Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 5. Произведения 1856–1859 гг. О военно-уголовном законодательстве Страница 2

Убійство, по законамъ общей справедливости, есть преступленіе для гражданина, для воина во многихъ случаяхъ оно есть обязанность. Причина такого различія лежитъ въ связи того и другаго общества. – Цѣль гражданскаго общества есть общая справедливость и благо всѣхъ гражданъ и лежитъ въ себѣ самой.

Чѣмъ больше приближаются законы этаго общества къ общему и вѣчному идеалу, тѣмъ они совершеннѣе. Цѣль военнаго общества – есть убійство, насиліе, однимъ словомъ, сила, и слѣдовательно, лежитъ внѣ его.10 Чѣмъ ближе законы его приближаются къ осуществленію власти, тѣмъ они совершеннѣе.

(Я полагаю излишнимъ говорить о законности существованія военнаго общества, несмотря на несправедливость его. Ни одно общество не осуществляетъ вполнѣ и прямо общихъ цѣлей вечной справедливости, а путемъ современной несправедливости всѣ идутъ къ общей и вѣчной правдѣ).

[В]

<Какіе роды военнаго наказанія существуютъ въ Россіи. Какіе существуютъ въ другихъ Европ. Державахъ.

Какой общій духъ этаго законодательства.

Какой общій духъ Европейскихъ законодательствъ? —

Какъ выражается въ дѣйствительности Рус[ское] военно-уголовное законодательство (несообразность дѣйств[ительности] съ законами) (обычай преступленія зак[оновъ], причины тому. —)>

Цѣль угол[овнаго] законод[ательства] вообще <и военнаго въ частности – нравственность и духъ> угрозъ отстраненіе, исправленіе возмѣздіе единственно приложимыя угроз и отстр

Какой долженъ быть духъ воен[наго] законодательства? возможность движенія впередъ въ существующей формѣ къ нравствен[ности] и высот[ѣ] дух[а], и въ этомъ различіе отъ гражданскаго законодательства. Какую изъ цѣлей достигаетъ Русс[кое] зак[онодательство] (угрозы) и какъ въ какой степени.

Какой духъ его? признаніе солдатъ на низшей ступени. Сравненіе съ Европейскимъ (Исторической взглядъ случайность на то и другое).

Возможно ли улучшеніе нравственности и духа Русскаго войска при существу[ющемъ] закон[одательствѣ].

Что опредѣляется преступленіемъ. Не дисциплина, а средства къ угнетенію.

Сравненіе. – Какъ опредѣляется преступленіе и назначается наказаніе. (Домашнее исправленіе). – Какія наказанія. – Выраженiе ихъ въ дѣйствительности, необходимыя и случайныя, историческія – <Какъ они прилагаются> потребность солдата. Случайныхъ наказаній 1) Безчеловѣчность 2) Непоня[т]ность 3) недостиженіе цѣли 4) несправедливость 5) вредное вліяніе на наказуемыхъ и наказывающихъ 6) истекающее изъ нихъ невозможность уваженія къ законамъ и упадокъ духа (угнетенные). Относительно всего – факты, случаи, лица, характеры.

Есть ли возможность замѣнить ихъ. Штрафомъ? лишеніемъ правъ? продолженіемъ срока? – Нѣтъ. Заключеніемъ съ <вычитаніемъ> незачетомъ въ срокъ службы. —

Позорными наказаніями. —

Духъ войска при тѣлесныхъ наказаніяхъ и безъ оныхъ. – Невозможность сравненія съ общимъ уголовнымъ законодательствомъ; ибо цѣль военнаго – кромѣ нравственности есть духъ. —

Комментарии Н. М. Мендельсона

[О РУССКОМ ВОЕННО-УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ.]

В записи Дневника Толстого от 19 апреля 1856 года говорится: «Привел в порядок бумаги и хочу приняться за серьезную работу о военных наказаниях». В это время Толстой еще состоял на военной службе, хотя уже не занимал строевой должности, будучи с осени 1855 года откомандирован в Петербург. Представляется однако не совсем ясным, почему он именно теперь заинтересовался вопросом о русском военно-уголовном законодательстве, когда у него остались с военной службой лишь формальные связи. Судя по приведенной выписке из Дневника, можно думать, что внешним поводом послужил для Толстого пересмотр его старых бумаг, среди которых, вероятно, сохранились какие-либо наброски, относящиеся к данному вопросу.

