Александр Саверский - Кровь Страница 2

Ветер знал, что подобные видения появляются из-за устройства цеха. Он весь был большим духовым и световым инструментом, преломлявшим звуки ветра и дневной свет в подобие космической фуги. При необходимости все это могло заменяться мощными вентиляторами и прожекторами. Однако столь сложная технология была бы пустой затеей, не овладей человечество искусством взаимодействия с Тонким Миром Дэв-Ангелов. И теперь, когда начиналась церемония, в ней участвовали и тонкие существа параллельного дружественного мира.

Впрочем, знание процесса мало помогло Ветру и в этот раз. Сознание неудержимо потянулось в водоворот ритма. И уже казалось человеку, что окружает его идиллия всеобщего единства и сознания. Кто-то вещал то, что было сокровенной частицей его души. Он видел, как мечта превращается в реальность, что она уже есть, ощутимая, дерзкая, родная.

Его тронули за локоть.

-- Ветер Небес, -- раздался тихий голос Проводника Душ, -- Покоритель Ангелов просит тебя об одной услуге.

-- Слушаю, -- Ветер сделал усилие, пытаясь вырвать себя из мира иллюзий.

-- Ты знаешь, что нас ждет...

Ветер пожал плечами в ответ на это полуутверждение-полувопрос, и собеседник поспешил его успокоить:

-- Нам известно о твоем отношении к Исходу, и мы не даем тебе заданий, которых ты не желаешь, не так ли?

-- Так.

-- Однако ты умеешь то, чего другие не могут, -- жрец сделал многозначительное лицо. -- Я говорю об умении рисовать на камне.

-- Чего же хочет от меня Покоритель Ангелов?

-- Мы хотим, чтобы ты запечатлел наши технологические процессы для потомков.

-- Зачем? -- Ветер был почти что разгневан. Заявление жреца взвинтило все, что он до сих пор сдерживал в себе. -- Вы что, хотите, чтобы и потомки пошли по нашему пути?

-- Мы хотим, чтобы они знали о наших достижениях и ошибках.

-- Но ведь это гордыня!

Глаза собеседника ушли в землю, плечи опустились:

-- Я передаю то, что решил Совет Исхода.

-- Ты же говорил о Покорителе Ангелов.

-- Да, но мы не определили, кто именно будет осуществлять этот проект, и я обращаюсь к тебе первому. Ты пишешь на камне лучше других.

-- Я подумаю.

Ветер Небес отошел. Этого человека пожилого возраста он не любил. Тихий, вкрадчивый голос Проводника Душ затягивал, как водоворот, но молодой Ветер знал, что слушать его нельзя. Тот пытался вырвать человека из земного существования и отобрать жизнь, которую так любил Императорский художник.

Он любил рисовать. Его помощники и ученики были лучшими инженерами и художниками Империи, и Ветер понимал, что его отказ поставит их в сложное положение. Интриги разрушат коллектив, тщательно собранный в течение десятка лет. С другой стороны, всегда найдутся те, кто сделает то, от чего откажется он. Хуже него, но сделает.

А значит, его поставили перед фактом.

В задумчивости он брел по многокилометровой Дороге Исхода, не замечая проходящих мимо паломников, сотнями направлявшихся к последнему пристанищу, к алтарю. В обычном состоянии он говорил бы с ними, призывая не оставлять этот мир, но пропаганда Совета, задуманная три тысячи лет назад, всегда делала свое дело. Каждый из смертников был убежден, что жертва будущей цивилизации необходима, а, кроме того, каждый надеялся на то, что именно его душа сможет остаться в мире Ангелов как полноценный субъект.

Что ж, стать двухмерным человеком -- заманчивая перспектива, хотя толком никто не знал, что такое быть двухмерным. Разве что жрецы, которые и рассказывали об этом всем остальным.

Но сомнения не давали покоя Ветру. Страх? Может быть. Он действительно любил жизнь и боялся ее потерять. А когда сотни миллионов людей ушли добровольно, осознав грехи своих отцов и матерей, собственная жизнь не так уж важна, чтобы цепляться за нее. Просто верил художник, что есть другой путь, бескровный, и возможно, более эффективный для будущего Земли. Какой -он пока не знал. А верить жрецам...

Лучше делать то, что умеешь -- рисовать и строить...

Его размышление внезапно прервалось. Сначала он не понял, что именно увело его внимание в сторону. Будто кто провел рукой по лбу. Он посмотрел на встречные лица. Ветер рисовал их сотнями, и наметанный глаз тут же выхватил из толпы то, что искал.

Это была группа пленников, которых Империя не убеждала в необходимости жертвы, а просто казнила, правда, в соответствии с технологическим обрядом. К цехам их вел конвой, вооруженный магическими автоматами. Оружие это, как правило, не убивало, а служило для захвата пленных. В особо сложных сражениях применялось заклинание смерти, и тогда особый звук "кх!", издаваемый солдатом, усилившись через автомат, поражал врагов на расстоянии километра.

