Маруся Климова - Голубая кровь Страница 19

Там у всех болит желудок, я думаю, это потому, что они не пьют кефир, он там не продастся.

Там у меня была знакомая гомосексуальная семья. Я их лечил голодом. Я там всех так лечил. Но все-таки, здесь моя родина. Здесь у меня много друзей, а дружбу не купишь ни за какие деньги, особенно с возрастом друзей трудно заводить. Здесь я могу позвонить Марусику и Вене и поговорить с ними. А там все мне чужие.

Да, конечно, я бывал и в богатых домах, я бывал у разных писателей, художников, композиторов, я видел роскошную жизнь, но я-то никогда не буду так жить. У нас здесь все равны, а там тот, у кого есть деньги, смотрит на тебя, как на дерьмо. Там осенью холодно, мокро, темно, там были ужасные ураганы, даже крыши срывало с домов. А здесь, пока меня не было, соседи написали на меня в милицию, что я здесь не живу, чтобы меня выселили. Я поэтому и приехал. Мне позвонил участковый и говорит: „Вы где были?“ А я говорю: „В Западном Берлине, а что?“ А он: „А почему так долго? И что, собственно, вы там делали?“ А я ему объяснил, что сейчас закон изменился и можно там жить, сколько захочешь, что я был в гостях. А он спросил: „Вы что, не работаете?“ Я сказал, что нет. Тогда он заявил: „Давайте, трудоустраивайтесь. Мы проверим“. Прямо не знаю, что мне теперь делать. А тут еще моя бывшая жена написала на меня, что я сумасшедший и не плачу ей алименты. Это просто подлость с ее стороны, ведь я знаю, что она уже вышла замуж за какого-то там солдафона, и он даже дочку нашу адаптировал. А дочка меня, между прочим, любит и зовет „папа Павлик“. Ведь я нигде не работаю, с чего я ей алименты платить должен! Все бабы — сволочи, с ними лучше дела не иметь! Они притворяются, что любят тебя, ломаются, а потом показывают свое истинное лицо. Как я мог жениться на этой стерве, ума не приложу!»

После вечера поймали две машины, и все поехали к Марусе и Косте. Вадик пришел в самом конце выступления и теперь тоже был с ними, он очень хотел сесть рядом с Костей, но Костя от него отодвигался. По дороге все рассказывали шоферу, какой успех, и как Костя замечательно читал стихи. Были даже два француза. Маруся сперва думала, что это их клички, но они оказались настоящими французами и даже не говорили по-русски. Смотрова принесла две бутылки водки и все интересовалась насчет ста рублей. Она вообще не была на выступлении и пришла прямо к Марусе домой. Все выпили за успех костиных стихов, муж Наташи сел рядом с Марусей, обнял ее и так и сидел, а костина алкоголическая подруга сидела рядом с ним и заглядывала ему в глаза. Видно было, что она Косте надоела, но она все равно продолжала обнимать его, когда же она пыталась его поцеловать, у Кости было такое лицо, как будто его сейчас вырвет. Но он терпеливо все переносил.

Наташа и ее муж Юра были уже пьяные, поэтому веселились больше других. Юра обнимал Марусю и пытался ее поцеловать. Он был очень слюнявый, и Марусе было противно, но она не хотела его обижать и ничего не говорила, терпеливо перенося его поцелуи. Костя же сидел очень мрачный, ему явно не нравилось все это. Юра же целовался все более настойчиво, наконец, он прилепил свой рот к марусиному и так сидел довольно долго. Вдруг Маруся почувствовала, как ее голова дернулась и ударилась о спинку дивана, а потом еще раз. Это произошло оттого, что голова Юры дернулась тоже. Она посмотрела и увидела Костю, он стоял очень бледный, потом размахнулся и еще раз дал Юре по морде, а потом и Марусе, правда, не очень сильно. Маруся вспомнила, как он бил ее тогда, когда она танцевала с Вадиком. Тогда целый месяц у нее был фиолетовый синяк под глазом, и она ходила в темных очках.

Юра приподнялся и изобразил обиду, хотя на самом деле ему было плевать на все, а только хотелось спокойно вылить. Все вскочили и стали хватать Костю за руки и успокаивать его, а Наташа подскочила к Юре и стала его обнимать, целовать и спрашивать, не больно ли ему. Маруся поскорее отошла подальше от Юры, ей совсем не хотелось, чтобы у нее опять был такой же ужасный фингал. Костю увел на кухню бородатый китаист, у которого не было передних зубов. Он тоже был на вечере поэзии, а, когда перепился, стал демонстрировать приемы кун-фу и пытался потушить свечку ногой в дырявом носке, но у него ничего не получалось. Они с Костей долго о чем-то разговаривали на кухне, китаист успокаивал Костю и пытался поцеловать его в губы, а рядом с Марусей села Смотрова. Она, хотя и пьяная, никак не могла забыть про сто рублей и опять спросила Марусю об этом. Маруся встала и пошла в коридор. Там она достала из сумки свои деньги, добавила к ним те, что ей удалось выручить за билеты, и отдала их Смотровой. Та была довольна, спрятала деньги в карман и сказала, что теперь можно будет устроить еще один вечер поэзии. Еще она сказала Марусе, что теперь уважает Костю. По ее голосу было ясно, что это действительно так. Маруся подумала, что она стала уважать Костю за то, что тот дал по морде Юре, ведь на выступлении ее не было.

