Борис Можаев - Наледь Страница 21

- То есть, по-вашему, что разумно, то вам и подвластно? - спросил его Синельников.

- По крайней мере, я не пройду мимо головотяпа, бьющего оконные стекла или уличные фонари, - повысил голос Воронов. - Пусть на мне нет милицейского мундира, но я схвачу его за руки.

- Ну, с точки зрения милицейского мундира легко установить предел разумного, - насмешливо заметил Синельников.

- Я две недели прожил на руднике не как праздный соглядатай. - Воронов поднял чертежи. - Я изучил и эти проекты - старый и новый варианты - и в большой мере ту местность, где должен строиться поселок. Разумеется, все это я делал не с той целью, чтобы показать свою власть.

- Какие же мотивы руководили вами? - спросил Синельников.

- Очень простые. Я думал о том, что в этом каменистом ущелье должны жить люди. Да, да! Жить на тех булыжниках, где и цветника не разобьешь, не говоря уж об огороде.

- Да, это верно - огородникам там делать нечего, - заметил Синельников.

- Изложите, деятель, свои выводы, - попросил Лукашин, которого стала раздражать эта перепалка.

- Основной вывод заключается в том, что строить поселок в ущелье нельзя. И вот почему. Ущелье это не только каменистое - оно лишено солнца. Три часа в сутки, и то летом, бывает там солнце. А самое неприятное ущелье подвержено сильной наледи. Толщина льда весной местами достигает трех-четырех метров. До самого августа, залеживается там лед, и с ним вместе держится погребная сырость. А там будут жить рабочие, вырастать их дети. Мы должны построить там школу, детские сады. Сами подумайте, товарищи, что это за детский сад, куда солнце и не заглянет? Что это за поселок, где летом вместо мягкой травы оледенелые булыжники? Я полностью разделяю протест наших заказчиков - рудокопов. Они не хотят жить в том ущелье. К тому же там возможен силикоз из-за близости рудника. Они требуют строить поселок в Солнечном. И я согласен с ними. Нельзя лишать людей солнца и радости во имя грошовой экономии на автобусных перевозках. И к тому же строительство поселка в ущелье обойдется значительно дороже. Вот мои подсчеты. - Воронов вынул пояснительную записку, сшитую из нескольких листков. - Можете познакомиться с ними. Строительство в речном ущелье вести неизмеримо труднее, чем в сухой долине. Рабочие буквально в воде тонут. Вот почему я прекратил строительство поселка.

Лукашин наконец перевел взгляд на Воронова.

- Ну-ка, деятель, дайте ваши подсчеты!

Воронов подал ему пояснительную записку и сел. Дубинин с удивлением посмотрел на Лукашина. Этот лукашинский жест, кажется, удивил и Синельникова, он заговорил с еле заметным раздражением:

- Наконец-то Воронов объяснил истинную причину того, что заставило его столь энергично принять запрещенное решение, или, иными словами, ради чего он сорвал производственный план. Строить или не строить там поселок в конечном счете определяет не начальник участка, а совнархоз. И поскольку совнархоз уже решил, то, стало быть, поселок строить там будут, не Воронов, так другие. Почему же Воронов прекратил временно строительство? Дело-то в общем не в горняках. О них позаботиться есть кому. И нечего на силикоз сваливать - поставят фильтры, и вся недолга. Дело в том, что строить там, возле рудников, значительно труднее, чем в другом месте. Вот оно что, оказывается!

- Да, и поэтому! - воскликнул Воронов.

- Вот-вот. Сегодня Воронову показалось трудно строить на рудниках, и он закрыл поселок. Завтра ему покажется трудным строительство рыбного порта. Он и его прикроет. А послезавтра он, может быть, перенесет свой участок куда-нибудь в Подмосковье под тем предлогом, что там строить легче. Так, что ли? Нет, так не пойдет, товарищ Воронов. Значит, там, в ущелье, вода, работать тяжело? А в Комсомольске в непролазной тайге, в болотах, в бездорожье, порой без куска хлеба... легче было?

- Правильно, расскажите ему о строительстве Комсомольска, - перебил Зеленин.

Синельников строго посмотрел на Зеленина и продолжал с прежним напором:

- Мы строим, не выбирая легких путей. И живем не нынешним днем. Нам важнее конечный итог труда, а не его сегодняшние тяготы. И прав был председатель совнархоза, который отдал предпочтение строительству поселка в горах. Рабочие будут жить рядом с рудником. И никаких перевозок. Экономия в государственном деле - вещь немаловажная. Земли пахотной нет? Ну так что ж? Не огородники там будут жить. Председатель совнархоза, конечно, не пожалел строителя Воронова, которому, видите ли, трудно придется. Что ж поделать, такой уж мы народ - не жалостливые! Синельников сделал паузу. - Вот мое главное возражение. Детские сады и школу можно вынести на солнечный склон. Это вопрос не принципиальный. А что касается наледи, в проекте предусмотрена борьба с ней путем углубления русла Снежинки.

