Спаси моего сына - Алиса Ковалевская Страница 20

Я потёрла ладонью лицо. Мысли измотали. Я чувствовала себя грязной и неприкаянной, и не понимала, как от этого избавиться.

— Прекрати думать, Вика.

Захар подал мне руку и помог встать.

— Всё равно я должна была что-то заметить.

На это Захар ничего не ответил. Дети всё ещё были во дворе, из окна кухни их было хорошо видно.

— Кажется, они наконец нашли общий язык, — кивнул Захар на распахнутое окно.

— Кажется, да.

Его попытка перевести тему была прозрачной и безрезультатной. Семь лет назад моя жизнь перевернулась, сегодня она сделала ещё один кувырок, и сколько времени мне потребуется, чтобы смириться? Не каждый день узнаёшь, что жила с жестоким убийцей, делила с ним постель и собиралась рожать ему детей. Иронично, но, если бы не Захар, правда так и не открылась бы.

— Спасибо, — сказала я, посмотрев на него и пояснила: — За то, что разрушил иллюзию. Если бы не ты, я так и жила бы с ним. Мерзко.

— Вот уж не ожидал от тебя благодарности за это.

Сарказм всё-таки промелькнул, но мне было всё равно. Уже несколько дней я хотела узнать у Захара про садовника, который помог мне сбежать, но не решалась. Не решилась и сейчас. Розы в саду были всё так же прекрасны, словно за ними ухаживал старик Пабло.

— Твоя жена была несчастлива здесь? — спросила, припомнив всё немногое, что слышала о ней.

— Почему ты так думаешь?

Я не ответила. Просто смотрела на Захара с ожиданием.

— Ей нравилось жить в городе. Из-за этого мы постоянно ругались, особенно в последние месяцы.

Показалось, или он сказал это с сожалением?

Я вдруг догадалась.

— В тот вечер тоже?

— Да, — сказал он резко и вышел на улицу, хотя за секунду до этого поставил вариться кофе.

Ниточки связались. До сих пор лишённые смысла слова садовника про жену Захара стали предельно понятными. Ей не нравилось здесь, они с Захаром ссорились из-за того, что она не хотела жить за городом, а он гнул своё. Компромиссы и предоставление выбора? Нет, это не про Захара.

Думала, он пойдёт к детям, но Захар скрылся в саду. Я помедлила и пошла за ним. Догнала на заросшей травой дорожке.

— Сколько прошло лет? — схватила его за рукав и развернула к себе. — Сколько лет прошло с её гибели?

— Какое это имеет значение?

— Не знаю. И всё-таки? Пятнадцать? Просто скажи! Сколько лет ты воскрешаешь её, убиваешь и воскрешаешь снова?! — откуда-то поднялись злость и ненормальная ревность.

Он забрал меня у Юры в обмен на неё. Я стала заменой ей только потому, что была смутно похожа!

— Да скажи ты, чёрт тебя подери!

— Шестнадцать! — заорал он в ответ. — Шестнадцать лет!

— Может, хватит уже? Хватит жить мертвецами! У тебя сын, дочь! У тебя… — замолчала и отпустила его.

Подбородок начал дрожать, а уголки глаз жгло слезами ярости.

— Что у меня?! — рявкнул Захар.

— Ничего!

Я хотела уйти, но теперь не дал он. Толкнул меня к дереву.

— Шестнадцать проклятых лет я думаю, что, если бы не выпустил её тем вечером, она была бы жива. Мой сын был бы жив. Моему парню было бы шестнадцать, ты понимаешь? — хрипло процедил он. — Всё бы было по-другому.

— Да! — заорала я. — Да, Захар, всё бы было по-другому! — толкнула его в грудь, махнула в сторону дома. — Твоему парню не шестнадцать, ему шесть! И твоей дочери шесть! Всё бы было по-другому! Всё!

Слёзы потекли по лицу. Обидные, наполненные гневом. Глаза Захара сверкали, мускулы были напряжёнными. Я со всей силы толкнула его снова.

— Лелей её! Лелей своих мертвецов! Только мы то тебе тогда зачем?!

Он выматерился, сжал зубы. Скрутил футболку у меня на груди и рванул за неё на себя. Я впечаталась ему в грудь, взгляды на секунду встретились.

— Выходи за меня, Вика, — просипел он. — Выйдешь? Ты спрашиваешь, зачем мне вы? Я тебе говорю — выходи за меня.

Я недоумённо усмехнулась, не понимая, кто из нас двоих сошёл с ума. Но понять так и не успела. Захар опять толкнул меня к дереву, прижал собой и стал целовать. Смял мои губы, ворвался в рот языком. Ни права выбора, ни компромиссов.

— Ты выйдешь за меня, — утвердительно сказал он, только на миг отстранившись. — Хочешь или нет — выйдешь.

Глава 11.1

Вика

Закрыв книгу, я отложила её на столик. Проблемы героини романа не шли ни в какое сравнение с моими, а отношения с главным героем при желании наладить можно было в считанные секунды. Раньше я бы, может, и посочувствовала ей, но не сейчас.

— Тётя Вика!

Окрик Игната был непривычно тревожным. Я едва не подскочила с кресла.

Сын Захара стоял в дверях веранды. Запыхавшийся, растрёпанный и встревоженный, он опирался на стену и покусывал губы.

— Что случилось?

— Там Инга…

Я бросилась в дом. Полчаса назад дети спокойно играли в комнате Игната, и что могло произойти за это время, представить было сложно. Да всё, что угодно!

Оказавшись в холле, я увидела перевёрнутый стул. Инга сидела рядом и, держась за ногу, хныкала. Заметила меня и разревелась сильнее. Сердце ушло в пятки, за мгновения я успела навоображать себе бог весть что. Подлетела к дочери и взяла её за ладошки.

— Я у-упала, — жалобно всхлипнула Инга.

— Где болит?

Она показала на ножку. По всей голени шла длинная царапина. Откуда она, разобраться можно было и потом. Осторожно, чтобы не сделать хуже, я стала ощупывать ногу дочери от пальчиков выше. Дошла до лодыжки, и Инга вскрикнула, дёрнулась.

— Больно!

— Вот здесь больно? — нажала ещё аккуратнее, внимательно смотря на свою егозу.

Она кивнула. Ресницы её были мокрыми, глаза наполнены слезами, щёки мокрыми. Я покачала головой.

— Зачем ты полезла на стул?

— Мы хотели маску, — подал голос Игнат.

На стене, метрах в двух от пола, действительно висели несколько ярких карнавальных масок, вносивших в интерьер нотку живости. Только не припомню, чтобы до этого дня дети ими интересовались.

— А что разрешение нужно спросить, вы подумать не захотели? Почему вы полезли на стену? Ты почему полезла?! — обратилась к дочери. — Я тебе разве не говорила, что можно делать, а что нельзя? Почему ты так себя ведёшь, Инга?! А если бы ты ногу сломала?

— Я же не сломала, — она состроила жалобное личико, но меня этим было не взять.

— Не сломала, — согласилась я. — Радуйся. Сломала — было бы хуже.

Подхватила дочь и помогла подняться. Она было опёрлась на ногу и вскрикнула.

— Ай! —