Разговоры с мёртвыми - Денис Ядров Страница 23

Взяв деньги со стола, Жека пересчитывает их, глаза блестят, веснушки повылазили наружу.

– Ты не суетись, Патлатый, – говорит, поднимаясь, Иваныч. – Это не лично тебе. Это на водку. И хлеба купи. Пару луковиц. И макарон, наверное.

– Зачем? – Жека успокаивается.

– Суп варить будем.

– Суп? – удивляется Архип. – Я думал, шашлык пожарим.

Иваныч морщится.

– Боюсь шашлык из собаки делать. Хотя домашняя, но рисковать не стоит. Бывает, и домашние с помойки жрут. Тем более такие, которые свинью съедают.

– Понятно, – соглашается Архип. – Суп – так суп. Тоже ничего. А у тебя что-нибудь переодеть есть? – Архип показывает на свой костюм.

Иваныч чешет затылок.

– Знаешь, нет. Вчера постирал, сушится.

– Не везёт – так не везёт, – хлопает в ладони Архип. – Ни шашлык тебе, ни одежды. А ты чего расселся? – обращается он к Жеке. – Чеши в магазин.

– Ой, развыступался, – ворчит Жека. – Иди баню топи. Чтобы к моему приходу была готова.

– А ты мне не указывай, – огрызается Архип.

Жека встаёт из-за стола, суёт деньги в карман.

– Вот сейчас пойду в магазин, возьму водки и напьюсь в одного. Будете знать, как мной командовать.

– Кто тобой командует? – губы Архипа сложились в брезгливые чёрточки.

– Заряжаете меня за водкой.

– А кому ещё идти? – всплеск руками.

– Молчун пусть идёт, он самый молодой.

– Оставь Молчуна в покое. Не надо ему никуда идти. Помнишь, как в прошлый раз посылали?

У Жеки такой вид, точно съел лимон.

– Помню.

– Вот и не надо Молчуна в магазин отправлять. Он мне помогать будет. Правда, Молчун? – Архип подмигивает мне и хлопает меня по плечу.

Выглядит подмигивание так: шрам, рассекающий лицо Архипа и порванный на глазу, соединяется и рвётся вновь.

– Ладно, пошёл.

Я наблюдаю спину в клетку. Дверь со скрипом открывается и, скрипя, захлопывается.

– Петли не мешало бы смазать, – комментирует Иваныч.

Архип поднимается, отряхивает ладони, вытирая их одна о другую, снимает пиджак и вешает его на стул.

– А дрова у тебя есть или тоже постирал?

Щека Иваныча дёргается от раздражения.

– Конечно, есть. За дурака меня держишь?

– И топор?

– Найдётся.

– Вот и замечательно.

Архип как-то странно хромает к двери. Не волочит ногу за собой, а выкидывает её вперёд, словно солдат на марше.

– Молчун, пойдём со мной.

Я оставляю крошки в покое и следую за белой рубашкой. Архип на ходу закатывает рукава.

– Работа, как женщина, любит ласку, – шутит он.

Раньше эта фраза звучала так: карты, как женщина, любят ласку. Архип больше не играет в карты, как и в другие азартные игры, включая пятирублёвые лохотроны. «Азарт не для меня. Больше», – говорит он. И мы понимаем, что он имеет в виду.

Мы втроём выходим из дома, поворачиваем налево и по дорожке из досок движемся в направлении бани. Рядом с ней стоит дровник, полный круглых чурок.

– Я дрова ещё не рубил. Буквально вчера завезли. Вот колун, – Иваныч показывает на колун с длинной ручкой, изогнутой на конце. – Вот чурка, – показывает на полуметровую по диагонали чурку. – Пойду пока печь разожгу. А ты, Молчун, следи за машиной. Хорошо?

Иваныч уходит в баню, Архип снимает рубашку и отдаёт мне:

– Подержи. Давай так: ты будешь дрова на чурку ставить, а я колоть.

Я закидываю рубашку вокруг шеи, она свисает с обеих сторон, поднимаю круглое дерево и водружаю его на чурку.

Архип замахивается колуном и что есть силы опускает его на полено. Колун вгрызается в дерево, оно трещит, и в обе стороны от удара расползается жирная трещина. Архип выдёргивает колун из полена, размахивается, бьёт, полено лопается. Его половины валятся с чурки на землю. Архип поднимает их и раскалывает ещё надвое.

