Сборник рецептов моей бабушки - Алёна Олеговна Душкина Страница 2

Я выросла и узнала, что в дореволюционные времена у аристократов было принято пить чай из фарфоровых чашек. Из-за того, что материал был слишком дорогой, посуда выходила небольших размеров. В результате взяться за ручку было неудобно. Именно поэтому люди брались тремя пальцами за чашку, а остальные оттопыривали, как и в старые века. Чаще всего оттопыривался мизинец.

Так вот в чем было дело! Я вела себя как аристократ. Но бабушке это не нравилось.

Она часто мне говорила:

— Вот пригласят тебя в дорогой ресторан. И как ты будешь есть? Нужно быть готовой. Мизинчик прижать, салфетку расстелить, не прихлебывать, не чавкать.

Я серьезно кивала в ответ и спрашивала:

— А ты хочешь в ресторан, бабушка?

— Да что мне там делать. Какие у них там продукты? Я их лично не видела, не покупала. Вот взять к примеру котлеты. Ты знаешь, что они добавляют в этот фарш?…

Далее шла лекция про состав фарша, после которой есть совсем не хотелось.

Я любила ходить с бабушкой на Новые Дома. Это был район через дорогу, где мы закупались продуктами. В “Магните” бабушка всегда покупала мне соленую Тимашевскую соломку, иногда даже разрешала взять две пачки, каждая по 5 рублей. Мы долго ходили по магазину. В мои задачи входило помогать бабушке смотреть даты на пачке творога, сливочного масла, сыре. Бабушка всегда ходила со своим пакетом. Стиранным перестиранным. Вряд ли это была эко-повестка.

Не отходя от кассы бабушка проверяла чек, приговаривая:

— Всегда проверяй чек после покупки. Они мне знаешь, в прошлый раз две пачки творога пробили. Думали, я не увижу.

Я поражалась, как это бабушка все в уме умножает и считает. У нее получалось ловко и быстро. В этом я никак на нее не походила. И чеки так и не научилась проверять.

Рецепт третий

— Носи шляпы, они тебе очень идут

2024 год. Дождливый весенний день. Я стою напротив Эйфелевой башни. Она такая большая. И как будто покрыта замершим горьким шоколадом, цвет такой темный, но припудренный морозом. Верхушку не видно, ее как будто откусили. Видимо, шоколад очень вкусный, французский…

Моя бабушка часто говорила, что когда она носит шляпки, то похожа на француженку.

— Я хотела бы такие волосы, как у французов бабушка!

— А у тебя были такие. Черные курчавые. Но в годик мама тебя побрила, потому что ты очень походила на другую бабушку. Вот и сбрили твои завитки. Как ты тогда кричала! Поднимала волосы с пола, прикладывала к голове, показывала, что их нужно обратно.

И вот я стою напротив главной достопримечательности Франции. Длинные прямые каштановые волосы вырываются из под красного берета. Челка завита в легкую волну. Стою, думаю о городе.

Мой любимый сезон в сериале «Секс в большом городе» — где Кэрри приезжает в Париж. Такой романтичный и страстный город в конце становится ей абсолютно чужим. Еще одна любимая героиня из «Дьявол носит Prada» больно обжигается в коварном городе, натянувшем на себя маску искренней любви.

У меня насчет НЕГО не было ожиданий. Тут либо с первого взгляда, либо никак. Говорят, чтобы не разочаровываться, нужно не очаровываться. Но я сама не зная, заранее подготовила себе любовную почву.

Когда мне было десять, я всем девчонкам во дворе рассказывала, что знаю французский (это не было правдой), в доказательство я пела песню Кати Лель на французский манер, коверкая слова. Откуда это было в моей голове? Не знаю. Мое любимое слово того периода — «ля бурже».

Когда мне было двадцать, я обожала Ремарка, Саган, Мопассана, Андре Моруа. А на втором курсе филфака выбрала для курсовой работы роман «Пена дней» малоизвестного французского писателя Бориса Виана. Это было про эпатаж, про странности, про «вне рамок и правил». Мое любимое слово того периода — «кальвадос».

Когда мне было двадцать, я устроилась во французский магазин косметики. Каждый день на репите крутились одни и те же французские треки. Я протирала стеклянные флаконы с парижскими парфюмами, красила губы яркой помадой, подводила стрелки. Я обожала рассказывать южным женщинам о составах кремов и духов.

Я учила их: «не понюхать», а «послушать». Мое любимое слово того периода — «нероли» (эфирное масло из цветов горького апельсина).

В те же двадцать, я любила надевать черное маленькое платье и черный берет. А волосы завивала в кудри. И бежала на каблуках за троллейбусом. Один мой друг сказал мне, что я похожа на француженку.

Спустя столько лет тщательной подготовки мы с НИМ встречаемся. У меня с собой красный берет, помада от DIOR, несколько слов на французском, которые ждут своего часа в заметках.

И тут либо с первого взгляда, либо никак. Самолет приземляется почти в полночь. У кареты есть все шансы превратиться в тыкву. Я вижу мерцающие огни Эйфелевой башни. Закрываю глаза. Потом снова открываю. Блистает! Рядом со мной сидят французские дети лет десяти, что-то щебечут между с собой. Я снова закрываю глаза. И открываю. Настоящая!

У меня не было шансов НЕ влюбиться. Я слишком долго готовилась к этой любви, поэтому она приземлилась в моем сердце. И вряд ли уже когда-нибудь от туда улетит.

В мыслях так и крутится фраза, когда-то сказанная, бабушкой:

— Тебе очень идут шляпки, в этом ты на меня похожа. А мне говорили, что я в молодости вылитая француженка.

Мы с тобой, бабушка, француженки. И совсем не важно, какие у нас волосы: прямые или завитые.

Рецепт четвертый

Две ложки рассыпчатого кофе и два сахара

В детстве мне нравился запах кофе и сигарет. Маяком стабильности для меня был дедушка, куривший на пятом этаже балкона из красного кирпича. Дом был белого цвета,