Щёлковская - Анна Александровна Иванова Страница 2

Доехали мы быстро, за 28 минут. Перед выходом Саша серьезно на меня посмотрел и произнес:

– Ань, мы с тобой совершенно точно еще встретимся.

Обнял он меня крепче чем в прошлый раз и, как мне показалось, длилось это минуты две. Пока я от него не отстранилась, почувствовав, что сейчас я или всплакну, или сболтну лишнего.

Через 15 часов я вернулась в Москву и промчалась по обратному маршруту из аэропорта до Щелковской, как бы неся воспоминания с собой, и подумывая, насколько действительно в современности мало усилий нужно приложить для того, чтобы кого-то увидеть. Увидеть, и вернуться в свою привычную среду обитания, как будто ничего и не было.

Не было, конечно. Я не фанат страданий и строительства воздушных замков, но, оказывается, в двух часа лета от Москвы живет человек, к которому меня тянет, и – честное слово – мне ничего от него не нужно.

В наше время, наряду с отсутствием сложностей с перемещениями хотя бы по европейской части России, нет проблем и с межличностной коммуникацией. Для нее все есть вне зависимости от того, хочется тебе этого или нет. Наоборот, существует пресыщение общением, поэтому бывает сложно разобраться, действительно ли это твой человек, либо вы всего лишь оба очень классные и имеете примерно одинаковые (или хорошо комбинируемые между собой) взгляды на жизнь.

Место для волшебства всегда должно оставаться, поэтому сердце лучше держать открытым для новых эмоций и чувств, а во всех непонятных ситуациях – отдаваться обстоятельствам. В конце концов, кроме настоящего момента, ничего нет. Но мне очень нравятся такие явления, как синхронизация мыслей с кем-то друг о друге или выполнение одинаковых действий в один и тот же момент. Было бы здорово, чтобы так происходило у нас с Сашей. Думаю о нем конечно, но слегка.

Кстати, заметила, что Москва – самый дружелюбный и комфортный город России из всех, в которых я была. Знаю-знаю, это странно слышать от меня, я же с Крайнего Севера, где, как водится, живут самые теплые и душевные люди. Все так, но туда мало кто доезжает (не по работе), поэтому вам придется брать мои слова на веру или пропускать их мимо ушей, если я так скажу. А в случае с Москвой вы можете согласиться с моими словами или опровергнуть их.

Одиночество – это, пожалуй, главное слово сейчас. Быть постоянно везде и со всеми, а по итогу – одному и с собой наедине. Какая избитая истина. Это не хорошо и не плохо, а такая данность, временная величина.

Было бы неплохо регулярно выходить с кем-то вместе на нашей конечной станции метро и следовать в одном направлении, чтобы, например, доходить до меня и вместе пить чай.

Во мне столько нерастраченного тепла, что с каждым днем я все сильнее его берегу, потому что могу себе это позволить. Я люблю общаться с людьми и хорошо к ним отношусь. А когда мне захочется сконцентрировать тепло к кому-то одному, едва ли я это пропущу.

На Щелковской всегда что-то понимаешь, кроме того, что доехал (это без вариантов). Например, там на меня снизошло озарение, что все пусть и конечно (как маршрут поездов, следующих до нее), но с Сашей мы обязательно еще увидимся. Во-первых, потому что он так сказал. Во-вторых, потому что я так чувствую и хочу этого. В-третьих, потому что два часа лета на расстояние в тысячу-полторы километров от пункта А в пункт Б – это не время и не расстояние. Говорю по опыту проживания в Ленске, откуда, чтобы добраться в Москву, нужно три с половиной часа ехать по бездорожью до Мирного, а затем – еще шесть часов лететь.

В этот раз на Щелковскую я привезла мысли о Саше. Наверняка и сам он однажды (или много раз) еще здесь материализуется, и совсем необязательно чтобы это было связано со мной.