Я ставлю новое полено. Его постигает та же участь.

Время от времени появляется Иваныч, просит сложить ему на согнутые руки дрова и уходит. Лицо его раз от раза становится краснее, на нём бусинками проступают капли пота.

Лето ещё не сдало своих позиций, но осень уже близка. Деревья ёжатся, готовясь к холодам, и морщат зелёные листья. Ветер набирается холода и грозит задуть по-настоящему, а солнце греет еле-еле, словно огарок свечи.

Архип взмок от напряжения, лоб его покрылся испариной, на шее вздулись толстые жилы. Расколов очередное полено, он произносит:

– Следующий.

Приходит Жека. У него в руке полосатый пакет, отвисающий книзу. Жека останавливается в трёх метрах от нас и комментирует, дразня Архипа:

– Приближаемся к воротам, проход, удар – го-о-ол!

Появляется по пояс голый Иваныч. На густой растительности, которая покрывает грудь, такие же частые вкрапления седины, как и на голове. Бригадир скалит зубы, во рту поблёскивает металл.

– Вы что, все дрова решили переколоть?

Архип в ответ громко пыхтит.

– Да ну вас. Взял? – обращается Иваныч к Жеке.

– Обижаешь, – Жека потрясает пакетом.

– Пойдём, посмотрим, что у тебя, – Иваныч подталкивает Жеку в направлении дома, и они удаляются.

Как только захлопывается за ними дверь, открывается калитка. Во двор заходит низкий седой мужичок в узких джинсах и футболке.

Я издалека смотрю на него, он смотрит на меня. Архип продолжает колоть дрова.

– Где хозяин? – громко спрашивает мужчина.

Архип вздрагивает и выпускает из рук топор.

– Ой, – хватается за ногу. Лицо его перекосила боль. – Ты что пугаешь?

Архип прыгает, ухватившись руками за хромую ногу.

– И так калека. Что – добить хочешь?

– Да я не знал, – оправдывается мужичок и направляется в нашу сторону.

Подойдя к нам, протягивает мне руку:

– Серёга.

В моей руке ладонь мужичка.

– Это Молчун, – объясняет Архип, всё ещё подпрыгивая. – Он неразговорчивый у нас.

Архип разжимает руки и страдальчески опускает ногу на землю.

– Вот чума.

Протягивает руку Серёге:

– Архип.

– Серёга, – повторяет мужичок. – Где хозяин?

– В доме, – Архип показывает в сторону дома. Снимает с моей шеи свою рубашку и надевает её.

Мы с Серёгой наблюдаем, как Архип застёгивает пуговицы.

Застегнув все пуговицы, кроме двух верхних, Архип расстёгивает ремень и ширинку и заправляет рубашку в брюки. Застёгивает ширинку и ремень.

– Пойдём, – предлагает бывший шулер.

Движемся к дому. Архип ковыляет впереди. Мы с Серёгой плетёмся за ним. Входим в помещение.

– А он, когда синий, всегда отлить при минете хочет. И, прикинь, она у него берёт, а он, вместо того, чтобы кончить, заливает ей полный рот мочи, – Жека смеётся.

Это первое, что слышим, заходя в дом.

Преодолев мрачный коридор с половиком перед открытой дверью, запинаемся о диван и наблюдаем, как Жека за столом чистит картошку. Перед ним кастрюля с водой, в которой белеют картофельные шары, и миска с очистками. Под ногами у Жеки серый мешок, наполовину пустой. Иваныча не видно.

– Витя, ты где? – спрашивает низкий мужчина.

Из второй комнаты доносится грохот, в дверном проёме возникает Иваныч. Всё так же по пояс голый, он сияет железными зубами и, вытирая мокрые руки о полотенце, спешит к нашему новому знакомому. В первый раз слышу, чтобы Иваныча называли по имени.

– Здорово, – наспех вытирая руки, говорит Иваныч. – Привёз?

Иваныч с Серёгой похожи на двух воров, совершающих сделку. Один хочет избавиться от собаки, другой хочет съесть «любимца» семьи.

– Накатишь? – показывает Иваныч в сторону второй комнаты.

У Серёги