Владимир Буковский - Пацифисты против мира Страница 2

Союз этот проявился весьма конкретно. Немецкие листовки, сбрасывавшиеся над линией Мажино, особенно упирали на то, что "Германия располагает неистощимыми людскими и минеральными ресурсами после победы над Польшей и заключения пакта с Россией". В то же время депутаты-коммунисты обратились к Президенту с призывом скорее заключить предложе-нный Гитлером мир. После того как коммунистические издания были запрещены во Франции специальным декретом, компартия продолжала публиковать свою пропаганду на немецких печатных машинах. Их листовки призывали солдат, докеров и других занятых в осуществлении обороны к саботажу и сопротивлению военным усилиям своей страны. В марте 1940 г. партий-ная листовка хвасталась, что провал контрнаступления союзников произошел в большой степени благодаря пораженческой пропаганде коммунистов. И действительно, нет никакого сомнения, что, вкупе с серьезным саботажем на военных заводах, эта пропаганда сыграла решающую роль в катастрофическом поражении в июне 1940 года.

В то самое время, когда генерал Де Голль выступил со своим знаменитым воззванием из Лондона, газета французской компартии "Юманите" писала: "Генерал Де Голль и другие агенты британского капитала хотели бы заставить французов воевать за интересы Сити..."

Позднее Хрущев припомнил в своих мемуарах: "Сталин однажды сказал мне, что Гитлер попросил его об одной услуге через секретные каналы. Гитлер просил Сталина, как человека наиболее авторитетного в коммунистическом мире, убедить французских коммунистов не организовывать сопротивления против немецкой оккупации Франции". По-видимому, инструкция Сталина была гораздо шире.

Даже в Югославии коммунисты не жалели сил, чтобы очернить Англию и Францию, и первый призыв к сопротивлению немецким захватчикам был издан Тито только 22 июня 1941 года. Не оккупация родной Югославии, случившаяся раньше, а нападение на СССР пробудило у Тито патриотические чувства. Даже в далеком Буэнос-Айресе, по наблюдениям британского дипломата, нацистские дипломаты "сотрудничали с местными коммунистами, пытаясь завоевать симпатии масс лозунгами вроде: "долой британский империализм и эксплуатацию"*.

* На этом заканчиваются цитаты из книги Н. Толстого.

Но стоило нацистской Германии повернуться против своего великого восточного союзника, как вся эта чрезвычайно плодотворная "борьба за мир" внезапно кончилась. И правда, взрыв патриотизма среди "прогрессивных общественных сил" был поистине невероятный. Никаких забастовок, никаких проклятий в адрес гнилого капитализма, как будто его и не было. С этого момента и до конца Второй мировой войны западные страны переживали период небывалого мира в промышленности и ослабления классовой борьбы. Война сразу же оказалась "справедливой".

Как ни парадоксально, возрождение миролюбивых чувств произошло сразу же по окончании Второй мировой войны, когда Советский Союз проглотил добрый десяток стран Центральной Европы и угрожал проглотить весь континент. В то время некоторые "поджигатели войны" подняли тревогу и даже зашли так далеко, что предложили создать "агрессивный блок НАТО". "Реакционные силы" всего мира начали "холодную войну". Пуще же всего, Советский Союз в этот момент здорово отставал от США в создании ядерного оружия. Кстати, по какой-то странной причине "империалистический военно-промышленный комплекс", все эти доктора Стрэнджлав и прочие твердолобые генералы, так-таки не сбросили атомную бомбу, пока владе-ли ею монопольно, на Москву. Это, без сомнения, нужно отнести на счет успехов массового движения за мир (иначе я просто не могу объяснить этот факт, разве что предположить, что натовские генералы вовсе не агрессивны. Но какой же прогрессивно-мыслящий человек согласится принять такое реакционное объяснение?).

Как бы то ни было, люди старшего поколения еще помнят многочисленные марши, конгрессы, митинги и петиции 50-х годов (включая знаменитое Стокгольмcкое воззвание и мероприятия неистощимого Всемирного Совета Мира). Едва ли для кого-нибудь теперь остается секретом, что вся эта кампания организовывалась, дирижировалась и финансировалась из Москвы через так называеый "Фонд Мира" и просоветский Всемирный Совет Миpa, контроль над которым осуществлялся через таких сталинских марионеток, как Эренбург, Тихонов и т. п. Как раз в это-то время и отчеканил товарищ Сталин свою незабвенную фразу (см. эпиграф), с энтузиазмом подхваченную миллионами наивных людей, коммунистов, попутчиков, безмозглых интеллигентов, лицемеров, жаждущих популярности, католических священников, рвущихся в епископы, профессиональных общественников, врожденных идиотов, молодых людей, бунтую-щих против чего угодно, и просто советских агентов. Как ни удивительно, а эта странная смесь составляет весьма значительную часть любого западного общества, и оттого кампания вмиг достигла грандиозного размаха. Теперь становилось уже просто модно в ней участвовать и весьма опасно отказаться.