Ветер не думал. Он подошел прямо к девушке и твердо взял ее за руку. Сейчас он чувствовал такой прилив воли, что попытавшийся преградить дорогу охранник был остановлен магическим сипом: "ШСУХХХ!", а подобные звуки являлись знаками отличия в Империи.

Вся группа замерла. Ветер уже не смотрел на девушку, а изучал лица остальных, продолжая удерживать ту, что бездумно заставила его действовать. Теперь он читал ее мысли, ведь в отношении пленных это разрешалось законом. Отец -- по тому, как он был связан, можно было определить, что это важная птица, а так -- подавленный старик, не сумевший уберечь детей. Брат -юноша, с дерзко поднятой головой. Матери не было, давно не было. Остальные -- случайные люди.

Он назвал свое имя охране и невзирая на ее слабые попытки помешать вывел из толпы пленников тех, кого счел нужным.

Теперь предстоит отчитываться перед Покорителем Ангелов -- Главным Жрецом, но сейчас Ветер не думал. Он был счастлив, когда случались с ним вот такие моменты. Это означало, что ведущий его Дэв вдыхал в него искру творца. Разум сменялся вдохновением, он говорил "будь!", и оно случалось. Так были созданы все его шедевры.

Затор, устроенный Императорским художником на дороге, начал рассасываться, и Ветер получил возможность, наконец, снова оглядеть своих пленников или... гостей -- этого он еще не решил.

Огромные голубые глаза с синими стрелками в радужке, пшеничный стог на голове, взбитый как львиная грива, рост едва ли Ветер был на пять сантиметров выше -- все это в отдельности было любопытным и необычным для его мест, где черные волосы, невысокая фигура и темные глаза служили генетической основой. Поражало другое -- пропорции. Мера была во всем: овал лица компенсировал величину глаз, носа и рта. Брови стремились к еле заметным под волосами ушам. Нос и губы уравновешивали друг друга, как горы и озеро.

"Рисовать, немедленно рисовать! -- в лихорадочном возбуждении решил Ветер. -- Не дай Бог, отнимут, не успею".

Но это было непросто. Потянув девушку за собой, он наткнулся на сопротивление, незнакомка явно не спешила навстречу его желаниям. Он возмущенно обернулся. Хотя бы на время, но он спас ей жизнь! Однако небесная лазурь уже покрылась предвестником урагана -- тучей, и его возмущение было успешно отражено надвигающимся шквалом.

"М-да, ну и осел же я, -- подумал Ветер, -- она ведь полагает, что нужна мне для других целей. Откуда ей знать, что я пишу картины?". Он молча смотрел в ее глаза, туго соображая, как объяснить свои намерения.

Брат пленницы, заметив внутренний конфликт, возникший между сестрой и странным незнакомцем, поспешил на помощь девушке. И теперь Ветра сверлили четыре глаза, а рука брата сделала попытку снять чужую лапу с руки сестры. Художник не стал сопротивляться, освободив пленницу. Ее отец мало интересовался происходящим, отрешенно присев на землю у края дороги.

-- Я -- Ветер Небес, -- признался, наконец, освободитель, -- я -художник и хочу нарисовать ваше уникальной красоты лицо.

Аплодисментов по поводу своего заявления он не дождался, но в морской дали поубавилось туч и образовался легкий, утренний туман. Она думала. Но брат думал быстрее:

-- Чего вы хотите от нас? -- словно не услышав ни слова из сказанного Ветром, спросил он. Художник понял, что юноша до сих пор еще собирается принять смерть и никак не может избавиться от истерики, царящей в его душе. Поэтому, хоть и быстро, но плохо соображал.

-- Вам надо успокоиться, -- произнес он. -- Я не причиню вам вреда.

-- Но, кроме вас, есть другие люди! -- молодой голос юноши был действительно немного истеричен, несмотря на то, что он старался прикрыть свое состояние твердыми нотками.

-- Что ж, вы правы! -- признался Ветер. -- Пока я не могу гарантировать вам жизнь, это зависит не только от меня. Но я обещаю защищать вас, насколько хватит моих сил.

Буря улеглась, туман рассеялся, только прохлада все еще была здесь. Она изучала.

-- Меня зовут Полная Луна, -- ее голос был не столь хорош, как хотелось бы Ветру, но ведь она не Цех Пробуждения.

Впрочем, услышанное все равно тронуло его -- излишне тоненький, но весьма мелодичный голос. Кроме того, акцент, с которым она говорила на сензаре, компенсировал эти мелочи. Брат, однако, все еще не пришел в себя.