Тем временем Наташа за столом снова рассказывала Марусе, что ее отец писатель, и что он как-то видел Костю, и Костя ему очень понравился, а он-то разбирается в людях, потому что он все-таки писатель, а писатель — это инженер человеческих душ. Маруся тоже однажды видела ее отца, он был небольшого роста, в галстуке и кожаном пиджаке, у него была небольшая аккуратно подстриженная бородка и благородная седина в волосах. Он курил исключительно трубку и писал книжки про войну и про свое трудное детство. Когда Наташа была беременная, и будучи уже на восьмом месяце, продолжала пить, он звонил Марусе, чтобы она, как подруга, воздействовала на Наташу и поговорила с ней. Он говорил, что это Юра виноват, что позволяет Наташе пить и что это отчасти из-за него. Но, в то же время, она не может его бросить, потому что тогда он окончательно сопьется с горя.

«Вы же, Маруся, интеллигентный человек, вы бы не бросили человека в таком состоянии, — говорил он Марусе, — и в то же время надо чувствовать ответственность за судьбу будущего малыша, так вот вы скажите, пожалуйста, Наташе…»

Что она должна была сказать Наташе, Маруся не знала, потому что на Наташу не действовало ничего. Она говорила, что понимает, что поступает плохо, но, в то же время, когда она не пьет, ей так плохо-плохо и очень тоскливо, а как только выпьет, так сразу становится хорошо и весело. Юра смотрел, как Наташа пьет стаканами коньяк и все гадал, кто же у них родится, что за существо, ему было это очень интересно. В конце концов, у Наташи случились преждевременные роды, и недоношенное существо родилось мертвым, что всех устраивало. Когда Наташа была в больнице, Юра ночью приехал к Марусе, а Маруся тогда была одна, она открыла ему дверь, он стоял на пороге совершенно пьяный, и в руке его была бутылка портвейна. Жидкие волосы были размазаны по лысине. Он, не говоря ни слова, прошел в марусину комнату и лег в ее кровать, Маруся тоже легла рядом. Член у него не стоял, а был очень мягкий и поэтому сношаться он не мог, но зато пытался компенсировать это пальцами. Потом он захрапел, а наутро позвонила Наташа и стала спрашивать у Маруси, не знает ли она, где Юра. Маруся сказала, что не знает, потому что она не могла сказать ей, что Юра у нее. Наташа была очень ревнивая и, хотя сама сношалась со всеми юриными друзьями, но никак не могла предположить, что Юра может ей изменить.

Потом, в конце концов, Маруся перестала с ними общаться, и до нее дошли слухи, что они разошлись и что Наташа сначала жила с одним своим школьным другом, а потом с другим, потому что она такая беззащитная, и ей всегда нужно мужское покровительство, она одна просто не может. А Юра сошелся с наташиной подругой, тощей девушкой в очках, и они тоже с ней пили.

Наташа даже пару раз появлялась в телевизоре в передаче «Этажерка», где брала интервью у каких-то трясущихся пенсионеров, туда ее устроил папа, но потом она окончательно исчезла. Говорили, что она лечится от алкоголизма.

Смотрова тоже была наташиной подругой, это она познакомила с ней Марусю. Смотрова один раз водила Марусю в театр на юбилейный концерт, посвященный годовщине революции, она говорила, что обязательно должна там быть, потому что там будет сам первый секретарь обкома. И туда же ходил с ними смотровский жених Коля. Коля был из деревни, и Смотрова говорила, что у них с ним джентльменское соглашение, потому что ему нужны прописка и жилплощадь, а Смотровой нужно замуж, но это не фиктивный брак, а просто так, брак по расчету. Смотрова была лесбиянка, но она хотела создать нормальную семью и даже иметь ребенка. Коля был плюгавый тип с прилизанными волосами, короткими ногами и длинными, ниже колен, руками.

Сперва они с балкона смотрели торжественную часть, там были ветераны и седовласые начальники, они говорили речи, потом награждали друг друга, все это продолжалось около часа. Маруся предлагала Смотровой пойти в буфет, но та говорила, что не может, потому что ей обязательно надо присутствовать, а то заметят, что ее нет на торжественной части, и у нее будут неприятности, а для нее как раз сейчас все это очень важно, потому что она собирается создавать семью.