Дар - Элеонора Бостан Страница 17

– Тебе нужно обратиться к врачу, – прошептал Антон своему измученному двойнику в зеркале. – Но сначала надо поесть. Хочется тебе или нет.

Конечно, горячая каша была бы лучше, но времени уже не было, порывшись в холодильнике, Антон нашел колбасу и заставил себя съесть бутерброд. Под окнами опять кто-то ругался из-за парковки, но на этот раз он не встал и не закрыл окно, отныне он тратил энергию только на необходимые действия. Крайне необходимые.

Закончив завтрак, Антон начал одеваться и тут его ждал еще одни неприятный сюрприз – брюки стали совсем велики в талии, как будто он снял их с другого человека. Я и был другим человеком, подумал Антон, и кто этот замученный незнакомец, что смотрит на меня из зеркала? Он понимал, что похудел, но до сегодняшнего утра как-то не заострял на этом внимание, у него и других проблем хватало, но сейчас, положение стало настолько серьезным, что мозг уже просто не мог его игнорировать. Значит, за ночь я еще потерял вес, понял Антон, глядя на пустое пространство в брюках, которое еще совсем недавно занимало его тело. Очень наглядно, подумал он, вот так же уменьшается и моя жизненная сила, мое пространство в мире, моя жизнь.

Проделав ножницами несколько новых дырок на ремне – не одну, он уже смотрел в будущее, и в нем не было оптимизма – Антон отправился на работу. Солнечный свет больно ударил по глазам, как только он вышел из подъезда, было ли солнце раньше таким ярким? Вроде нет. Он шел как мог быстро, глядя себе под ноги, дышать было трудно, как будто его легкие тоже уменьшились, как и объемы тела, но он не сбавлял шаг – боялся опоздать на поезд. За эти сумрачные дни он и так несколько раз допускал промахи в работе, ничего катастрофического пока, но, опять же, он смотрел в будущее, и оно его не радовало. Он стал забывать намеченные дела, цифры и даже собственные мысли, но он по-прежнему был здесь, в реальности, так что не мог не заметить, как растет недовольство его работой. Исправить положение он пока не мог – а может уже и не сможет, так утверждал темный голосок в его голове – но, хотя бы, не опаздывать старался, незачем было бесить руководство еще и этим.

На станции было как всегда людно, Антон занял привычное место под часами и стал ждать, восстанавливая дыхание. А дышал он так, словно пробежал марафон, а не прошел быстрым шагом несколько сотен метров. Может ли так резко человек из практически здорового стать таким немощным, задавался вопросом Антон, он чувствовал себя так, словно заснул в 31 год, а проснулся, когда ему перевалило за 70.

Может это какая-то редкая болезнь, никак не желала сдаваться рациональная часть его личности, должно же быть объяснение, ведь есть вполне конкретные симптомы, значит, надо обратиться к врачу и не валить все на мистику. В конце концов, хвост же у него не вырос, или клыки, и жажда крови не мучает. Надо прекращать валять дурака и пройти обследование, подумал Антон, и совсем рядом, как будто в подтверждение его мыслей, раздался громкий гудок подходящего поезда.

Поток людей устремился в серебристый вагон, Антон протиснулся на свое излюбленное место на втором ярусе, привалился к стене и закрыл глаза. Но тут же распахнул их, мир со всеми его звуками и красками начал улетать куда-то в темноту, и Антон уже так хорошо знал это ощущение. Если он позволит глазам закрыться, он просто отключится, упадет прямо здесь, в вагоне, и люди буду ахать и расступаться, а кто-то, вполне вероятно, не упустит такой возможности и обчистит его карманы… Но самое ужасное, что Антону было уже почти все равно, он уплывал, слабость вновь окутала его своим мягким и таким тяжелым покрывалом, под ним было уютно, под ним ничего не имело значения. Он подумал: мог бы он продать душу сейчас за возможность свернуться клубочком в своей кровати или в любом тихом и теплом местечке? И его самого поразило, насколько близок он был к положительному ответу.

На центральной станции людской поток вынес его из поезда и бросил в людское море. Солнечный свет падал сквозь стеклянную крышу, и все равно, даже здесь он казался слишком ярким, а шум толпы – слишком громким. Антон отошел к своему месту возле колонны и стал оглядываться по сторонам, как и в тот злополученный день. Он и сам не верил, что еще когда-нибудь увидит того старика, но если бы увидел… Нет, сбагрив такое «сокровище», никто не станет ошиваться на месте преступления, думал Антон, глядя на мелькающие силуэты, слушая сотни голосов, сливающихся в один бесполый голос толпы, а может, он и вообще не человек. Бредовая мысль, но не бредовее всего того, что происходило с ним после той встречи. Дождавшись, когда количество людей уменьшится, Антон влился в поток и направился к остановке. Времени было достаточно, чтобы пройтись пешком, но вот сил на это не было совсем, ноги гудели, как будто он провел на них стуки, а не простоял в поезде привычное время, слабость волнами прокатывалась по телу, и лишь невероятным усилием воли Антон заставлял себя двигаться и сохранять более-менее нормальное выражение лица. Ему казалось, что стоит расслабить мышцы, и они стекут с него, как расплавленный воск, останется один скелет, как в фильме про терминатора, окружающий мир станет складываться, как лист бумаги, пока не превратиться в крошечную точку, а потом исчезнет и она. Но это были лишь мысли, и Антон это знал, в этом мире, к сожалению или к счастью, ничего не происходило по заказу, и нельзя было просто так лечь и сказать «все, я умираю» и умереть. Нет, возможно, он и умирал по какой-то мистической или вполне обычной причине, но вот когда именно закончится его время – это по-прежнему была тайна, на которую магия монеты не распространялась.

Антон встал в очередь к автобусу, люди вокруг толкались, шумели и хамили друг другу, такие здоровые, такие полные жизни и такие недовольные. Он завидовал им, у них были силы на то, чтобы толкать и ненавидеть друг друга, они жили и, тем не менее, были всем недовольны. Глупые неблагодарные создания, они не ценили то, что дороже места в автобусе или места в обществе, не обращали внимания, как много энергии расходуют на такие ничего не значащие мелочи, как легко могут двигаться, дышать, смотреть на мир. Они могут