Дорога в Гарвард и обратно - Лана Барсукова Страница 20

что с этим нужно что-то делать. Напоминания со стороны только раздражали. В какой-то момент, чтобы его не дергали и не мешали жить в своем режиме, он поменял мамин пароль в электронном журнале. Столкнувшись с техническими трудностями, мама обругала систему и решила, что пойдет другим путем. Отныне она просто спрашивала сына:

– Как дела в школе? Как оценки?

– Нормально, – отвечал Гоша.

И всех все устраивало. На родительские собрания мама не ходила. Один раз пошла, и это произвело на нее неизгладимое впечатление. Родители одноклассников потрясли ее своей информированностью. Мама не понимала ни их вопросов, ни ответов классной руководительницы. С тех пор она завязала с родительскими собраниями на веки вечные.

Проблему с рекомендацией нужно было решать самому. Это засада. Гоша и подумать не мог, что мнение его школьных учителей может кого-то интересовать.

Ясное дело, что совершить подлог с технической точки зрения ничего не стоило. Наверняка там предусмотрено подтверждение через электронную почту. Вскрыть любой почтовый ящик для Гоши не составляло особого труда. Однако обман – он и есть обман. Это темная сторона жизни, на которую Гоша решил не переходить.

Гоше запомнились слова Влада: «Из нескольких сотен претендентов выбирают одного». Хотелось победить честно. И чем жестче конкуренция, тем честнее должна быть победа.

На следующий день после уроков Гоша поплелся в учительскую. Там он застал Веру Васильевну, учительницу математики, которая пила чай. У Гоши никогда не было проблем с математикой. Только с самой Верой Васильевной.

Он решал задачи так, что ответ получался верный, а вот само решение, по мнению учительницы, было исключительно неправильное. Она перечеркивала алым крестом его страницы, а их диалог напоминал разговор слепого с глухим.

– Так у меня правильный ответ?

– Ты меня уже утомил, Георгий. Ответ правильный, но решил ты неправильно.

– Где у меня ошибка?

– Я еще раз повторяю, – с раздражением, как для тупого, повторяла учительница. – Ошибки нет. Но решение неправильное.

Гоша понимал, что в ее голове что-то сломано, нарушена формальная логика. Починить он не мог. Приходилось терпеть.

На пороге учительской Гоша кашлянул.

Вера Васильевна разглядела ученика.

– Тебе что-то надо? – спросила она, смахивая с губ крошки печенья.

– Мне нужна рекомендация. На одну страницу. Ваше мнение о моих умственных способностях.

– Мое мнение? О твоих способностях?

Гоша кивнул.

Вера Васильевна заподозрила подвох. Ситуация была внештатная. Гоша всегда был равнодушен к тому, что о нем думают другие.

– Зачем тебе? – спросила она.

– Надо. Так какого вы мнения?

– Ну, допустим, я думаю, что ты парень с мозгами. И что дальше?

– Так и напишите. Мне нужна рекомендация.

– И куда это пойдет? – Вера Васильевна всегда была осторожной.

– В американский университет.

Учительница напряглась и отложила взятую конфету назад в вазочку. Повисла пауза. Гоша не торопил.

Наконец Вера Васильевна решительно отодвинула вазочку и сказала:

– Георгий, я не дам тебе рекомендацию.

– Почему? Вы же сами сказали, что я с мозгами.

– Именно поэтому! Именно! – повысила голос Вера Васильевна. – Мозги должны оставаться в стране. В нашей большой и великой стране. А не служить американской военщине.

– Ломоносов тоже за границей учился! – горячо возразил Гоша.

– Наивный! Когда это было? Сейчас такие технологии – раз! – и ты уже шпион.

– Так я и здесь могу шпионом стать, – не сдавался Гоша.

Вера Васильевна посмотрела на него с гневным осуждением.

– Такими вещами не шутят! Георгий, ты меня уже утомил!

Гоша повернулся спиной и пошел на выход. В спину прилетало:

– К тому же мозги у тебя хоть и есть, но набекрень. Ты даже не способен решить задачу стандартным способом. Вечно с выкрутасами.

