Зов красной звезды. Писатель - Бэалю Гырма Страница 24

— Да, ишь как обернулось-то. Думай, думай, что делать будем!

— Оставь меня. Заварила эту кашу — сама и расхлебывай. — Он беспокойно шагал по комнате из угла в угол.

Госпожа Амсале торжествовала. Она взяла верх над мужем. Все-таки она хозяйка в доме!

— Каким бы ни стал Деррыбье, к деньгам никто не равнодушен. Сколько людей спаслось с помощью денег! Мы тоже не бедняки, — намекнула она.

— Ты предлагаешь дать ему взятку? — воскликнул ато Гульлят.

— Именно! Деньги решают все! Иисуса Христа предали за деньги. Деррыбье как-то говорил, что копит на машину. Для него это вопрос престижа.

— Что верно, то верно. Он всегда был самолюбив, — поддакнул ато Гульлят.

— Если мы подкинем ему недостающую сумму, он будет держать язык за зубами. И потом, не забывай — только благодаря нашей протекции он попал в министерство. Он в наших руках, муженек.

Ато Гульлят с сомнением покачал головой.

— Надеешься на братца? Он теперь в министерстве не большая шишка.

— Большая не большая, а посодействовать может. Гьетачеу далеко не труслив. И даже если он не захочет нам помочь… Ты помнишь сына алека[27] Текле, того, что прихрамывает?.. Уж он-то свой человек, — не сдавалась Амсале.

— Видел я его на днях. Говорит, что Деррыбье вступил в дискуссионный клуб и очень изменился. После революции все с ума посходили… Слышишь, опять стреляют.

С улицы донеслись звуки выстрелов. Кто-то пальнул из винтовки. Ему ответили очередью из автомата. Ато Гульлят с испугом посмотрел на дверь. Раньше стреляли только по ночам, а теперь и днем не стало покоя.

Госпожа Амсале подбежала к окну. Захлопнула створки. Стреляли поблизости. Прохожие спешили юркнуть во дворы, спрятаться за выступами домов. Раздался истеричный женский крик. Потом заплакал ребенок. Так как дом был обнесен забором и ворота были железные, из толстых витых прутьев, то трудно было из окна увидеть все, что творилось на улице.

Госпожа Амсале позвала служанку. Той не оказалось на месте. Вдруг госпожа Амсале разрыдалась: она представила себе, что ее дети — Хирут и Тесемма — могут погибнуть. Ведь она ничего не знала о них. Она выбежала во двор, ато Гульлят последовал за ней.

Улица была запружена народом. Люди метались. Неразбериха, шум. Кто-то громко кричал, указывая, куда скрылись люди с оружием.

Обезумевшие матери прижимали к себе детей. Молодая женщина с младенцем за спиной склонилась над распростертым на земле мужчиной и в голос рыдала. Мужчина был весь в крови. В нем еще не угасла жизнь. «Врача! Врача!» — кричал высокий пожилой человек, оказавшийся рядом с женщиной. Его крик тонул в реве толпы. Все бежали куда-то, не обращая внимания на других.

— Что там, что там? — Низкорослая госпожа Амсале стояла у ворот, вытягивала шею, но ничего не могла разглядеть. — Кого убили? — Она цеплялась за одежду бегущих мимо людей. Какой-то парень ей ответил:

— Тяжело ранен член отряда защиты революции.

Другой тут же поправил его:

— Заместитель председателя кебеле…

— Кто в него стрелял?

— Двое парней. Стреляли в упор. И когда он упал, продолжали стрелять…

Госпожа Амсале почувствовала, что сердце ее разрывается на части.

Ато Гульлят, встав на цыпочки, пытался рассмотреть, что происходит около раненого.

— Отойдите же, расступитесь! Дайте ему воздуха! — Рослый мужчина расталкивал людей вокруг раненого. Тот лежал вниз лицом, и из груди его сочилась кровь, растекаясь по асфальту. Из рук он не выпускал автомат. Потом он глубоко вздохнул, повернул голову, приоткрыл глаза. С трудом, опираясь на автомат, встал на колени, выпрямился во весь рост. Когда он встал, изо рта закапала кровь. Боль исказила его лицо. Его шатало. И все-таки он нашел в себе силы поднять над головой автомат и сжатую в кулак левую руку. Многие остановились, ждали, что будет дальше. А он слабым голосом произнес:

— Мои угнетенные эфиопские братья, возьмите оружие, все как один на борьбу за дело революции…

Последнее слово он прошептал едва слышно, его можно было лишь угадать по движению побелевших губ. Обессиленный, боец революции упал на пыльную мостовую в лужу своей крови.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Лучи солнца, которое во всей своей величественной красоте медленно поднималось над городом, пронизывали серый занавес утреннего тумана, открывая бескрайнюю глубь неба. Потревоженная ночной перестрелкой Аддис-Абеба, словно невыспавшаяся красавица, мрачно встретила свежее солнечное утро. Напряженность чувствовалась в самом воздухе. Вздымая тучи пыли, по улицам вдоль железной дороги с ревом проносились военные джипы с установленными на них пулеметами — в народе их прозвали «постоянными представителями». Солдаты в надвинутых на лоб касках подозрительно провожали глазами каждого прохожего. Заняв удобные позиции, «постоянные представители» также стояли у мостов имени раса Меконнына, Фынфынье, имени фитаурари Хабте-Гиоргиса через Кебена, у высотных зданий Национального банка, «Банко ди Рома», Министерства телекоммуникаций, Национальной электрической компании, Министерства образования, общественных бань Фынфынье. Таким образом, армейские патрули контролировали основные стратегические пункты столицы.

Бюрократия, напуганная мерами, принятыми правительством против контрреволюционеров, замерла в тревожном ожидании. В кабинетах учреждений без устали звонили телефоны. Их хозяева от страха забывали выпить в перерыв традиционную чашечку кофе «макиято». Мелкие же служащие, одобрявшие развернутую военными властями кампанию «красного террора», жарко обсуждали происходящее в дискуссионных клубах. Споры велись ожесточенные — ведь многие нечетко представляли себе истинное положение дел, поддались влиянию отдельных рвавшихся к власти авантюристов. Классовая борьба приближалась к своей решающей стадии.

В некоторых районах столицы — Коллифе, Сэнгатэра, Лидэта, Зэбэнья сэфэр, Бэляй Зэллэкэ, Ыри бэкэнту, Ауваре — на электропроводах были развешаны кумачовые транспаранты с левацкими лозунгами, фонарные столбы были так облеплены плакатами и листовками ЭНРП и ЛРМЭ[28], что напоминали ритуальные шесты колдунов. Однако никто не удосуживался остановиться возле них. Искоса взглянув на эти столбы и транспаранты, люди проходили мимо, перешептываясь друг с другом. Автомобилей на улицах было больше, чем обычно. Казалось, они движутся в одном направлении, словно невидимый регулировщик направляет транспортный поток туда, откуда исходит напряжение, где красно от лозунгов ЭНРП, где еще валяются трупы убитых ночью людей. В глазах водителей можно было ясно увидеть ужас. Хладнокровный наблюдатель, знающий об острой нехватке бензина в городе, не мог не задаться вопросом: что за нужда заставляет их колесить по улицам?

Везде толпы народа. И коренные жители Аддис-Абебы, и приезжие — все высыпали на улицы и площади. Все хотят узнать, что же происходит. Много иностранцев. Они сидят в длинных блестящих лимузинах с флажками своих государств на капоте. Кое-где перестрелка еще продолжается. Слышны пистолетные выстрелы — это «белые» террористы стреляют в лояльных по отношению к правительству солдат. Там, где ночью шли