- При условии сохранения постоянного русла Снежинки? Так? - спросил Воронов.

- Разумеется, - небрежно согласился Синельников.

- Но ведь за последние десять лет Снежинка трижды меняла русло! воскликнул Воронов. - Где же гарантия, что она и впредь не станет менять его?

- Мы прикажем не менять русла, - заметил Зеленин.

Синельников холодно посмотрел на Зеленина, но возразил с раздражением:

- У нас нет таких сведений.

- Это установила геологическая экспедиция, - пояснил Воронов. Сведения точные, можете удостовериться.

Синельников не ожидал такого удара и с минуту растерянно молчал, втянув голову в плечи, словно погружался в холодную воду.

Лукашин просматривал расчеты Воронова. Зеленин с блуждающей улыбкой поглядывал на стены, и только Дубинин внимательно смотрел то на Воронова, то на Синельникова. По всему было заметно, что спор захватил его и он никак не может решить, на чьей стороне истина.

- Вам известно, что Снежинка - река подземная? - продолжал спрашивать Воронов растерявшегося Синельникова.

- Разумеется.

- Ее подземный дебит в девять раз превышает поверхностный. Так согласитесь сами, что простым углублением русла мы от наледи не избавимся.

- Ну что ж, может быть, придется в таком случае брать реку в подземную трубу, - Синельников снова вернулся к своему испытанному снисходительному тону.

- Это верно! Только строительство этой бетонной трубы будет стоить примерно столько же, столько и весь поселок. Вот посмотрите подсчеты.

Синельников вспылил:

- Что вы мне суете свои подсчеты! Прошу избавить меня от этой экзаменовки. Я не спорю, что отдельные детали технического проекта не решены еще. Но следует искать решение в заданном проекте, а не отвергать утвержденный совнархозом план работ. А все эти рассуждения о детских садах и о солнышке просто непринципиальны.

Воронов резко встал.

- Конечно, для вас не принципиально, где будут жить горняки - в солнечной долине или в ледяном ущелье! Это, мол, не наше дело, мы подрядчики!

- Я довольно ясно сказал, что вы попросту спасовали перед трудностями, - перебил его Синельников.

- Да, вы ловко отвели спор от существа вопроса. Вы переключились на обвинение меня в том, что я боюсь трудностей. Дело не в трудностях, а в равнодушии к людям. Почти два года многие рабочие живут у нас все еще в палатках! Вас это не трогает. Вас не смущают невыносимые лесные дороги, где калечатся машины и надрываются люди. Все это вас мало заботит не потому ли, что вы избавлены от многих тягот? Это не вы стоите в ледяной воде на закладке фундаментов. И в палатке вы не живете. И не из вас вытрясают душу ежедневные рейсы по таежному бездорожью. И тем не менее вы говорите от имени этих людей, что нам важен конечный итог нашего труда, а не его сегодняшние тяготы. По какому праву вы говорите от имени других?

- Однако мы отвлекаемся, деятель, - перебил его Лукашин.

- Я кончил. - Воронов решительно сел и нахмурился.

- Мне думается, что нам следует попытаться найти какое-то общее решение, - предложил Лукашин. - Как вы полагаете, Петр Ермолаевич?

- Решение очень простое, - уверенно заявил Синельников. - Строительство поселка продолжать, а персональное дело Воронова разобрать на бюро. Что же касается некоторых предложений Воронова, то пусть ими займутся производственный и технический отделы.

- В таком случае я вынужден буду обратиться в крайком, - сказал Воронов.

- Не надо торопиться, деятель, - досадливо поморщился Лукашин. - Как вы думаете, товарищ Зеленин?

- На днях у нас будет производственное собрание по итогам месячного плана, - ответил Зеленин. - Вот и пусть выступит Воронов. Обсудим и решим, что делать. Если нужно будет, пошлем в совнархоз резолюцию собрания.

Лукашин хорошо понимал, что от вороновских расчетов так просто не отмахнешься. И уж если узнают об этом горняки, то заварится каша. Значит, на тормозах надо съезжать. Мысль Зеленина показалась ему стоящей. Выступит коллектив Управления, а там пусть разбираются, пусть решают.

- А что! Это заслуживает внимания. - Лукашин посмотрел на Синельникова.