Евгений Бенилов - Проделки купидона Страница 2

Вихрем проносятся: несколько остановок на троллейбусе, несколько остановок на метро. Перед моими глазами - в обрамлении непрерывно меняющихся посторонних физиономий - Рита. Мы почти не разговариваем. Я наблюдаю за стремительной, как ртуть, сменой выражений на её (обращённом сейчас внутрь) лице и стараюсь угадать, о чём она думает. Отсутствующее выражение ... затем нахмуренные брови ... затем просветление (это - её глаза останавливаются на мне) ... тут же испуганный взгляд куда-то вбок ... Из-под сарафана на её правом плече выглядывает брителька лифчика ... я мысленно достраиваю его целиком, потом закрываю глаза и рисую в воображении части ритиного тела, заполняющие этот предмет туалета ... "Игорёк! громовой раскат ласкового шёпота бьёт меня по барабанным перепонкам, - У меня останутся на руке синяки ..." Я вздрагиваю и отпускаю её запястье ... "Извини, малышка."

Затем: мы едем на эскалаторе, Рита - лицом ко мне и на одну ступеньку выше - так, что наши глаза находятся на одном и том же уровне. Её ладони у меня на плечах, мои ладони - на её бёдрах (именно на бёдрах, а не на талии) ... сквозь свободную и прохладную ткань сарафана ощущаю горячее гладкое тело.

Следующее воспоминание: мы едем в кабине лифта и целуемся - Рита слабо сжимает мои руки, как бы не давая им воли ... но при этом знает, что я в любой момент могу освободиться. Я наслаждаюсь своей властью над ней, она наслаждается моей временной покорностью.

Затем на несколько минут время опять стало почему-то непрерывным: насильственно-спокойно мы проходим по лестничной площадке, я отпираю дверь. К моему облегчению ни гошкиных игрушек, ни иркиных комбинаций в прихожей не валяется (хотя, с другой стороны, чего мне бояться?... Рита ведь тоже замужем). Я веду её в мою спальню, плотно закрываю за нами дверь и обнимаю ... моё спокойствие куда-то исчезает, пальцы начинают трястись - так, что я не могу расстегнуть её сарафан. Рита приходит мне на помощь, и пока она сражается с пуговицами, я смотрю на её лицо: глаза плотно зажмурены, губы сжаты в ниточку ... ни дать, ни взять - Александр Матросов за секунду до свершения своего самоубийственного подвига. Наконец сарафан сдёрнут - он взлетает в воздух и планирует на гладкий блестящий паркет; сверху приземляются (уже знакомый мне в подробностях) белый кружевной бюстгальтер и (ещё не исследованные) белые кружевные трусики. Пока я раздеваюсь, Рита стоит посреди комнаты, зажмурившись: подбородок вздёрнут, лицо рдеет, как мак, руки опущены по швам ... контраст между шоколадным загаром "открытых" частей тела и молочная белизна "укромных" сводит меня с ума и отнимает дар речи. Я хочу что-то сказать, но из губ исторгается лишь нечленораздельный хрип ... откашливаюсь ... пытаюсь сказать ещё раз, но не могу облечь свои желания в слова ... молча подвожу Риту к постели и толкаю. Она падает на спину, не расжимая век; я ложусь рядом. В течении нескольких секунд происходит неловко-безошибочная подгонка двух тел ... Рита раскрывается навстречу мне, как влажный тропический цветок; я крепко прижимаю её руки к постели - так, чтобы она не могла шевельнуться. "Открой глаза ... - шепчу я, - Когда я буду овладевать тобой, я хочу смотреть тебе в глаза." Она подчиняется ... и сквозь её замутнённые зрачки я с торжеством наблюдаю, как моя плоть вторгается в неё, заполняет её целиком и вытесняет всё остальное.

Затем время опять потеряло свою непрерывность - следующие несколько десятков минут оставили в моей памяти лишь отдельные картинки. Например: распахнутое настежь окно, задёрнутая штора развевается под ударами знойного ветра. Я лежу на кровати и смотрю, как Рита пытается достать с верхней полки какую-то книгу (обнажённое тело вытянуто в струнку, лицо - сосредоточено). Какая это была книга и зачем ей понадобилась - не помню. "Тебе сколько лет?" - вдруг спрашиваю я; "Двадцать шесть. - оборачивается Рита, - А тебе?" В её ушах блестят крошечные серебряные серёжки, и я наконец понимаю, почему у меня саднит поцарапанный язык. "Тридцать один." - отвечаю я.

Потом: мы стоим в душе - по моим плечам бьют упругие струи воды - под моими руками скользит упругое ритино тело. Её волосы намокли и потеряли прямоугольные очертания каррэ ... мокрые руки гладят меня по спине ... мокрые губы целуют шею. Я легонько нажимаю на её плечи, и она покорно опускается на колени ...

