Вечорница. Часть 2 - Елена Воздвиженская Страница 2

– Убегу я, – думает, – Вернусь к отцу-матери, пусть позор, чем так жить. Да и не было у нас ничего. Не муж он мне вовсе.

А у самой в сердце-то ёкнуло что-то, вроде как жалко ей Наума. Ведь был он раньше ласковым, хорошим мужем.

И вот, задками да огородами выбралась Луша со двора и побежала в родную деревню. А дорога-то через лесок шла. И место там, прямо скажу, нехорошее было. Поляна там есть, Лысая называется. Трава там не растёт вовсе. Поговаривали, что на той поляне ведьмы собираются на свои шабаши. Вот как дошла Луша до того места, так всё, кружить начала. Видит глазами-то, что по кругу ходит, а сойти не может, водит и водит её по одному и тому же пути.

Испугалась она крепко, да что делать, решила под лапами ели пристроиться и ночь скоротать, а утром бежать к мамке с тятей. Так и сделала. И вот, сидит она под елью и слышит, заухало что-то. Будто филин. А ему в ответ отвечает кто-то. И вдруг зашумело, захохотало, завертелось кругом. Ведьмы летят! Глядит тихонько Луша из-под ели, голые девки на мётлах на ту поляну опускаются. Ни жива ни мертва она со страху. И не думала, что бывает такое, за сказки считала, а оно вон как.

Девки на поляну опустились, да давай костёр разводить, хороводы водить, то бормочут что-то, то песню поют на странный мотив, неслыханный, то хохотать примутся. Тут одна из них на ель, под которой Луша пряталась, указала и говорит:

– А ведь у нас гости нынче!

Замолкли ведьмы, а после со свистом да смехом подбежали и выволокли Лушу из её укрытия.

– Тётушки, отпустите вы меня, – взмолилась та, – Никому я не расскажу про то, что видела.

– Отпустим, – говорят те, – Коль принесёшь нам травку одну, которая нам для дел разных очень надобная, да нам в руки не даётся. Оттого, мол, что мы, ведьмы, грешные. А ты девка непорченая, вот такая нам и нужна, только тебе в руки трава эта дастся.

– Что за трава-то? – спрашивает Луша.

– А нечуй-ветер.

– А как же я узнаю-то её?

– А за это не бойся, ты её сразу узнаешь.

И отправили они Лушу на берег реки, сами же следом пошли. Ночь выдалась лунная, ясная, так, что видать было всё, как днём. Долго бродила Луша по высокой траве, меж осоки да камыша, не видать ничего. И вдруг мелькнуло синим огоньком у самой воды. Бросилась туда Луша и видит – травка махонькая, а на ней цветочки крохотные, да синим огоньком светятся.

– Она! – поняла Луша. Наклонилась она и сорвала нечуй-ветер. Загоготали ведьмы за её спиной, обрадовались, Лушу с земли подняли, в вихре закружили, да понеслись по воздуху. От страха она и сознание потеряла, и что дальше было не помнит.

Очнулась она, а кругом уж светло. Лежит она на лугу, рядом коровы бродят, вдалеке пастух лошадей поит.

– Да ведь это ж родная деревня её! – обрадовалась Луша.

Подскочила она, и только было собралась бежать к дому родимому, как вдруг голос услыхала:

– Погоди, успеешь бежать-то. Послушай, что скажу я тебе.

Вздрогнула Луша от неожиданности, и видит – бабка старая рядом стоит, на неё глядит.

– Вижу я девка ты добрая, хорошая, – сказала старуха, – Да и за добро надо добром платить, так что слушай. Ты вот на долю свою жалуешься, а промеж тем, и на твою долю завистники нашлись. Баба одна есть в вашем селе, она уж давно на Наума твоего глаз положила, да он не женился на ней, не люба она ему. А как он тебя в дом свой привёл, так и вовсе та карга взъелась. Решила она тебя со свету извести. А после приворот на Наума сделать да женить на себе. А я тебя, девка, научу как быть.

