Елена Ткач - Странная фотография Страница 25

И домовой опять пригорюнился. Сеня, как могла, его утешала, по головке гладила и говорила, что если Проша этот вредный узел развяжет и грех свой исправит, его опять чистым сделают.

— Да нет, Сенчик, видать, не дорос я до чистого… — сетовал Проша. Силенок на это у меня не хватает, а дури голове много… Ладно, чего там, пойду-ка плакун искать. Его корень копают в Иванову ночь, а потом в церкви в алтаре тайком заговор над ним произносят. Так что теперь в октябре я травы на найду, придется по знакомым колдунам поспрашивать, есть у меня в Москве пара таких. Да, чтоб ты не скучала… не хотел говорить, но скажу надо же мне моего Сененка порадовать. С протечкой стояка — это я постарался, я потоп учинил!

— Ой, ну нечего сказать — порадовал! — ахнула Сеня.

— Так я ж это не спроста учинил, а с умыслом! Чтоб, значит, на новом месте новую жизнь начинать! Ага… Да, а ещё наверху у соседей ваших крыша протекает, в фундаменте трещина и стена поехала… видела в ней щель змеится?

— Видела…

— Ну вот! — с самым довольным видом сообщил домовой. — Так что готовьтесь к переезду — дом ваш уже аварийным признали, через недельку-другую его выселять начнут. Поедешь в новый дом, Колечка! Чистенький, новенький, весь блестит! Это я для вас расстарался… Ну все, ты это дело пока переваривай, а мне за травой в город надо. Покедова!

И немыслимый Проша, чмокнув Сеню в нос на прощанье, фыркнул гнусаво и исчез без следа.

Глава 14

НА КРАЮ

Нет, от всего этого просто свихнуться можно! Сеня посидела с минуту молча, потом тряхнула головой и решительно поднялась. Какая-то важная мысль стучалась к ней, будто птенец, который вот-вот проклюнется из скорлупы, но ему ещё не хватает сил, чтобы её раскокать!

— Так, ладненько — проговорила вслух Сеня, прикладывая руку ко лбу. Температура кажется спала. Проша сказал, она от волненья, значит пора кончать истерить и делом заняться.

Она вышла из комнаты и заглянула на кухню — никого… Бабушка задремала, дед подле неё пригрелся под пледом в кресле-качалке и что-то читал. Родители? Она тихонько к ним постучалась и осторожно приотворила дверь в комнату. Спят! Вот и хорошо…

На цыпочках, стараясь никого не разбудить, Сеня прокралась в гостиную и уселась у телефона. Она должна караулить тут до тех пор, пока эти гады не позвонят. А они позвонят, куда денутся?! И она передаст им пленку.

Папу «заклинило», он не пойдет на попятный, мама не хочет его подставлять и просит Бога о помощи… но она-то, Сеня, на что? Она и сделает так, чтобы их оставили в покое, а иначе… нет, об этом лучше не думать. Только бы ей не помешали и не отогнали от телефона…

Тихо. В доме темно… На улице странные звуки — точно доносится издалека чье-то недовольное грозное ворчание. От этого тишина в полумраке комнаты только слышней. От ночника в комнате бабушки в приоткрытую дверь на пол ложится полоска света. Здесь в гостиной Сеня света не зажигала, сидела подобрав ноги, на тахте, не отрывая глаз от телефона… Только бы позвонили сейчас! Только бы… Ух ты, как громыхнуло! Неужели гром?

Сеня прислушалась… точно, гроза! Надо же, в октябре — так не бывает… Она приближалась, теперь за окном ясно были видны всполохи света, они мерцали один за другим, точно взбесившаяся иллюминация. Да, как видно, погода взбесилась! Только бы гроза всех в доме не перебудила…

«Бандиты, ну миленькие, звоните скорей, сейчас у вас будет ваша вожделенная пленка… будь она неладна!» — заклинала Сеня… и вдруг в голове что-то щелкнуло.

Пленка, шантаж угрозы, треснувшее стекло в доме у Любы… Прогнатый, который мстит Проше… Зло проникло в обе семьи — и в свою родную, и в Любину… Сеня вспомнила слова матушки о том, что выгнав из дому прежнего домового, Проша завязал очень нехороший узел, в котором много судеб сошлось… Сошлось! А не связаны ли все эти события? Не имеет ли история с негативами какого-то отношения к семье Любы? Она живет в доме для новых русских… соседи банкиры… А кто на фото, если не банкир, а?

У Сени от волнения даже зубы заныли. Неужели же… да, похоже, птенец проклюнулся! Вот она, мысль, которая не давала покоя, но девчонка никак не могла её ухватить… Кстати, она ведь толком эту злосчастную фотографию не рассмотрела! Где она? Ну понятно, в редакции. Но у папы должен оставаться ещё хоть один экземпляр, он ведь много их тогда отпечатал, — она помнит, штуки по три с каждого кадра, наверное… Одну ей на память, одну в свой архив и ещё для печати, если понадобится… Вот и понадобилось!

