Ангел для сестры - Джоди Линн Пиколт Страница 23

— Хорошо, — кивает судья Десальво. — Тогда мы проведем слушания в следующий понедельник. А пока я хочу, чтобы медицинскую карту Кейт доставили в…

— Ваша честь, — вмешивается Кэмпбелл Александер, — как вы прекрасно знаете, в связи с необычными обстоятельствами этого дела моя клиентка проживает вместе с адвокатом противной стороны. Это вопиющее нарушение закона.

Моя мать резко втягивает ноздрями воздух:

— Вы что же, предлагаете, чтобы у меня забрали ребенка?

Забрали? Куда же я пойду?!

— Я не могу быть уверенным, Ваша честь, что адвокат противной стороны не попытается использовать факт совместного проживания с истицей к своей выгоде и оказать давление на мою клиентку. — Кэмпбелл, не мигая, смотрит на судью.

— Мистер Александер, я ни при каких условиях не стану забирать девочку из дома, — отвечает Десальво, но потом поворачивается к моей матери. — Тем не менее, миссис Фицджеральд, вы не должны говорить об этом деле со своей дочерью без ее адвоката. Если вы не согласны или мне станет известно о каком-либо нарушении запрета переступать эту домашнюю Китайскую стену, я могу прибегнуть к более решительным действиям.

— Все понятно, Ваша честь, — отвечает мама.

— Тогда, — судья Десальво встает, — увидимся с вами на следующей неделе. — Он выходит из кабинета, шлепанцы, причмокивая, глухо стукают по кафельному полу.

Как только судья удаляется, я поворачиваюсь к матери. Хочется крикнуть: «Я все объясню!» — но слова не идут с языка. В руку тычется влажный нос. Джадж. И мое сердце — сбежавший поезд — сбавляет ход.

— Мне нужно поговорить с моей клиенткой, — заявляет Кэмпбелл.

— В данный момент она моя дочь, — отвечает мама, берет меня за руку и сдергивает со стула.

На пороге я оглядываюсь. Кэмпбелл кипит от ярости. Я могла бы и раньше сказать ему, что все закончится именно так. Дочь козырем бьет любые карты, какая бы ни шла игра.

Третья мировая война разгорается немедленно, не из-за убитого эрцгерцога или сумасшедшего диктатора, но из-за пропущенного левого поворота.

— Брайан, это не Северная Парк-стрит. — Мама выгибает шею.

Отец моргает глазами, выбираясь из тумана мыслей.

— Надо было сказать раньше, пока я не проехал мимо.

— Я сказала.

— Я не слышала, — встреваю я, не успев оценить, чего мне будет стоить вмешательство в чужую битву.

Мама поворачивает голову:

— Анна, твое участие мне сейчас нужно меньше всего.

— Я просто…

Она выставляет руку, как перегородку между водителем и пассажиром в такси, и качает головой.

Я заваливаюсь на бок на сиденье и поджимаю под себя ноги. Смотрю в заднее стекло, чтобы видеть только темноту.

— Брайан, ты снова его пропустил, — говорит мама.

Когда мы заходим в дом, мать на всех парах пролетает мимо открывшей дверь Кейт, мимо Джесса, который смотрит какой-то засекреченный канал «Плейбоя» по телевизору. На кухне она открывает дверцы шкафчиков, хлопает ими. Достает еду из холодильника и с грохотом швыряет ее на стол.

— Привет! — говорит отец Кейт. — Как ты себя чувствуешь?

Та, не обращая на него внимания, быстро идет на кухню.

— Что случилось?

— Что случилось? Ну… — Мама пришпиливает меня к месту взглядом. — Спроси лучше у своей сестры, что случилось.

Кейт поворачивается, глядя на меня во все глаза.

— Удивительно, какая ты тихая, когда судья тебя не слышит, — замечает мама.

Джесс выключает телевизор:

— Она заставила вас говорить с судьей? Черт, Анна!

Мама закрывает глаза:

— Джесс, знаешь, было бы хорошо, если бы ты сейчас ушел.

— Тебе не придется просить меня дважды, — отвечает он голосом, полным осколков стекла.

Мы слышим, как открывается и закрывается входная дверь, вот и вся недолга.

— Сара, — на кухню заходит отец, — нам всем нужно немного остыть.

— Моя дочь только что подписала своей сестре смертный приговор, и после этого я должна остыть?

На кухне становится так тихо, что мы все слышим шепот холодильника. Слова матери висят в воздухе перезрелым плодом, а когда они шмякаются на пол, она вздрагивает и лихорадочно принимается действовать.

— Кейт, я не должна была так говорить. Я не то имела в виду.

В нашей семье накопилась мучительная история умолчаний — мы не говорим о том, что следовало бы сказать, и как будто не имеем в виду того, что на самом деле имели. Кейт прикрывает рот рукой. Пятится задом, ударяется об отца, который неловко пытается поймать ее, не дать уйти наверх. Я слышу, как с грохотом захлопывается дверь в нашу спальню. Мама, конечно, идет вслед за Кейт.

А я делаю то, что у меня получается лучше всего: двигаюсь в противоположном направлении.

Есть ли на свете место, где пахнет лучше, чем в автоматической прачечной? Она напоминает дождливый воскресный день, когда никуда не нужно идти и можно не вылезать из-под одеяла, или только что скошенную отцом траву — усладу для носа. Когда я была маленькой, мама вынимала из сушилки горячую одежду и наваливала ее на меня, сидевшую на диване. Я представляла себе, что это шкура, внутри которой спрятана я сама — одно большое сердце.

А еще в этих прачечных мне нравится то, что они притягивают к себе одиноких людей, как металл магниты. В дальнем углу на скамейке из скрепленных между собой стульев дремлет парень в армейских ботинках и футболке с надписью «Нострадамус был оптимистом». Женщина у бельевого стола, сглатывая слезы, перебирает груду мужских рубашек. Соберите в автоматической прачечной десять человек, и велики будут шансы, что вы окажетесь не самым несчастным из них. Я сажусь напротив ряда стиральных машин и пытаюсь сопоставить крутящиеся в них вещи с ожидающими конца стирки людьми. Розовые трусики и кружевная ночнушка наверняка принадлежат девушке, читающей любовный роман. Красные шерстяные носки и клетчатая рубашка — вещи неряшливого спящего студента. Футбольные толстовки и детские комбинезоны носит девчушка, которая упорно протягивает белые лоскуты вещей из сушилки своей матери, самозабвенно болтающей по мобильнику. Что за люди могут позволить себе иметь мобильный телефон, но не собственную стиральную машину с сушилкой?

Иногда я мысленно играю в игру: пытаюсь представить себя тем человеком, вещи которого крутятся у меня перед глазами. Если бы я стирала эти плотницкие джинсы, может быть, работала бы кровельщиком в Фениксе, у меня были бы сильные руки и загорелая спина. А если бы моим было это постельное белье в цветочек, вероятно, я