Николай Старилов - Хроника революции Страница 2

Донесение пристава 2-го участка Выборгской части петроградскому градоначальнику 22 февраля 1917 г.: "Среди рабочей массы происходит сильное брожение вследствие недостатка хлеба. Почти всем полицейским чинам приходится ежедневно слушать жалобы, что не ели хлеба по два-три дня и более, и поэтому легко можно ожидать крупных уличных беспорядков".

23 февраля 1917 года

Николай П - Александре Федоровне, 23 февраля 1917 г.: "Ты пишешь о том, чтобы быть твердым - повелителем. Этo совершенно верно, будь уверена, я не забываю, но вовсе не нужно ежеминутно огрызаться на людей направо и налево. Спокойного резкого замечания или ответа очень часто совершенно достаточно, чтобы указать тому или другому его место. Спи спокойно, хоть я не могу согреть тебя.

Твой муженек Ники".

Донесения охранного отделения: Свод сведений о ходе рабочих беспорядков в городе Петрограде, возникших 23 февраля 1917 г. 23 февраля с утра явившиеся на заводы и фабрики рабочие Выборгского района постепенно стали прекращать работы и толпами выходить на улицу, выражая протест и недовольство по поводу недостатка хлеба, который особенно чувствовался в названном фабричном районе, где, по наблюдениям местной полиции, за последние дни многие совершенно не могли получить хлеба. Вскоре весть о забастовке разнеслась по предприятиям других районов, мастеровые которых также стали присоединяться к бастующим. Забастовщики, энергично разгоняемые нарядами полиции, рассеиваемые в одном месте, вскоре собирались в других, проявляя в этом особое упрямство. Около двух часов дня охрана порядка и спокойствия в столице была принята военными властями в лице начальника охраны полковника Павленкова. Второй участок Спасской части. В пятом часу дня толпа рабочих до 150 человек, преимущественно молодежи, вышли с Садовой улицы на Невский проспект с пением рабочей марсельезы, направляясь к Адмиралтейскому проспекту, но была рассеяна полицейскими нарядами и казачьим разъездом. Часть рабочих успела против здания Городской Думы снять и унести с трех моторных вагонов трамвая рукоятки. При рассеивании толпы, часть таковой, прижимаясь к стенам домов, выдавила стекла в трех магазинах.

Телеграмма Николая П Александре Федоровне, 15 час. 40 мин. 23 февраля

1917 г.:

"Прибыл благополучно. Ясно, холодно, ветрено. Кашляю редко. Чувствую себя опять твердым, но очень одиноким. Сердечно благодарю за телеграммы тебя и Бэби. Мысленно всегда вместе. Тоскую ужасно. Нежно целую всех. Ники".

Донесения охранного отделения: Петергофский участок. 23 февраля в мастерских Путиловского завода и Путиловской верфи были вывешены объявления директоров завода генерал-майора Дубницкого и верфи полковника Кутейникова о закрытии завода и верфи от того же числа и о расчете рабочих, причем в объявлении по Путиловской верфи отмечено, что мастерские закрываются на неопределенное время ввиду непрекращающихся нарушений рабочими нормального хода работ, несмотря на неоднократные предложения администрации верфи приступить к работам. Прибывающие рабочие мастерских верфи допущены туда не были. Лесной участок. На заводе "Айваз" (Выборгское шоссе, 21/25), не работает 2123 человека. В 2 часа дня обсуждался вопрос о забастовке, каковая и была объявлена под влиянием подстрекательства работающих там женщин, несмотря на заявление администрации завода о том, что заводом организована выпечка хлеба для своих рабочих до I500 фунтов в день. Первый участок Петроградской части. В 2 часа 45 минут дня толпы рабочих, преимущественно из подростков, сняли рабочих с картонажной фабрики Киббель (на Большой Ружейной ул.) и пытались также снять рабочих трубочного завода на Кронверкской ул. 7, где силою сорвали одну половину ворот, и фабрики конторских книг "Ф. Кан" на той же улице № 21, но не успели в этом, так как подоспевшими нарядами полиции были рассеяны. Четвертый участок Петроградской части. Около семи часов вечера толпа рабочих Литейного завода "Вулкан" до I500 человек, остановившись у ворот механического завода 1-го Российского товарищества воздухоплавания на Корпусной ул., стала ломиться в ворота. Бывший здесь полицейский надзиратель Вашев после тщательных требований разойтись, вынул револьвер. Окружив моментально Вышева и выбив из его рук револьвер, рабочие избили его палками, и, проникнув на завод, сняли рабочих. Полицейскому надзирателю Вишеву причинены серьезные ушибы и перелом нижней челюсти. Он отправлен в больницу".

