий миг зал огласил грохот выстрела.

Сначала Джейсону показалось, что выстрелили прямо у него над ухом, слишком уж ярко отозвался в мозгу сам выстрел и шквальное эхо, отодвинувшее стены и потолок обратно, к их изначальным местам. Потом Джейсон понял, что шум был не таким уж и сильным. Забыв про Миллера с Шепардом, Джейсон очень медленно повернул голову обратно.

Близость стены оказалась весьма кстати, роженица спокойно прислонила к ней голову, снова обратив взгляд к потолку, поза ее стала почти такой же, как в тот миг, когда Джейсон впервые ее увидел. Многое изменилось или нет, Джейсон судить не стал, но сразу понял, что в том, что он видел теперь, не было никакого запасного смысла. Живот, бедра и шея роженицы окрасились в цвет здешнего неба, каким оно бывало в моменты наивысшего своего величия. Джейсон медленно распрямился, чтобы оценить