– А я никак не хочу, – ответила Луша со слезами, – Я к мамке с тятей хочу! К ним вернусь!

– Ой, врёшь, девка! Это обида в тебе говорит, оно и понятно, крепко он тебя обидел вчера. Да только ведь любишь ты его, Луша!

Зарделась Луша, вспыхнула вся, и словно огнём её обожгло – ведь правду говорит старуха, любит она своего Наума, давно любит. И как же она сама того не понимала?

А старуха продолжает:

– Кабы не та карга, давно бы вы мужем и женой стали, понимаешь ты, о чём я толкую? Это она вам подарочков понатыкала вкруг избы. Ты как домой вернёшься, обойди всю избу кругом. В семи местах найдёшь ты предметы. Какие не скажу, сама обо всём догадаешься. Их ни с чем не спутаешь. Как всё найдёшь, так собери всё да неси на Лысую Поляну. Всё сложи на землю да сожги.

А как домой придёшь, зажги нечуй-ветер да обойди по кругу три раза избу. Всё плохое сгинет. А что дальше будет, увидишь. А сейчас к родителям сходи, навести, коль уж пришла, – усмехнулась старуха.

Смутилась Луша:

– Да как я пойду, я в одной сорочке.

– Где это? – отвечает старуха.

Глянула Луша, а на ней её лучшее платье надето. Подивилась она. А старуха продолжает:

– И корзину возьми, там родителям твоим угощеньице, неча им знать, что у вас неладно, ничего про вчерашнее им не сказывай, не расстраивай, а на самом дне корзины нечуй-ветер лежит, который ты сама своими руками сорвала ночью.

– Спасибо, бабуш… – хотела было поблагодарить старуху Луша, обернулась, а той и след простыл.

Тут захохотало что-то сверху. Подняла Луша голову, а там девка голая на метле, махнула девка Луше рукой, да унеслась в сторону леса.

Пошла Луша в родную деревню. День у родителей погостила, другой, да домой к мужу засобиралась. Пришла, а Наума нет дома, по делам своим уехал, наверное. Пошла Луша в обход вокруг избы, принялась те предметы искать, о которых ей ведьма поведала. И нашла. Под порогом, да у калитки, под стеной, да под окном, над дверью, да у хлева, и последнее на чердаке, дольше всего она это искала. Какого только «богатства» тут не было: и гвозди ржавые с землёй, и тряпица гнилая, и яйцо тухлое, и комок волос спутанных, а на чердаке и вовсе куколку нашла тряпичную, всю нитками чёрными обмотанную.

Всё сделала Луша, как ей ведьма велела. А после в избу пошла, щи сварила да пирогов напекла, тут и кошка их пришла, у ног трётся – вошла в избу! К вечеру Наум приехал. Увидел он Лушу и слёзы потекли из его глаз, думал он, что сделала она с собою что-то после того дня, не знал, где и искать её, а к родителям ехать с такой вестью боялся.

– Прости ты меня, – говорит, – Сам не знаю, что на меня нашло, это всё вино проклятое! Никогда больше руку на тебя не подниму.

– И ты меня прости, – ответила Луша. А про то, что было, ни слова она мужу не рассказала.

В ту ночь спать они вместе легли. А вскоре народила Луша сына-богатыря своему Науму. Зажили они в любви да согласии. Наум с жены пылинки сдувал. После ещё доченька у их народилась.

– Ой, как хорошо, бабушка! – умилилась Катюшка.

– Да погоди, это ведь ещё не всё, – ответила баба Уля, – И месяца не прошло, как Луша с Наумом помирились, как слух по селу прошёл. Авдотья обезножила. Жила эта Авдотья на краю села. Старая дева была. Злая как собака. Оттого и замуж-то никто не взял её. Одним днём слегла, а спустя неделю и померла она. Да перед смертью всё просила Лушу к ней привести, всё звала её. Да та не пошла. Хватит и того зла, что они от неё уже увидели. Так то, Катюшка, бывает ещё на свете.

– Спать уж пора, болтушки, – позёвывая встал дед, – Всё бы вам только сказки травить.

– Никакие это