Лидуся - Юлия Знаменская Страница 2

будет тепло. А потом и ее могилу покроет, когда она уйдёт к нему. И почему она так мало с ним говорила о своих мыслях, страхах, о любви? И говорила ли она ему это вообще хоть раз? Она никак не могла вспомнить, о чем они разговаривали? Петя часто придумывал ей разные сюрпризы. Он даже дачный участок тайно от нее получил на работе и в строгом секрете построил там летний домик. И уже когда все было готово, неожиданно привёз ее туда и сказал, что теперь она там полная хозяйка. А она насажала там помидоров, цветов и яблонь.

– Эх, Петя, Петя, упокой Господи твою душу, – произносила тихонечко Лидуся, мелко осеняя себя крестом.

– Ну опять ты жа швое? Не штыдно? – вспыхнула Раиса, дожевывая остатками зубов бутерброд с сыром, – Товарищи! Что же это жа дивершия против нашего народа? Вше эти поповшкие штучки! Ну как можно шледовать мещаншким штереотипам и крештитьшя, как темные бабульки какие-то? Ну мы же ш вами живем в шоциалиштическом гошударштве!

Рыжий парик немного сбился на бок, но это не мешало Раисе выступать. Она размахивала куском бутерброда, то и дело тыкая им в источник позора – Лидусю. Строгая дежурная испепеляюще глянула на активистку и начала приближаться явно с недобрыми намерениями. Раиса мгновенно поймала жуткий взгляд и осеклась на полуслове, села и вжала голову в костлявые плечи. Жанна остановилась и грозно сдвинула иссиня-черные брови, выведенные удивленными дугами почти на самые виски.

– Сегодня праздник, будем поздравлять всех с красным днем календаря! Девушки рисуют после обеда с Анной Ивановной открытки и учат песню! Мальчики помогают. Кто не будет рисовать – останется без полдника! Ясно? – для убедительности Жанна сняла маску, обнажив крупный хищный рот.

– Эх, Петя, Петя! – запричитала снова Лидуся, перестав упоминать Господа и крестясь только мысленно, чтобы не смущать Раису.

К ним подошёл аккуратный дедок с палочкой в довольно приличном пиджаке и довольно глаженных брюках. Седые пряди обрамляли блестящую лысину с пигментными пятнами, схожими с точками на шляпке мухомора. Раиса повернула к нему голову и ухмыльнулась.

– Лидуша, шмотри, новенький-то! Прям кавалер! Хочет открытку наверное от тебя получить! Шмотри, глажа ш тебя не шводит!

Лидуся тоже повернула голову и взглянула на «кавалера». Тот стоял и молча на нее смотрел, боясь шелохнуться. Они смотрели долго друг на друга, как будто пытаясь поймать неуловимые воспоминания о чем-то давно ушедшем, похороненном в обломках прошлого. Вдруг она почувствовала удар электричества по вискам. Боже! Это же…

– Валера? – произнесла она шепотом, потеряв внезапно голос.

– Да, – смущенно улыбнулся дедок с палочкой, – узнала все-таки.

– Валера! Валерочка! Да как же ты тут? Откуда? – запричитала Лидуся, не замечая, как слезы покатились по ее морщинистым впалым щекам.

– Да как, детки сдали, так вот, – оправдывал свое появление Валерий.

– Ну вот, я тоже, тут временно, пока там дети разберутся с делами, решили пока немного побуду, чтобы не мешать. Петя умер, так что я одна, – бормотала Лидуся, постоянно убирая за ухо выпадающую тусклую серую прядку волос.

– Петр умер? Давно? – явно удивившись, поинтересовался дедок.

– Давно. Еще в девяностом. Тридцать лет уж я вдова…

– Вот так да, вот так жизнь… И я тоже давно. Один. Моя Маруся в две тысячи девятом умерла. Рак. Очень трудный был год… – тоскливо вспоминая что-то тяжёлое, нахмурив кустистые брови, поддерживал разговор Валерий.

– Да, соболезную, – проявила вежливость Лида.