Среди Толстовских архивных материалов, хранящихся в Толстовском кабинете Всесоюзной библиотеки им. В. И. Ленина, имеются три рукописи с черновыми набросками, посвященными вопросу о русском военно-уголовном законодательстве.

Рукопись А (Папка XIV. 5), автограф Толстого, занимает полулист писчей бумаги обыкновенного формата, сложенный в четвертку; текстом занято три страницы, последняя не записана. Первоначально рукопись А была озаглавлена: «Из записок артиллерийского офицера», но затем это заглавие было зачеркнуто. Рукопись представляет собой начало задуманной Толстым статьи, черновой набросок, в литературном отношении совершенно неотделанный и испещренный многочисленными поправками. Возможно, что эта рукопись относится еще ко времени пребывания Толстого в Крымской армии, т. е. к 1854/1855 гг.

Рукопись Б (Папка XVI. 6), автограф Толстого, занимает один полный лист писчей бумаги обыкновенного формата, in-folio; текстом занят только первый полулист, второй чистый; заглавия не имеется; начинается словами: «В Русском военно-уголовном законодательстве существуют…» В рукописи этой меньше помарок, чем в рукописи А; судя по отдельным сходным фразам, она, повидимому, представляет собой позднейшую переработку этого первого, более раннего наброска, однако, расположение материала в ней совершенно иное.

Рукопись В (Папка XVI. 7), автограф Толстого, занимает четвертушку писчей бумаги; она представляет собой черновой набросок программы широко задуманной работы о русском военно-уголовном законодательстве, сравнительно с законодательством, действующим в других европейских странах. Заключительная часть статьи должна была дать общую оценку русских военно-уголовных законов, причем из самой постановки вопросов ясно выступает резко отрицательное отношение автора к существующей практике русских военных судов. Рукопись В не имеет никакого заглавия и начинается словами: «Какие роды воен(ного) наказания…»]; на обороте листа – набросок заметки о фермерстве, принадлежащий по своему содержанию к числу писаний Толстого, связанных с вопросом о крестьянской и земельной реформе. Вопрос этот в конце апреля 1856 г. всецело поглотил внимание Толстого и вызвал с его стороны ряд проектов и записок, касающихся освобождения крестьян в принадлежащем ему имении – Ясной поляне; эти занятия отвлекли его от задуманной работы о русском военно-уголовном законодательстве, которая таким образом осталась в виде черновых программ и набросков.

ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЯТОМУ ТОМУ.

В настоящий том входят произведения 1856—1859 годов.

Кроме известных произведений: «Из записок князя Д. Нехлюдова» («Люцерн»), «Альберт», «Три смерти» и «Семейное счастие», печатаемых по журнальным текстам, как единственным авторизованным, в этот том включены варианты к трем последним вещам, извлеченные из черновых рукописей Толстого, а также четыре произведения, опубликованные уже после его смерти: «Сказка о том, как другая девочка Варинька скоро выросла большая», «Как умирают Русские солдаты» («Тревога»), «Лето в деревне» и «Речь в Обществе Любителей Российской словесности».

Впервые печатаются в настоящем томе неоконченные и неотделанные произведения и наброски художественного содержания: «Начало фантастического рассказа», «Отъезжее поле», «Записки мужа», «Отрывок без заглавия», «Светлое Христово воскресенье»; писания, относящиеся к проекту освобождения яснополянских крестьян, в количестве семи номеров; один набросок публицистического содержания: «Записка о дворянстве»; заметка юридического содержания: «О русском военно-уголовном законодательстве» и, наконец, «Отрывок дневника 1857 года» (Путевые записки по Швейцарии) и «Проект по лесному хозяйству».

Произведения, появившиеся в печати при жизни Толстого, размещены в порядке их опубликования, остальные – в порядке их написания, поскольку они могут быть хронологически приурочены к определенному моменту.

Н. М. Мендельсон.

В. Ф. Саводник.

РЕДАКЦИОННЫЕ ПОЯСНЕНИЯ К ПЯТОМУ ТОМУ.

Тексты произведений, печатавшихся при жизни Л. Толстого, печатаются по новой орфографии, но с воспроизведением больших букв и начертаний до-Гротовской орфографии в тех случаях, когда эти начертания отражают произношение Л. Толстого и лиц его круга (брычка, пожалуста).