Избранное. Том второй - Зот Корнилович Тоболкин Страница 140

Кирилл(вырвал палку у матери). Я вот самого тебя, дед... Чтоб не совался куда не следует...

Евсей. Ты-то куда следует суёшься? Вечор в огуречник ко мне забрался... Мало забрался, так ещё и стрелять удумал... Ишь какой!

Анна. В своём доме сама наведу порядок. Ты Тимофея воспитывай. Тоже не ангел. Почту, что ли, принёс?

Появляются Демид, Ждан и Семён Саввич.

Евсей. Бурмин прислал. Хозяина твоего в совет вызывают. Анна. Опять насчёт займа?

Евсей. Там узнаешь. (Пристраивается на завалинке.) Анна. Всё, что ли?

Евсей. Вроде всё.

Анна. Ну так ступай. Ступай, ступай! (Выпроваживает почтальона и снова принимается бить Кирилла.)

Демид. Битьём не поможешь, Аннушка. Битьё только озлобляет. На-ка топор, сын! Да поразмысли за делом. А я в совет... Анна. Сама схожу. В сельпо собралась, заодно и туда.

Демид. Вызывали-то меня.

Анна. Не отвлекайся. Баню-то к субботе изладить хотел...

Входит Фёдор. Он весь истерзан. В руках обломок руля. Его сопровождает Тоня.

Тоня. Дай хоть перевяжу! Анна. Эк устарался! Где тебя леший водил? Фёдор. Рулевое заклинило. Нечаянно в сельпо въехал. (Тоне.) Да отстань ты! Женишка своего перевязывай.

Анна(всплеснув руками). Вот дал бог детушек!

В сельсовете.

Фёдор Бурмин, малорослый хромой мужик, сидит за столом.

На стене – вертушка. Плакат, портрет Ворошилова. Анна уселась напротив.

Анна. Много вас развелось, председателей-то! Ты, да колхозный, да над вами косой десяток. И все наседают: плати, плати! У меня что, карман бездонный?

Бурмин. Скажи такое Катерина моя, я бы её... я бы её в два счёта вытурил!

Анна. Я не Катерина и не твоя.

Бурмин. Лишний-то раз не напоминай.

Анна. Всё ещё сохнешь? Всё ещё ранка-то не заросла?

Бурмин. Я при исполнении... так что пустяки сюда не приплетай.

Анна. Пустяки? Хороши пустяки! Ты ж прохода мне не давал...

Бурмин. Перестань, Анна! Не сложилось, что ж – Демидово счастье.

Анна. А как же, конечно, Демидово. Демид, он знаешь какой? Он про любовь худо не скажет. Для него всякая травинка живая. Да что травинка – щепка, соломинка... Во всё душу свою вкладывает. А душа у него озарённая!

Бурмин. Знаю, Анна. Не хуже тебя знаю. И почему вместо него пришла – знаю. Вот об этом и потолкуем.

Анна. Ну ладно, заплачу, сколько смогу. Сверх того не требуй.

Бурмин. Ясно, заплатишь. Я уж о другом речь веду... о сыновьях твоих. Приструни их, пока я не взялся. Федька двери в сельпо высадил. Кирька вечор в Евсея стрелял. А это знаешь чем пахнет?

Звонит телефон. Бурмин досадливо отмахивается.

Анна. Скажи, ежели нюхал.

Бурмин. Анна! Дело-то ведь подсудное... Забрался в огуречник, старика вусмерть перепугал. Срок схлопочет.

Анна. Что он, преступник какой? Ну пошалил – с кем не бывает!

Бурмин. Добра шалость! Евсей жалобу подал. Ей ход давать нужно.

Анна. Вешай всех собак на меня. Как-нибудь отлаюсь. А Кирьку не тронь. Ему в армию скоро.

Бурмин. Ловко рассудила, не тронь. Он кругом виноватый. Про Стешку в курсе?

Опять звонит телефон.

Анна. Стешка – ваша печаль. Телефон-то послушай. Поди, начальство трезвонит.

Бурмин. Про эту самую говоришь... про любовь. А ещё меня попрекала. (Снимает трубку.) Алё... Он самый, Бурмин... Никак нет, бодрствую... Ка-ак?.. Ох, язви его! (Оторопело выронил трубку.) Война.

Анна(тихо, посерьёзнев). Может, напутали там районщики?

Бурмин. Договор заключили, поверили, как порядочному. А он, сволочь, тихой сапой...

Анна. Ты про кого, Федотушка?

Бурмин. Нога у меня разболелась... К ненастью, должно.

Анна. Ногу-то к чему помянул?

Бурмин(сердито). К тому, что с первым эшелоном из-за неё не попаду. А