Скупщик - Наталья Борисовна Милявская Страница 22

«Какое сумасшествие!» — подумал Илья, потом вдруг понял, что терять ему нечего, и пожал руку Демона в знак согласия.

Не было никаких электрических разрядов, чудовищной силы рукопожатия или прочих неприятных ощущений. Обычная теплая человеческая ладонь.

— Договорились! — сказала Девушка и сунула руки в карманы.

— А как я… — хотел уточнить Илья.

— Я тебя найду.

Она поправила лямку рюкзака, сунула в уши висящие на шее наушники, набросила на голову капюшон и зашагала прочь.

Илья обалдело смотрел ей вслед. Потом вдруг ему в голову пришла мысль ее подвезти, но он отринул ее как абсолютно безумную. Подвезти Демона посреди ночи в Москве? Куда? В Ад?

Илья хохотнул. Темный женский силуэт миновал фонарь, свернул в переулок и пропал.

Кирюша спал, разметавшись на кровати. По своей дурной привычке, он снова завалился спать в одежде. Просто потому, что не было сил сдирать с себя рубашку, нащупывать непослушными пальцами пряжку от ремня, стягивать носки… Он добрался домой в беспамятстве, был вознесен по лестнице крепкими руками верных друзей и передан заспанной Ритке, которая и дотащила сонное пьяное тело до кровати.

— На, если будешь блевать! — громко произнесла Ритка, шлепнув у Кирюшиной кровати старый пластмассовый таз, затем выключила свет и закрыла дверь.

Кирюша решил, что блевать не будет. Он какое-то время маялся на кровати, ловя непослушными зрачками медленно кружащийся над головой потолок. События нынешнего вечера и последнего месяца рваными фрагментами всплывали в памяти. Какой-то парень размахивал у него перед носом распятием, отовсюду выскакивали и снова пропадали крохотные злые татуированные человечки, а под ногами, потрескивая в жарком пламени, горели и превращались в сморщенные комки пепла пачки новеньких, перехваченных разноцветными резинками банкнот. Кирилл попытался выхватить из огня пачку денег и провалился сквозь это фантастическое месиво в сон.

Кирюше снились поля. Залитые солнцем поля — бесконечная зеленая равнина, подернутая ярким контрапунктом одуванчиков. Солнце струилось сладким медом, где-то неподалеку поблескивала речная заводь. Кириллом завладел детский восторг — ощутив себя пятилетним мальчишкой, он осознал, что жизнь прекрасна, что все впереди, и это все непременно сложится самым лучшим образом. Рассмеявшись, Кирюша хотел вдохнуть полной грудью сладкий солнечный воздух… но не смог. Воздуха не было! Солнце вдруг померкло, трава на зеленой равнине скукожилась… Очутившись в полной темноте, Кирилл понял, что лежит на кровати в своей комнате и отчаянно пытается глотнуть воздуха.

Окончательно проснувшись, Кирилл попытался шевельнуться, но тело не слушалось. Оно казалось неподвижной каменной массой. Сверху, сплющивая грудную клетку, его словно придавило стотонной железобетонной плитой. Чувствуя, как от отсутствия кислорода закружилась голова, Кирюша понял, что по какой-то неведомой причине его душа навсегда замурована в его парализованном теле! Всхлипнул от безысходности и снова проснулся. Сквозь накативший ужас он вдруг увидел, что на его груди кто-то сидит.

Черный силуэт на фоне слабо освещенной уличным фонарем стены. Вытаращив глаза, Кирилл пытался разглядеть чудовище, придавившее его к кровати. Но черная неподвижная тень была темнее самой тьмы. Кирилл силился понять, сон это или явь… Вдруг тень шевельнулась, наклонилась к беззвучно завопившему от ужаса Кирюше и приложила скрюченный палец к напомаженным губам.

— Тсс! — прошептала из-под черного капюшона Старуха и подмигнула ему развратным мертвым глазом.

6

Низкое небо изредка роняло крупные ленивые капли. Влажная трава под ногами слегка скользила. Илье пару раз пришлось ухватиться за безликие кладбищенские оградки. Наконец он нашел нужный ряд и пошел вдоль могил по тропинке, невольно отмечая фамилии на серых и черных надгробных памятниках. Кто были все эти люди? Как они прожили отмеренный им кусок бытия?

Илья с детства не переносил унылый кладбищенский дух и не мог себе внятно объяснить, зачем он приходит сюда уже третий год подряд. Отдать дань памяти близкому другу? Уже слишком поздно, да и покойникам, как известно, все равно. Помолиться об усопшем? Подобная мысль вызывала у Ильи разве что саркастическую ухмылку. Поговорить о чем-то с воображаемым другом? Так с ним, при желании, можно поговорить где угодно, хоть в собственном сортире. Ясно ведь, что на кладбище искать нечего — это просто склад гнилых телесных оболочек, сданных своими бывшими хозяевами в утиль. Вместо того чтобы захламлять землю никчемной гниющей биомассой, нужно было давно перейти на тотальную посмертную кремацию. Просто. Гигиенично. Освободившуюся территорию можно отдать под парки и детские сады.

И все же Илья шел на могилу к Олегу, потому что не мог не идти. Наверное, так убийцы возвращаются на место преступления. А так как Илья определенно имел самое непосредственное отношение к смерти лучшего друга, все было верно. Место в данном случае не имело особого значения — просто на кладбище было спокойнее, чем у отбойника на Ленинградском шоссе, в который два года назад Олег влетел на своем «форде»…

Она уже была здесь — Илья издалека приметил ее цветастый плащ. Прямая спина, аккуратно убранные в пучок волосы. В пять лет мать отдала ее на художественную гимнастику — и хотя профессиональной спортсменки из Милы не вышло, девушка всегда выглядела так, словно в любой момент может выпорхнуть на ковер и показать упражнения с булавами. Илья замедлил шаг — по дороге на кладбище он надеялся, что они с Милой разминутся. Не разминулись.

— Привет, — сказал он, подойдя.

Девушка обернулась, улыбнулась обрадованно.

— Привет! — она подвинулась,