К северу от первой парты - Александр Калинин Страница 25

И все же, несмотря на гадкий Новый год, засыпал он с другой мыслью, – Все-таки, Дед Мороз есть. А значит, не так уж все и плохо.

Утро молодого историка началось раньше запланированного. Он и сам не понял, что его разбудило. За окном было все еще темно. Огни нового года затихли, и лишь привычный желтый свет фонарей придавал крупным снежинкам неуловимый оттенок чего-то по-хорошему домашнего. Он лежал, смотрел на эти снежинки и терялся в догадках. Пока он спал, в мире что-то изменилось. Было непонятно, что именно, но определенно изменилось.

Он не думал, в хорошую ли сторону изменения, или в плохую. Просто ощущал изменения всей своей сущностью. Он провалялся несколько минут, и уже махнул было рукой. Не на все вопросы можно найти ответ. Вот он, кажется, вертится буквально в нескольких дюймах от языка, но никак его не поймать. Не поймал, значит, не поймал, тоже мне, беда. И тут его осенило…

Изменилось не в мире, изменилось в нем самом. В нем не было депрессии. Она волшебным образом исчезла. Растворилась без следа, безо всякой на то причины. На этот Новый год, он получил подарок, в котором так сильно нуждался. Подарок от деда Мороза, который, и вправду существует.

Эпилог

Учителей выгоняют редко. Слишком уж это накладно. Чтобы уволить учителя – нужен формальный повод. И он должен быть очень серьезным. Настолько, что если его оформить как надо, то непременно начнутся скандалы, интриги и расследования. Могут даже хищные журналисты роем налететь.

И школе этого не нужно. Репутация страдает, и что еще важнее – страдает душевное равновесие Администрации. Короче, не любят директора выносить сор из избы. Так что, самый распространенный способ выгнать учителя – сделать его жизнь в школе настолько невыносимой, что он уйдет сам.

Впрочем, это не так уж и сложно организовать. На то и трудовой коллектив, чтобы в нужный момент сделать жизнь коллеги ужасной.

Первым ушел пошлый Леша. За несколько лет работы в школе он успел поседеть, посмурнеть, и даже пошлить стал под конец как-то вяло, без огонька. Ныне Алексей Алексеевич не учитель, а продавец-консультант. Он теперь носит изысканный костюм и очень вежливо убеждает респектабельных клиентов купить именно этот, «самый замечательный» автомобиль.

Потом ушел Павел Семенович. С высоты своего буддистского роста он долго не замечал мелких пакостей, что строили ему дорогие коллеги. До тех самых пор, пока внезапно не обнаружил, что помимо разгребания пакостей у него и работы-то другой не осталось. Кто-нибудь другой на его месте мог бы устроить скандал, сплотить разрозненных учителей и поднять их в едином революционном порыве. Кто-нибудь, но не Павел Семенович. Для человека познавшего глубинные слои нирваны это слишком мелко.

Ушел он тихо. Вот еще вчера пил чай в учительской, а сегодня – все, нет его, только вмятина на кресле осталась. Павел Семенович прислушался к премьеру, и в поисках нового вызова окунулся в мир бизнеса.

Потом «черный воронок» постучался в двери прелестной француженки. И это не удивительно. Удивительно то, как учительницы вообще настолько долго терпели рядом с собой такие маникюр и декольте! Ее ненавидели. Тихо, но люто. И как только мужская часть коллектива изрядно сократилась, пришел черед красавице заплатить за все. Прекрасные 9/10 коллектива разобрались с француженкой коротко и жестко. Вся школа могла наблюдать, как она рыдает в коридоре.

Науке неизвестно куда она направилась после школы. Но пропала вряд ли. Сложно совсем уж пропасть, если тебе хватит одного удачного поворота корпуса, чтобы все Парижские миллионеры передрались за право бросить к твоим ногам свои состояния.

Историк, все еще молодой, но уже совсем не такой трепетный как некогда – тоже ушел. Он держался семь лет. Терпел, старался заниматься только работой. А еще, когда рядом не было учеников, он старался смотреть на мир сквозь пальцы, махать на все рукой и пожимать плечами. А потом однажды после уроков он огляделся, и понял, что рука устала, пальцы не разгибаются, а плечи свело судорогой…

В менеджерах оказалось значительно спокойнее и денежнее.

И вот так, еще в одной Петербургской школе не осталось практически никого кроме кремовой директрисы, по бокам от которой величественными статуями восседают Зинаида Гранитовна и Бэла Витальевна.

На этом, наверное, стоило бы поставить точку. Но это было бы нечестно. Ведь, как известно, даже у самых бескомпромиссных Прометеев есть одна слабость. Прошло несколько лет, и в одну из Петербургских гимназий пришел новый учитель обществознания. Звали его Павел Семенович. А потом некая совершенно обворожительная француженка вышла замуж в третий раз и вернулась работать в школу. А еще спустя год случилось так, что один скучающий менеджер увидел объявление. «Частная школа ищет учителя истории». Но это уже совсем другая история…