Синдром Гюго - Анастасия Овчар Страница 18

Бьянка смотрит ему в глаза и улыбается, плача:

У него уже есть синий бьюик

Они лежат оба на холодной грязной территории, откашливаясь от полученной раны. Продолжается песня Marching Orders. План с квадрокоптера: по их следам уже едут капитан Одинцов и команда волонтеров, их находят, загружают в машину и увозят в свой лагерь

Титр: Глава девятнадцатая: Никаких больше волонтерских вечеринок

Роман наклоняется над пациентом и меняет капельницу. Пациент – это Бьянка, она открывает глаза, Роман ей улыбается и говорит иронично:

Никаких больше волонтерских вечеринок

Бьянка смотрит на Романа и, начиная приходить в себя, хрипло кричит:

Господи Иисусе. Черт тебя дери. Что ты ему наплел? Как ты ему промыл голову?

Роман ей наигранно улыбается и, молча отходит в сторону открывая обзор на стоящего за ним Милованова. Перевязанного, в белом халате пациента. Милованов подходит к Бьянке и говорит:

Я вызвал своего психотерапевта. Просто пообщайся с ним

Бьянка, видя перевязанного Филиппа, хватается за свой живот в бинтах и вспоминает недавние события:

Мы что, живы?

Филипп берет ее за руку:

Мы в лагере. Все ждали, когда ты придешь в себя. Стабилизируешься и поедем

Капитан Одинцов сидит в палатке и заполняет какие-то бланки. К нему заходит Бьянка. Он смотрит на нее молча, подняв глаза и замерев. Бьянка ему:

Кто-то любит жить, кто-то любит красть объедки с чужого стола. Так вот я краду объедки с чужого стола, Капитан

Капитан Одинцов подходит к ней на очень близкое расстояние. Бьянка продолжает:

Я позволила преступнику себя изнасиловать, я допустила ему остаться не пойманным, я доставила тебе сплошные неприятности, из-за меня ранили Филиппа, из-за меня брать все оставил и приехал к черту на рога

Взяв паузу, продолжает:

Мне стыдно и если ты попросишь меня остаться, я останусь

Капитан Одинцов:

Уезжай

Он отворачивается от нее и проходит обратно на рабочее место, когда он оглядывается, Бьянки в палатке уже нет. Он со вздохом обречения и разочарования продолжает свою работу с бумажками.

На улице стоит Роман и ждет Бьянку. Роман ее слегка приобнимает – помогает идти и говорит:

Он тебе сильно больше подходит

Бьянка не отвечает и они аккуратно идут с Романом вдоль лагеря. Бьянка останавливается и говорит Роману:

Твоя теория подтвердилась и опровергла саму себя

Роман:

Ты – его синдром Адели?

Бьянка:

Нужны правильные условия, чтобы люди влюбились друг в друга. При других обстоятельствах они прошли бы мимо

Роман:

Я с удовольствием подхвачу, если пойму контекст

Они стоят у колючей проволоки между палаток, мимо проходят беженцы. Роман:

Разве ты не видишь, что он в тебя влюблен?

Бьянка:

Вижу

Роман:

Ну так и что? К черту Милованова. Давай переключись на Капитана

Бьянка:

Это невозможно – переключиться. Невозможно. Для капитана, на его беду, обстоятельства сложились в правильные условия – мы с ним чего только не испытали здесь. И на этой эмоциональной волне он в меня влюбился. Если бы мы не были заперты в это пространство, его сиюминутная симпатия ко мне не переросла бы в эмоцию, а эмоция не переросла бы в чувство. Она бы развеялась. А здесь события сами подливали масла.

Роман:

И?

Бьянка:

Я впервые была предоставлена сама себе. Я не была под твоим влиянием и под действием твоих «высокопрофессиональных» советов. И что? Я не разлюбила Филиппа. И сейчас у меня появился шанс быть с ним. И я буду

Роман ее подхватывает, и они аккуратно идут дальше. Роман ей иронично:

А что за обструкция была в палатке? Ты чуть не выдала меня

Бьянка:

Тогда мне казалось это унизительным. Но сейчас я воспользуюсь твоей манипуляцией

Роман:

Видишь – мозг с нами хитрит. Любовь к Милованову не любовь, это – твоя болезненная привязанность. Ты не уверена в себе и тебе кажется, что если такой сложный персонаж как он обратит на тебя внимание, то это сделает тебя особенной. Механизм любви к Капитану ты могла бы запустить этими же рычагами, если бы хотела. Перенастроилась бы, слегка форсировала бы. И он твой. Он ждал сигнала. Но ты его не выбрала. Поэтому он дал тебе уйти. Так он дает СЕБЕ шанс избавиться от зависимости к тебе

Бьянка:

Никакие обстоятельства, искусственно созданные или естественно происходящие не обманут тело. Оно либо откликается, либо нет

Роман:

С мозгом можно договориться. И если правильно перенастроить систему, мозг заставит и тело работать иначе

Они продолжаю шагать вдоль забора из колючей проволоки, виден общий план лагеря беженцев – здесь музыкальная подложка – Terrible love группы The National.

ТИТР: Глава двадцатая: Природа зла

Рина Хейм в палате одного из пациентов «Иглы». Она сидит на стуле перед ним, он лежит на кушетке и вальяжно говорит ей:

Моя природа – зло. Я не хочу, чтобы вы меня оправдывали, док

Рина отвечает:

Зло – это болезнь. И у нее есть первопричина

Пациент:

Не на каждое «почему?» есть своё «потому что», док. У меня есть две дочери. Одна такой же масти, как и я. Зло – ее природа. Другая дочь ненавидит меня за мою природу и сделала все, чтобы подавить в себе «меня»

В этот момент в кабинет заходит Роман и жестом просит Рину выйти. В коридоре он ей говорит:

Ты слишком много уделяешь ему времени

Рина:

Я не могу понять – кто он, но он – очень опасный человек

Роман:

И черт с ним. Есть истории, которые должны оставаться в темноте

Роман хочет уйти, но Рина берет его за руку и нежно гладит обеими руками:

Ты давно не касался меня. Уже разлюбил?

Роман целует ее руку и хитро прищуривается:

Здесь везде камеры, доктор Хейм, я никоим образом не хочу вас компрометировать

И уходит в другую палату. Рина понимает, что он отправился в палату, где лежит девушка со сломанным позвоночником, та, которая хотела спрыгнуть с крыши. Роман идет по коридору и говорит в камеру:

Нет глупости в самих предметах. Есть глупость в нашем отношении к ним. Зачем так всерьез все воспринимать и настолько усложнять?

Роман заходит к несостоявшейся самоубийце. Девушка неподвижно лежит с корсетом на шее. Роман:

Как и обещал, Александра, сегодня я исполню твои мечты

Саша:

Споешь мне Коэна?

Роман снимает корсет с ее шеи, напевая:

Her beauty and the moonlight overthrew her

Саша:

Дальше будет строчка про предательство. Давай другую:

I used to live alone before I knew