Александра Федоровна - Николаю П, 23 февраля 1917 г.: "Мой ангел., любовь моя! Ну, вот - у Ольги и Алексея корь. У Ольги все лице покрыто сыпью, у Беби больше во рту, и кашляет он сильно и глаза болят. Ах, любовь моя, как печально без тебя, как одиноко, как я жажду твоей любви, твоих поцелуев, бесценное сокровище мое, думаю о тебе без конца! Ясный солнечный день, и не очень холодно. Если им будет нехорошо, буду тебе телеграфировать очень часто. Прощай, мой единственный. Господь да благославит и сохранит тебя! Осыпаю тебя поцелуями. Навсегда твоя".

Донесение охранного отделения: Первый и второй участки Выборгокой части. При рассеивании все возраставшей толпы, направлявшейся от Нижегородской улицы к Финляндскому вокзалу, был сбит с ног младший помощник пристава первого участка Выборгской части коллежский секретарь Гротиус, пытавшийся задержать одного из рабочих, причем коллежскому секретарю Гротиусу причинены рассеченная рана на затылочной части головы, пять ушибленных ран головы и поранение носа. По оказании первоначальной помощи пострадавший был отправлен в свою квартиру. К вечеру 23-го февраля усилиями чинов полиции и воинских нарядов порядок повсеместно в столице был восстановлен". Дневник Николая П: "23 ф. четверг. Проснулся в Смоленске в 9 1/2 час. Было холодно, ясно и ветрено. Читал все свободное время франц. книгу о завоевании Галлии Юлием Цезарем. Приехал в Могилев в 3 ч. Был встречен ген. Алексеевым и штабом. Провел час времени с ним. Пусто показалось в доме без Алексея. Обедал со всеми иностранцами и нашими... Вечером писал и пил общий чай'.

24 февраля 1917 года

Сампсониевский проспект запрудили многотысячные толпы рабочих Выборгской стороны. Демонстрация как в воронку вошла в узкое горло проспекта, а дальше пути не было - казаки стройным, красивым рядом стояли, ожидая бунтарей. Встали все заводы Выборгской стороны. Забастовавшие рабочие ходили от завода к заводу и снимали с работы тех, кто еще не решился примкнуть к всеобщей стачке петроградского пролетариата. Что чувствовали люли с красными знаменами и полотнищами лозунгов в первых рядах колонны? Им нельзя, да и некуда было бежать. А сзади напирало тело стотысячной толпы, которое росло как сказочный богатырь по минутам. Офицер привстал нм стременах, повернув голову, закричал что-то казакам и обнажил шашку. Стало вдруг очень тихо, но никто не успел разобрать слов офицера. Да и так все было ясно. Не в первый раз рабочие сходились с казаками. Сотня клинков сверкнула в воздухе. Казаки рванулись вперед, но никто из рабочих не побежал, только расступились перед мордами офицерских коней. Придерживая лошадей казаки не спеша въезжали по одному в бреши, проделанные офицерами, положив клинки на лошадиные гривы. На лицах у них были презрительные улыбки, направленные в спины офицеров. Один казак помоложе, подмигнул молодой работнице. Казаки не стегают рабочих нагайками, в это трудно было поверить, стоя рядом с казачьими лошадьми, но еще труднее было поверить, что казаки - на сторона народа.И вдруг над толпой загремело "ура". А казаки ухмыляются. Снова команда и снова офицеры рьяно врезаются в толпу, теперь уже с тыла. И вновь "ура" в честь казаков, не захотевших избивать голодных рабочих. На искаженных, бледных лицах офицеров злоба и страх, но перелом еще не произошел. Казаков не увели, а опять построили перед демонстрантами. Подойдя вплотную к казакам, рабочие заговорили с ними. Те слушали, улыбались и делали вид, что не замечают как тысячи людей, словно река меж валунов, проходят сквозь их строй. У Литейного моста стояла сильная застава из полиции и казаков. Ее начальник - старый полковник, выехав к рабочим, уговаривал разойтись, но, заметив, как сотни людей "просачиваются" сквозь казачий наряд на мосту, крикнул зычным голосом: - В нагайки! Конные полицейские набросились на прорвавшихся, но демонстранты держались, пытались отбиваться и кричали городвым: - Что же вы, сволочи, делаете? Казаки и те вон стоят, а вы народную кровь пить хотите? Вид спокойно стоявших казаков и в самом деле смущал. Полицейским становилось как-то не по себе. Они замялись и опустили нагайки. Один полковник ничего не слышал и не видел, кроме голов бунтовщиков, каждую из которых он хотел отметить плетью. К нему подбежали рабочие дернули, пузырем вздулась шинель над свалившимся на булыжник полковником, но тут же опала под ударами. Полицейские едва отбили полуживого начальника. Демонстрация двинулась на мост, но навстречу бежали те, кто раньше перешел через Неву. "Стреляют! Стреляют!" - кричали они. Толпа заколебалась в нерешительности. Кто-то крикнул: "Товарищи, по льду!" Со всех концов Питера в центр, на Невский, шли тысячи рабочих.