– А детей у тебя сколько? Неужели никто не смог к себе забрать?

– Детей-то много, два сына, две дочки. Но у них столько сложностей, не могу я вешать на них еще и себя. Пусть пока привыкнут, договорятся. Мне здесь уже даже нравится, – успокаивала сама себя Лидуся.

Раиса во время беседы во все глаза рассматривала загадочного Валеру, ловила каждое слово и строила грандиозные предположения, кто же он такой и почему они никак не могут оторвать взгляды друг от друга. Дело тут нечисто! Попахивает альковными связями… Ай да молитвенница Лидуся! Ай да одуванчик Божий.

Дежурная сиделка Жанна прервала беседу Лиды с Валерой громкими хлопками и объявлением, что приём пищи закончен. Всем нужно разойтись по своим комнатам и одеваться на прогулку. Лидуся улыбнулась Валере, вытерла слезы и махнула рукой в знак прощания. Валера отвесил ей старомодный поклон и удалился, постукивая тросточкой. Он сильно хромал, но по-прежнему был стройным и статным. Военная выправка!

***

Сосновый бор, прятавший в своих глубинах облупленные кирпичные корпуса, укутывался в зимние одеяла. Снег покрывал длинные иголки на ветвях все плотнее, все надежнее. Старая тротуарная плитка, обозначавшая кривые дорожки между деревьев, тоже наряжалась легким белым покровом, стараясь скрыть уродливые трещины и обломки.

Старички и старушки разбредались парами, ковыляя медленно, опасаясь не заметить выступ или острый угол, боясь споткнуться. Жанна вывела стариков на получасовой моцион, поручив двум расторопным и более ласковым помощницам зорко следить, чтобы не было травматизма. Кто замёрз – сразу в корпус. Бронхиты с пневмониями тут не нужны!

Прогулки Лидуся воспринимала как единственную возможность побыть в одиночестве. Она всегда находила способ затеряться и заблудиться, чтобы Раиса не мучила разговорами о доблестной стране и ее героях.

Сегодня же прилипчивая Раиса азартно преследовала соседку. Ни на шаг не позволяла отойти! Все ждала разъяснений по поводу встречи с тайным возлюбленным! Не дождавшись захватывающих рассказов, она начала допрос.

– Ну? Чего молчишь-то, праведниша ты наша! – ехидно начала она.

– А что говорить? – выныривая из своих мыслей, удивленно спросила Лидуся, придерживая локоть навязчивой спутницы.

– Рашкажывай, чего дурочку ломаешь! Что жа Валера такой?

– А, ты про это? – Лидуся уставшим голосом прояснила интерес Раисы.

– А про кого ж? Вон он как шверлил-то тебя глажами! Я шражу поняла! Любовник?

– Нет, – мягко и снисходительно ответила Лидуся, улыбаясь своим воспоминаниям о Валере.

– Ну вще! Ешли не рашкажешь, увидишь, что будет! Быстро рашкаживай!

– Хорошо, – сдалась Лидуся без боя, – Расскажу. Но сразу предупреждаю, ты будешь разочарована. Никаких пошлостей и интриг в этой истории нет.

– Это мы еще пошмотрим, тихушниша, есть они или нет! – пригрозила Раиса, сгорая от нетерпения.

Они присели на лавочку возле полуразрушенного временем фонтана, замусоренного и стыдливо надеющегося вскорости оказаться под снегом, чтобы убраться наконец с чужих глаз.

– Голодные годы были. Мама нас с братьями одна тянула. У нее образования никакого. То прачкой работала, то на фабрике. Мы даже суп из очисток картофельных хлебали иногда, другого ничего не было в доме. Я старшая была, братьям старалась отдать лишний кусок, себе стыдно было забирать. Прозрачная, губы синие, мёрзла все время. И вот мне восемнадцать исполнилось. И как раз Петр начал к нам захаживать, глазами, как ты говоришь, сверлить. А он был на тот момент уже молодой и перспективный офицер, работать его вот-вот должны были отправить в Германию. Мать мне и