Дорога в Гарвард и обратно - Лана Барсукова Страница 18

Ирина поставила условие: или он уделяет языку время каждый день, или ищет другого преподавателя. Лучше заниматься по часу ежедневно, чем от зари до зари, но изредка. Словом, никаких авралов, только монотонный натиск.

Когда Гоша клялся, что устал до предела, она милостиво разрешала ему передохнуть.

У Ирины было извращенное представление об отдыхе.

– Ладно, – говорила она, – так и быть, ничего не задаю. На! Развейся немного. – И протягивала толстую книгу. Разумеется, на английском.

Или советовала посмотреть голливудский блокбастер на языке оригинала.

– Я уже смотрел, – пытался откосить Гоша.

– Ты наверняка на русском языке смотрел.

– И что?

– Любой перевод – это как вторая производная чая. Вроде еще чай, но уже не тот.

Язык лез в глаза, в уши. Как тополиный пух в июне. Он был всюду – Гоша читал, писал, слушал и говорил на английском. Если он переходил на русский, Ирина трясла своими оранжевыми волосами в знак протеста и округляла глаза. Дескать, моя твоя не понимать.

Настал день, когда Гоша побывал на выставке современного искусства и потом битый час объяснял Ирине, что все эти перформансы и инсталляции – сплошное надувательство, не имеющее отношения к искусству. Ирина назвала его бесчувственным болваном и жлобом. Гоша стоял на своем. Он продолжал ругать выставку с чистой совестью и на чистом английском.

То ли Ирина обиделась за современное искусство, то ли ей понравился его английский, только с того дня они перестали регулярно заниматься.

А вскоре лондонский то ли лорд, то ли пэр осознал, что с собаками жить хуже, чем с Ириной. Ради нее он готов на все, вплоть до ребенка. Это, конечно, ужасно дискомфортно, но он потерпит, лишь бы она вернулась к нему. Без ее оранжевых волос серое небо Лондона стало ему совсем невыносимым. Ирина решила удовлетворить его просьбу. Накупив матрешек и забив чемодан гречневой крупой, она улетела к мужу.

И уже оттуда позвонила, чтобы поздравить Гошу с прекрасным результатом. Он сдал тест на знание английского языка так, как будто его папа был дипломатом и таскал сына по заграницам.

Иногда не так важно, кто ваш отец. Важнее, кто встретится вам на пути. Некоторым везет на женщин с оранжевыми волосами.

Глава 15. Простые вопросы и трудные ответы

Все-таки у Влада был гадский характер. Он принимал Гошины достижения как должное. Хоть бы разок похвалил. Нет, только «окей» и новые указания.

Гоше стал сниться танк, который едет прямо на него, а из башни торчит вечно недовольное лицо Влада. Гоша хочет кинуть в танк гранату, но понимает, что осталась последняя. И тогда он привязывает гранату к себе и кидается под гусеницы танка. Такой вот героический эпос.

Проснувшись, Гоша нервно смеялся и шел в школу, чтобы отдохнуть там от атак Влада. Как только он возвращался, Влад звонил и давал новые ценные указания.

Слабым утешением было то, что остался последний рывок. Так говорил Влад. Гоша грустно думал, что Влад наверняка врет. Это не закончится никогда.

С американскими экзаменами было покончено. Теперь предстояло ответить на кучу простых вопросов, которые зачем-то интересовали представителей Гарварда. Как бы для ознакомления, что-то типа заочного интервью. Вопросов было много, и все они состязались в идиотизме. «Какую книгу вы прочитали на каникулах?», «Кто ваш любимый художник?» и прочая ерунда.

Гоша ответил на все вопросы за пятнадцать минут. Коротко и по существу. «На каникулах я программировал, а не читал». «Нравится Шишкин, у него красивые медведи в лесу». Отослал Владу на проверку, ожидая похвалы за оперативность.

Реакция Влада была страшной. Он позвонил и впервые попросил позвать к телефону маму или папу.

– Зачем? – спросил Гоша.

– Затем, что с тобой говорить без толку. Ты дебил! – орал Влад.

Гоша подумал, что идея сообщить об этом маме – так себе. Она, конечно, не поверит, но расстроится.

– Не позову.

Говорить о том, что отец не живет с ними, он не стал. Эта тема не для обсуждения с посторонними.

– Гоша, ты представляешь, что было бы, если бы ты отправил свои идиотские ответы в Гарвард? Хорошо, что хватило ума показать мне.

– И что бы такого страшного случилось?

– Да ничего, пустяки, сущая мелочь. Просто все твои экзамены были бы перечеркнуты этим Шишкиным с медведями.

Гошу прорвало:

– Да пошел к черту ваш Гарвард, если эти дурацкие вопросы имеют офигительное значение. Видать, они там совсем зажрались! Им мозги нужны или слова? Надо было написать, что без какого-нибудь Пикассо я жить не могу? А я могу! И без Пикассо могу, и без Шишкина! И без вас могу!

Гоша нажал «отбой» и почувствовал желание уйти в ванную, закрыться там, включить воду и… поплакать. Напряжение последних месяцев превысило то, что может выдержать человек. Особенно когда ему восемнадцать лет. И когда его ровесники ржут над тиктокерами, а он учится как подорванный. И когда он для всех странный парень, называющий компьютер по имени. И когда он просто устал как собака.

Влад звонил снова. Снова и снова. Гоша не брал трубку.

– Гоша, тебе звонят. – Мама заглянула в комнату. – Ты слышишь?

Равнодушие накрыло Гошу свинцовым колпаком. Никакие эмоции не пробивались через него. Стало наплевать на все. Пусть он дебил, пусть Влад говорит что хочет. Гоша сыт по горло. Он выходит из игры, которая истощила его. Гарвард, может, и стоит мессы, но он, Гоша, не стоит Гарварда. Он не может. Нет! Никаких! Сил! Больше!

Хлопнув дверью, Гоша убежал из дома.

Влад не сдавался, телефон не умолкал.

Мама нерешительно смотрела на разрывающийся телефон. Потом взяла и, смущаясь, что берет чужое, сказала:

– Добрый день, Гоша не может сейчас подойти.

– А вы кто? – спросил явно раздраженный мужской голос.

– Его мама.

– Вы-то мне и нужны. Ваш сын делает непоправимую глупость…

– Минуточку, – строго ответила мама. – Вы даже не представились. Кто вы вообще такой, чтобы критиковать моего сына?

И повесила трубку.

Влад слушал гудки и осознавал справедливость русской пословицы, что яблоко от яблони недалеко падает. Мама была под стать Гоше. Или Гоша под стать маме. В их жилах текла неправильная кровь людей, которые живут как-то наотмашь. Один послал Гарвард. Другая послала Влада.

Досчитав до десяти и чувствуя, что это не помогло и раздражение переполняет его, Влад снова позвонил.

– Прошу прощения, меня зовут Владимир, можно Влад, – отрывисто сказал он. – Я курирую процесс поступления вашего сына в Гарвард. Должен вам сказать, что он ведет себя как кусок бревна, которому лень сделать последнее усилие…

– Спасибо, что представились. Но вы даже не потрудились узнать, как меня зовут. На таких условиях я не разговариваю. И особенно не обсуждаю своего сына.

В трубке опять раздались гудки.

Это было уже чересчур. Внутри Влада все клокотало. Он хотел тут