На другом берегу - Ирина Верехтина Страница 16

– А почему – курица?

– Ну, я не знаю, это Илья так сказал. Скучная, говорит, была, как домашняя курица, поговорить не о чем. Да о чём с ней говорить, разве ему такая жена нужна?

– А почему – была? (Нет, Нонна не узнавала сегодня Марину! Молчала, молчала – и вдруг заговорила!)

– Да она умерла давно, и дочка его умерла.

– Как… умерла? – Ну, я не знаю. Как все. Заболела и умерла.

– А ты откуда знаешь? Это он тебе сказал? – допытывалась Марина.

– Да не мне, он Валюшке рассказывал, а она мне. Мы в электричке познакомились, случайно. Она лет на пятнадцать его моложе. Классная девчонка, ничего не боится! – восхищённо добавила Нонна. – Они зимой в двухдневки ходят, вдвоём. В палатке ночуют. Вот скажи, ты когда–нибудь спала – на снегу?

Марина покачала головой. Как же ей повезло – просто сказочно! С ней Илья до этого не додумался. Марина с её южной кровью органически не переносила холода, и ночёвка на снегу стала бы для неё последней…

Нонна всё говорила и говорила, и каждое её слово причиняло Марине боль, словно брошенный в спину камень. А она–то думала, что всё забыла. Сколько же должно пройти времени, чтобы действительно – забыть?

Домашняя курица, с которой не о чем говорить – это она, Марина. Она с утра до ночи мыла, стирала, убирала, готовила, бегала по магазинам, возилась с маленькой Анечкой, которая часто болела – родилась с ослабленным иммунитетом (и не без «помощи» Ильи!). А по ночам сидела над переводами, глядя воспалёнными глазами в ускользающие строчки словаря. Словом, сидела у мужа на шее. Сидела, сидела, а потом взяла да умерла. Очень, знаете, своевременно! Она, Марина, умерла…

А Нонна всё рассказывала , не замечая остановившихся глаз Марины.

Глава X. Любимая жена султана

Новая знакомая

С Валей Нонна познакомилась случайно, отправившись в очередной поход. В вагоне электрички они сидели рядом, ехать было далеко, и разговор завязался сам собой. Нонна с ходу выболтала новой знакомой оглушительную новость.

– Слышала? Кестель женился! В походы вместе ходили. Говорят, классная девчонка. Представляешь, она с ним зимой в походы с ночлегом ходит! На снегу палатку ставят и спят. С ума они оба сошли! – закончила Нонна.

–Почему же сошли? – возразила её новая знакомая. – Когда сходят с ума, головой об стенку бьются, – объяснила она Нонне. Нонна потрясённо молчала: аргумент бил без промаха, как кирпич.

– А что ещё говорят? Ну, о Кестеле?

– Да говорят… А что им ещё остаётся? – прыснула Нонна. – Такой был завидный жених, мировой мужик! Ведь каждая надеялась… А теперь не на что надеяться: женился! И сам себе завидует, аж светится весь. Девчат вот только жалко! Но не мог же он на всех сразу жениться, это ж просто гарем получился бы, – размышляла Нонна вслух. – И всё равно передрались бы все…

– Это почему?

– Ну, понимаешь, если бы он на всех женился, то каждая хотела бы стать любимой женой султана («Ха–ха–ха…» – не выдержала её собеседница). Ничего, поплачут и успокоятся, – оптимистически закончила Нонна. – Кестель им всё равно не по зубам. А та, которую он выбрал, вот такая Илье в самый раз! Говорят, он год за ней бегал, аж с лица спал, пока замуж уговорил…

– А ты её видела? – Нонна огорчённо покачала головой: «Нет, ни разу. А интересно было бы взглянуть! Знаю только, что Валей зовут, Валентиной. У меня в детстве, знаешь, все куклы были – Валентины…

– Ну, смотри. Я и есть Валя. Любимая жена султана. – И они, не сговариваясь, расхохотались.

От Вали Нонна узнала много туристских хитростей, которым её, в свою очередь, научил Илья. Например, как ночевать на снегу и не замёрзнуть. Секрет оказался простым: разжигали костёр, щедро нарубив сухостоя, и он жарко горел до вечера. На ночь костёр сдвигали в сторону – и он шипел сердито и стрелялся горячими искрами. Костёр ублажали новой порцией дров, и он затихал, с треском вгрызаясь в поленья красными клыками огня – обживал новое место жительства.

А на старом кострище разгребали горячие угли и, застелив землю еловым лапником, ставили палатку. Всю ночь земля отдавала накопленное тепло, воздух пах новогодней ёлкой, пуховый спальник обнимал невесомо и мягко, и спать было тепло.

– К утру, конечно, холодно становится, – честно призналась Валя. – Но костёр у нас жаркий, у огня согреешься. Главное, сухостоя нарубить, чтобы хватило на всю ночь.

– Ага, и каждый час из палатки выскакивать, как кукушка из часов – греться! – соглашалась смешливая Нонна.

– Ну, не каждый час, – защищалась Валентина. – И «ку–ку» кричать не надо. А у тебя язык подвешен, за словом в карман не полезешь!

– Да, не жалуюсь. Я журфак заканчиваю, у нас там все такие. На кафедре про нас говорят – трепологический факультет.

– Представляю, какие у вас там преподаватели, – смеялась Валя.

– Не представлешь. У нас на втором курсе логика была, так преподаватель Кальтенбруннера цитировал…

С того дня Нонна и Валя часто ходили в походы вместе, и обе были довольны друг другом: скучать подругам не приходилось.

По секрету

…Нонна весело тарахтела, рассказывая Марине о новой подруге и не удивляясь отсутствию у Марины каких-либо эмоций: она уже знала эту её манеру «активного слушания». А Марина старалась казаться спокойной и из последних сил сдерживала близкие слёзы, слушая Нонну, которая теперь говорила об Илье. (В конце концов нервы Марины не выдержали, и с ней произошло то, что произошло. И за всё это ей следовало благодарить болтушку Нонну).

– Поклянись, что никому не скажешь. Мне Валюшка по секрету… А я никому, вот честное слово, только тебе! (Нонна говорила правду: она никому не рассказывала эту историю, только Марине, умеющей хранить тайны).

– Ну, у Ильи родители умерли и дом в наследство оставили, в Саратове. Он поехал продавать. А зачем ему дом? А Валюшка за ним увязалась… Ну, пока он по городу бегал, вступал в права наследства, документы оформлял, Валя решила порядок в доме навести. И в кладовке нашла пакет, липкой лентой склеенный. А там… Марин, поклянись, что никому не скажешь!

Наследство

Наскоро позавтракав бутербродами, Илья уехал по делам. Оставшись одна, Валя бродила по дому, открывая двери комнат, которых оказалось неожиданно много. В доме пахло сыростью, полы потемнели от пыли, обои на стенах поблёкли. «Странно, – удивилась Валя, –