Конечно же, цели всего этого столпотворения были прекрасно рассчитаны в Кремле. Во-первых, угроза ядерной войны (о которой Советы периодически напоминали, создавая междуна-родные кризисы) и размах движения за мир должны были припугнуть буржуа и сделать его более сговорчивым. Во-вторых, недавнее советское порабощение восточноевропейских народов должно было быть легче принято и скорее забыто общественным мнением Запада. Таким образом, вместо того, чтобы оказаться в обороне, Советы вновь оказывались в наступлении, навязывая свою инициативу всему миру. В-третьих, эта массовая кампания создавала в Европе антиамериканские настроения и недоверие к собственным правительствам, сдвигая весь полити-ческий спектр влево. В-четвертых, это делало военные расходы и размещение стратегического оружия настолько непопулярным, настолько политически трудным, что, в конце концов, значительно замедлило процесс укрепления западной обороны, давая Советскому Союзу исключительно важный период времени, чтобы догнать Запад в производстве ядерного оружия. В-пятых, вышеозначенная смесь "блатных и нищих", составляющая движение за мир, обычно является наиболее социально активной частью населения, и само по себе достаточно важно направить ее активность в нужное русло - иначе могут возобладать совсем другие моды и тенденции, противоречащие советским интересам.

В целом, результаты превзошли все ожидания, и советские деньги были потрачены не напрасно. Конечно, этому весьма способствовало укоренившееся представление о Советском Союзе, как о союзнике Запада (а не нацистской Германии), которое в 50-х годах было все еще свежо в памяти людей.

Впоследствии, однако, смерть Сталина и шок, вызванный официальным подтверждением его преступлений, так называемая "хрущевская оттепель" в международных отношениях, а более всего тот факт, что СССР уже догнал Запад в ядерном вооружении, - сделали движение за мир временно ненужным, и оно прекратило свое существование так же внезапно, как и возникло. Помимо этих причин, сыграл свою роль и тот факт, что нежизнеспособная советская экономика вновь оказалась на грани краха и остро нуждалась в западных товарах, технологии и кредитах. Другой альтернативой могли быть только существенные экономические реформы, серьезно ослабляющие партийный контроль над всей экономикой страны. В то же время, с точки зрения стратегической, Советам было весьма важно узаконить свои новые территориальные приобретения, чтобы развязать себе руки для дальнейших авантюр. Так в недрах Кремля родилась доктрина разрядки.

Хотя движение за мир и было временно сдано на склад, сама проблема мира вновь оказалась в центре новой политики Кремля. Постоянное напряжение предыдущего десятилетия настолько измотало Запад, что соблазн расслабиться, предложенный Кремлем, был неотразим. А после десятка лет беспощадной "борьбы за мир" ни одно западное правительство не смогло бы безнаказанно отказаться от попытки ограничить гонку вооружений, хотя многие и догадывались, что бессмысленно пытаться договориться с Советами, пока не переменилась советская система, агрессивная по своей сущности. Быть может, это понимание отчасти объясняет, почему запад-ные правительства поставили европейскую безопасность и сотрудничество в непосредственную связь с соблюдением прав человека в странах коммунистического блока. Идея заключалась в том, чтобы вызвать внутреннее расслабление советского режима и, таким образом, сделать его более открытым и менее агрессивным. В обмен на это Запад обязался предоставить практически все, что потребовал Брежнев в своей "Программе Мира" на XXIV съезде партии в 1971 году. "Нерушимость послевоенных границ в Европе", то есть легитимизация советских территориаль-ных приобретений в 1939-1948 годах, была торжественно дарована западными странами в Хельсинки в 1975 году, так же как и значительное расширение экономических, научных и культурных связей. Ранее, в отдельном договоре, даже не упоминавшем о Берлинской стене, было увековечено искусственное разделение Германии.