«Дура», – про себя огрызнулся Гоша, и ему стало легче.

Но без рекомендации возвращаться нельзя. Влад его не поймет.

Гоша пошел искать физика, Ивана Викторовича. Тот был мужик внесистемный, но хороший. Американская военщина его не интересовала, как, впрочем, и многое другое, дорогое сердцу Веры Васильевны.

У него был только один недостаток: он не любил учить детей физике. Класс делился на меньшинство, которое решало проблему с помощью репетиторов, и большинство, которое забило на физику и знало только то, что вода не везде закипает при ста градусах. Гоша прорубал физику сам, полюбив ее за логичность.

Иван Викторович ценил в Гоше эту тактичную ненавязчивость. Гоша был идеальным, необременительным учеником. Иван Викторович был учителем с большой буквы «Х» от слова «халява».

Все знали, где искать физика, если его нет в учительской. За углом школы находился сарай, именуемый подсобным помещением. В нем хранились метлы и лопаты, расчехляемые в дни субботников. За сараем любил покурить Иван Викторович. После того, как курение на территории школы запретили, Иван Викторович находил особое удовольствие в том, чтобы совмещать обычную сигарету с мелким хулиганством.

Гоша застал его за этим занятием.

– Здравствуйте, Иван Викторович.

– Здорово, коль не шутишь. – Он любил прикидываться народным персонажем.

– Да мне не до шуток. Я в университет поступаю, – начал Гоша.

– Чего так рано? Вы ж еще ЕГЭ не сдали.

– Я в американский универ хочу попробовать.

Иван Викторович посмотрел с уважением.

– Попробовать, конечно, можно. За спрос денег не берут. Но поступить нельзя.

– Почему вы так думаете?

– Потому что в нынешней политической ситуации мы с Америкой, как говорится, дружба врозь и сиськи набок.

– Образование вне политики. – Гоша так не думал, но хотел свернуть с политической темы. – Вы мне рекомендацию дадите? Можно на русском языке, я переведу.

– Ты это серьезно?

Гоша кивнул.

– А наши университеты? Хуже?

– Ломоносов тоже за границей учился, – уклончиво ответил Гоша, воспользовавшись домашней заготовкой.

– Ты не знаешь, Ломоносов курил? – неожиданно спросил учитель.

– Не знаю. А это важно?

– Конечно! Если бы его заставили за сараем курить, он бы в Россию точно не вернулся, – убежденно сказал Иван Викторович.

Гоша пожал плечами.

– Так, значит, в Америку, – затягиваясь сигаретным дымом, сказал физик. – Ладно! Договорились. Я напишу, что ты герой – звезда с дырой. Подправь там потом, если что.

– Спасибо!

– Спасибом не отделаешься. Вот стану стариком, будешь мне оттуда лекарства высылать.

– Вообще-то я только учиться туда еду. Потом вернусь.

– Вернешься? Ну это только если очень не повезет. – Иван Викторович затушил сигарету о табличку «курить запрещается» и пошел писать рекомендацию.

Гоша подумал, что можно еще сбегать к учительнице по информатике, чтобы получить дополнительную рекомендацию. Но вовремя вспомнил, что недавно нашел в ее коде ошибку и поправил программу, после чего учительница перестала с ним здороваться.

«Одной хватит», – решил Гоша.

По дороге домой он напрягал память, пока не вспомнил краткий диагноз российско-американских отношений. Как там Иван Викторович сказал? «Дружба врозь и сиськи набок». Все-таки учитель физики расширил его кругозор. А с законами Ньютона он и сам разберется.

Глава 17. Трудное эссе

Важным этапом поступления в Гарвард было написание эссе. О чем? Точнее, о ком. Конечно, о себе, любимом.

Гоша прикинул и решил написать о том, как он любит программировать, о своем друге Монстрике и о том, как он собирал деньги на его детали. Про отца, который из-за этого уехал жить на дачу, он писать не будет. Чужим