Когда время возобновляет своё непрерывное течение, мы лежим в обнимку на кровати у меня в комнате. Будильник на тумбочке показывает 17:35. Тёплый сквозняк ласково гуляет по моей коже, огромные чёрные глаза Риты в упор смотрят мне в лицо. Взгляд её тревожен, лоб нахмурен. О чём она сейчас думает?... "О чём ты сейчас думаешь?" - "О тебе ... почему я в тебя так сильно влюбилась." - "И почему же?" - "Долго объяснять." Её ответ звучит с нехарактерно резкой интонацией ... я с удивлением отстраняюсь. "Я тебе обязательно расскажу, Игорёк ... - Рита ластится ко мне, покрывает моё лицо лёгкими поцелуями, - ... только не сейчас, ладно?" Я встаю с постели: "Ужасно хочется есть ... как насчёт того, чтобы чем-нибудь закусить?" Она садится и обводит комнату глазами в поисках своего сарафана. "Не надо. - я удерживаю её за руку, - Мне нравится смотреть на тебя обнажённую." Она улыбается, и мы выходим в коридор.

Узкие ритины ступни неслышно ступают по блестящему паркету, мои ступни почему-то шлёпают. Громко скрипит кухонная дверь.

"Какой у тебя порядок! - улыбаясь, говорит Рита, - Ты живёшь с мамой?" Мне не хочется отвечать на её вопрос ... я лезу в холодильник: "Молоко будешь?" Где-то в недрах квартиры хлопает от сквозняка дверь. "Подожди, Игорёк ... - среагировав на тревожную интонацию, я оборачиваюсь, - Ты что, женат?" В ритином взгляде написано болезненное недоумение. "Да." - коротко отвечаю я. "А где твоя жена?" - "Уехала на дачу." Несколько секунд Рита молчит ... на её лице вспышками меняются выражения - так быстро, что я не успеваю зафиксировать ни одного из них. "И дети есть?" "Сын. Шесть лет." Наступает молчание, перемежаемое воркованием голубей и криками детей внизу во дворе ... "Что ты теперь намерен делать?" спрашивает она деланно-спокойным голосом. "А что ты?... - парирую я, чтобы выиграть время, - Только не говори, что ты незамужем ..." Гордый своей наблюдательностью, я собираюсь объяснить, как я догадался, но Рита меня перебивает: "Знаешь, куда исчезло моё обручальное кольцо?" И действительно, куда?... положила в сумочку, оставила на работе?... Какое это имеет сейчас значение?! "Я выкинула его в урну." Меня как будто ударили палкой по голове ... я смотрю на неё, как на опасную (для самой себя) сумасшедшую - но она, кажется, этого не замечает. "У меня не было ни малейшего сомнения, что ты испытываешь ко мне такие же чувства, какие я - к тебе ... - ритин взгляд сначала мягчает, потом внезапно прорывается тревогой и болью, - Пожалуйста, скажи мне, что я не ошиблась."

Меня пронизывает смесь жалости и удивления ... я не знаю, что ответить. За кухонным окном шелестят верхушки тополей.

"Ты - самая желанная, самая привлекательная женщина, какую я когда-либо встречал ... - по выражению её лица я понимаю, что это не то, чего ей хочется услышать, и неуверенно добавляю, - Я думаю, что я тебя ..." - выговорить слово "люблю" не удаётся. Мне почему-то вспоминается наша с Иркой свадебная фотография (иркина голова доверчиво и уютно склонена мне на плечо, на лице - ясная безмятежная улыбка) ... я краснею и умолкаю. Рита молчит, в её чёрных глазах - непрерывно меняющиеся отблески скрытых от меня эмоций ... Почему я ощущаю себя виноватым перед ней?... Виноватым в чём? Лучи закатного солнца придают её коже красноватый оттенок (она стоит на пороге кухни) ... я вдруг опять замечаю её наготу. В глубине квартиры раздаются неясные шумы: то ли сквозняк шелестит свалившейся на пол газетой, то ли бормочет не до конца прикрученное радио в иркиной комнате. Я вдруг замечаю, что у Риты замечательная осанка - ноги выпрямлены и сведены вместе, плечи расправлены, грудь торчит вперёд. Возбуждение овладевает мной опять - я поворачиваясь в полоборота и стараюсь незаметно прикрыться рукой ...

Господи, пошли мне что-нибудь сказать!...

"А какие чувства испытываешь ко мне ты? - наконец спрашиваю я и внезапно понимаю, что задал правильный вопрос, - Какие эмоции, кроме сексуальных, ты можешь чувствовать ко мне, если мы встретились несколько часов назад и почти не разговаривали?" Ощущение вины перед ней исчезает и тут же возвращается раздражением. "Что ты вообще обо мне знаешь?... За что, за какие достоинства ты могла полюбить меня как человека?!" Цепочка всполохов в ритиных глазах резко обрывается, губы оживают - но произносимые ими слова не являются ответами на мои вопросы. "Я тебя сейчас о чём-то спрошу, - по её лицу пробегает гримаса боли, - и ты должен сказать мне правду." Я стою, опершись рукой на прохладную поверхность холодильника, жду. "Сколько у тебя было любовниц с того момента, как ты женился?" Смысл вопроса доходит до меня в несколько этапов ... я открываю рот, чтобы ответить ... закрываю опять ... открываю снова ... с кристальной ясностью понимаю, что правдивый ответ закончит наш роман сразу и навсегда. Ужас потерять Риту схватывает меня ледяной ладонью. "Какое это имеет значение?!" - с фальшивым возмущением восклицаю я. "Сколько у тебя было любовниц?" - повторяет Рита ровным голосом.