Чуть не опрокинув стул, Сеня рванулась в проявочную. Включила свет… где же нужный конверт? Так, это не то, не то… вот он! Дрожащими руками Сеня открыла черный конверт с надписью: «Вечер на Патриках. Ксения!» Вот они, голубушки, все тут. Она даже теперь не могла удержаться от восторга, разглядывая сочные, полные света и цвета фотографии. Тени на свету… причудливая лепка узора ветвей… Скамейки. Люди на них. Пространство словно дрожит, трепещет в бликах закатного солнца. Вот она! Точно — она. Именно эту фотографию взяли на разворот: папа ей подробно рассказывал и показывал, что именно и почему в редакции так восхитило худреда…

В отдалении на лавочке — двое мужчин. Беседуют. У одного в руках дипломат. Кожаный, дорогой, таких немного… Сеня прямо-таки впилась взглядом в фото. Нет, она никого из этих мужчин не знает…

«Дура! — осенило её. — Так я и не могу знать-то, я ж Любкиного предка в глаза не видела…»

Тут так ударило, точно крыша треснула над головой — видно, эпицентр грозы совсем близко и где-то рядом, — в дом ли, в дерево, — ударила молния. От испуга Ксения подскочила и уронила фотографию — та с легким стуком слетела на пол. И вслед за этим — резкий, внезапный, как выстрел, звонок телефона. У неё точно выросли крылья — одним скачком оказалась в гостиной, прежде чем раздался третий звонок и кто-то из взрослых очнулся…

— Алло!

— Позови папу, девочка! — мерзкий противный голос.

— Его нет… ой, подождите минуточку. Вы можете подождать? — голос дрожал, но Сеня изо всех сил старалась говорить спокойно и убедительно, чтоб на том конце провода не бросили трубку.

Она положила трубку на стол, а сама со всех ног кинулась к аппарату на кухне. Сняла трубку. В ней глухое дыхание…

— Вы слушаете? — она зажала рот рукой и говорила приглушенным голосом, но четко и ясно. — Негативы у меня. Я могу их вам передать.

— А ты не шутишь?

— Нет, не шучу. Это моя съемка. Где и когда?

— Вот это номер! — эти слова были явно обращены к кому-то, Сеня их еле расслышала, видно, говоривший зажал трубку рукой. — Хорошо. Предположим так… но ты понимаешь, что после всего о прежней сумме не может быть речи. Время потеряно, слухи уже поползли…

— Нет, что вы, деньги мне не нужны. Возьмите фото и оставьте нас всех в покое… Так где?

Небольшая пауза… Голоса…

— Сегодня сможешь? Сейчас?

— Д-да, смогу. А где?

— На Миусах. Через час — в двадцать один тридцать. Возле детской площадки. Ты придешь одна?

— Да.

— А как ты выглядишь? В чем одета?

— На мне будет серая курточка с надписью по нижнему краю «Happy club» и джинсы.

— Хорошо. Тебе сколько лет?

— Тринадцать.

— Волосы?

— Они такие… распущенные. Светлые.

В трубке глухой смешок.

— Хорошо.

— Подождите! А как я вас узнаю?

— Не беспокойся, к тебе подойдут. Через час, не опаздывай. И не вздумай шутить, поняла? Ты ведь уже поняла, что с вами не шутят?

— Я поняла.

Частые гудки. Ноги подкашиваются, коленки слабеют… Она бухнула трубку на рычаг и села на пол.

«Господи, что я делаю! Куда я лезу? Господи…»

Скорей положить ту трубку в гостиной, чтобы никто не догадался. И Костика как назло нет… Кто ж её отпустит гулять на ночь глядя? Что же придумать, что?!

Телефонный звонок. Кто там ещё?..

— Алло?

— Сень, ты? Это Слон. Ты… э-э-э, дома, да?

— Естественно, раз ты со мной разговариваешь! — и откуда только силы взялись язвить…

— Слушай, я сейчас к тебе подойду.

— А Костика нет.

— Ну и фиг с ним, я к тебе — дело есть.

— Ладно. Только давай по скорому, а то мне выходить надо.

— Лечу!

Этого ещё не хватало! Она заглянула к бабушке с дедом, к родителям все по-старому, кто дремлет, кто читает… намаялись, бедные!

— Ну ничего, потерпите ещё немножко, скоро все кончится! — шепнула Сеня улыбаясь и утирая слезы, которые отчего-то так и лились дождем по лицу. — Я не дам вас в обиду каким-то там… жухликам! Хорошее слово придумал Проша!

Глава 15

ФОТОГРАФИЯ

Тут в коридоре послышался шум, дверь хлопнула… Костик и Люба! Оба какие-то вздернутые, взъерошенные… У Любки бедняги фингал под глазом и верхняя губа вспухла. Но все равно видно — красавица! Бледная, взволнованная, но держится молодцом. Костик от волненья с виду даже похудел, глаза таращит, не знает, куда руки девать… в общем, кавалер, что надо!