Будь со мной честен - Джулия Клэйборн Джонсон Страница 2

Ей требовался ассистент, который поможет с компьютером и будет решать хозяйственные вопросы, пока она не закончит роман.

– Это должен быть умный и толковый человек, которому мы доверяем. Я подумал о тебе, Элис.

Я пришла в смятение. «Питчер» – любимая книга моей матери. У меня перед глазами встал потрепанный томик в мягкой обложке с пожелтевшими страницами и оторванными треугольничками по краям в тех местах, где она загибала уголки. Аннотация на задней обложке гласила:

«Произведение, написанное с подлинным чувством и невероятной проницательностью. Выдающийся талант автора сделал эту книгу голосом не только своего, но и множества грядущих поколений. Новая классика!»

К этому прилагалась фотография юной М. М. Бэннинг. Короткие морковно-рыжие волосы, большие карие глаза за тяжелыми мужскими очками, бесформенный вязаный кардиган. Она напоминала скорее худосочного мальчишку в отцовской одежде, чем девушку на пороге двадцатилетия. Подростком моя мать была ее преданной поклонницей и каждый Хэллоуин конфисковала у своего отца кардиганы и очки, чтобы отправиться на вечеринку в костюме М. М. Бэннинг. Она бы и меня одевала в отцовские кардиганы и очки, если бы мой папаша не сбежал от нас, еще когда я ходила в младшую школу.

– Ха, – сказал мистер Варгас, когда я поведала ему о своей матери. – Самое смешное, что для этого фото Мими позаимствовала мои очки и кардиган: она категорически отвергла все образы, предложенные стилистом, а мастеру по прическам и макияжу велела сделать простую стрижку ежиком. Когда та предложила ей модный женский вариант короткой стрижки, пикси, Мими заявила, что хочет быть похожей на писателя, а не на дурнушку, приглашенную на встречу одноклассников, чтобы оттенить красоту королевы бала. Я сказал, что получилось здорово, а она ответила: «Больше всего мне нравится в этой фотографии то, что ее возненавидит моя мать».

– И как, план удался?

– Скорее всего, та даже не удосужилась на нее посмотреть, – сказал мистер Варгас, погладив щетину на подбородке и бросив взгляд в окно. – Вот что, ты лучше не рассказывай Мими о своей матери. У нее сложные отношения с поклонниками. Да и с собственной родительницей. По-моему, она иной раз жалеет, что написала эту книгу. Кстати, я говорил, что у Мими теперь есть ребенок? Его зовут Фрэнк. Представляешь, впервые о нем слышу.

В предисловии к последнему изданию «Питчера» – я купила книгу в аэропорту, решив перечитать в самолете, – критики выдвигали множество догадок о том, что заставило умолкнуть «голос своего и множества грядущих поколений». Одни уверяли, что М. М. Бэннинг не любила писать. Другие считали, что обожала писать, просто не выносила критики. «Она задыхалась от внезапно обрушившейся славы». «У нее собралась целая куча рукописей, которые будут опубликованы посмертно, когда ей будет уже все равно, что о ней подумают». «Она вообще не писала никакую книгу, а опубликовала нечто вроде длинной предсмертной записки своего великолепного умершего брата».

Что касается загадочного ребенка, которого она воспитывает одна, то о нем вообще никто не строил никаких предположений. Вместе с книгой я приобрела блокнот, чтобы вести дневник. Выбор был невелик, и я остановилась на розовом с единорогом. Приклеенную к нему скотчем пачку карандашей я оставила на стуле в зале ожидания, надеясь, что они пригодятся какому-нибудь ребенку.

«Кто такой Фрэнк?» – написала я на первой странице, пока ждала объявления на посадку.

Начнем с того, кто такая М. М. Бэннинг. Мистер Варгас сообщил мне, что ее имя – такой же вымысел, как и книга. Издатель решил, что Мими Гиллеспи звучит несерьезно, и она придумала псевдоним М. М. Бэннинг – имя неопределенного пола, которое больше подходит директору банка, чем бросившей колледж девчонке из Алабамы. Когда книга была опубликована и стала хитом, Мими Гиллеспи все равно что умерла. Для всех, кроме мистера Варгаса, который помнил ее до превращения в знаменитость.

М. М. Бэннинг жила в Бель-Эйр. Такие дома я видела до сих пор только в журналах: на улицу выходит каменная стена, обрамленная пальмами, а дальше – сплошное стекло. На месте знаменитости, озабоченной неприкосновенностью своей частной жизни, я ни за что не купила бы такой дом. Наверное, М. М. Бэннинг и сама порой просыпается по утрам, не понимая, как здесь оказалась.

По словам мистера Варгаса, Мими не собиралась жить в Лос-Анджелесе. В двадцать два года она поехала в Голливуд наблюдать за съемками фильма по своей книге, сообщив редактору, что пробудет в Калифорнии всего пару месяцев.

Вначале все шло прекрасно. Картина завоевала целую охапку Оскаров, в том числе и за сценарий, в написании которого Мими принимала участие в качестве консультанта. На церемонию она явилась под ручку с подающим надежды актером, сыгравшим питчера. Восходящая звезда американского кинематографа Хейнс Фуллер любил сверкать голым торсом и представлял собой полное ничтожество. Журналисты окрестили пару «современными Артуром Миллером и Мэрилин Монро из параллельной вселенной», потому что Мими всегда ходила в очках и кардиганах, а Хейнс выставлял напоказ свою грудь.

В двадцать три года Мими вышла за него замуж, а в двадцать пять развелась. Вместо того чтобы вернуться в Нью-Йорк, она купила стеклянный дом и спряталась в нем. Точнее, попыталась. Как можно спрятаться за стеклом? Она еще распаковывала вещи, а самые преданные поклонники уже прижимались носами к окнам.

«Я читал твою книгу. Мне знакома твоя боль. Выходи поговорить».

Для защиты от фанатов М. М. Бэннинг выстроила каменную стену, увенчанную колючей проволокой. Поклонники и журналисты порой еще бродили по периметру, надеясь… Интересно, на что? Ожидали, что удалившаяся от мира гениальная романистка выйдет позировать для литературного эквивалента фотографии йети? Или что в один прекрасный день ей станет одиноко, она пригласит их в дом и они станут закадычными друзьями?

Таксист уехал, высадив меня перед воротами. Не заметив вокруг никаких подозрительных типов с биноклями, я облегченно вздохнула и набрала код. Двадцать один, две двойки, три ноля. Калитка распахнулась, я проскочила во двор и потащила сумки вверх по крутой дорожке, ведущей к дому. Я целую минуту простояла на дверном коврике с надписью «Добро пожаловать», размышляя об иронии судьбы. Узнав, что я здесь, моя мать умерла бы от восторга, если бы не скончалась задолго до этого.

– Лос-Анджелес – рай на Земле, Элис, – сказал мистер Варгас, прощаясь со мной в Нью-Йорке, и нацарапал на листочке код. – Трудно винить людей, которые поддались искушению. Ты там бывала когда-нибудь?

– Нет, – сказала я.

– Там должен побывать каждый.

– А вы там часто бывали? – спросила я.

– Один раз, – признался он. – Видишь ли, Элис, многие считают Мими невыносимым человеком, только я не стал бы