Горячий шоколад на троих - Лаура Эскивель Страница 25

Продолжение следует…

Рецепт седьмой:

бульон из бычьих хвостов

Глава VII

Июль

ИНГРЕДИЕНТЫ:

2 бычьих хвоста:

1 луковица;

2 зубчика чеснока;

4 красных помидора;

250 граммов стручковой фасоли;

2 картофелины;

4 перца чили морита.

Способ приготовления

Нарезанные бычьи хвосты положить в кастрюлю вместе с половиной луковицы и одним зубчиком чеснока, посолить и поперчить по вкусу, залить водой и поставить вариться. Нужно налить лишь чуть больше воды, чем при тушении, ведь мы хотим получить бульон, а он должен быть густым, а не водянистым.

С помощью бульона можно вылечить любую болезнь, неважно, поразила она тело или душу. По крайней мере, так говорила Нача. Тита хотя и относилась к этому утверждению с некоторым скепсисом, но спустя годы поверила.

Три месяца назад, когда она проглотила ложку бульона, который принесла в дом доктора Брауна Ченча, к ней окончательно вернулся рассудок.

Прислонившись к стеклу, Тита смотрела в окно на Алекса, сынишку Джона, который гонял по двору голубей. На лестнице послышались шаги доктора. Он заходил к ней ежедневно, и каждый раз она с нетерпением ожидала его прихода. Слова Джона были единственной ниточкой, связывавшей ее с миром. Ах, если бы она могла говорить и сказать ему, как для нее важны его общество и беседы! Если бы могла спуститься и поцеловать Алекса, словно сына, которого у нее никогда не было, а потом играть с ним до изнеможения! Если бы могла вспомнить хотя бы, как сварить пару яиц. Если бы могла насладиться вкусом какого-нибудь блюда. Если бы она могла… жить! Донесшийся с лестницы запах застал ее врасплох. Он был чужеродным для этого дома.

Джон открыл дверь и появился с подносом в руках. На подносе дымилась тарелка. Бульон из бычьих хвостов! Она не верила своим глазам. Из-за спины доктора выбежала Ченча, вся в слезах, и бросилась ей на грудь. Объятия были недолгими — чтобы бульон не остыл. Едва Тита проглотила первую ложку, как перед ней возникла Нача. Пока девушка ела, стряпуха сидела рядом, гладила ее волосы и без остановки целовала в лоб, как делала это в детстве, когда Тита болела. И тут, словно из дырявого мешка, посыпались воспоминания — игры, в которые они с Начей играли на кухне, выходы на базар, свежеиспеченные лепешки, абрикосовые косточки, рождественские фаршированные булочки, родной дом, запахи кипяченого молока, хлебцев со сливками, чампуррадо, тмина, чеснока, лука. И конечно, почувствовав запах лука, она не смогла сдержать слез, которые хлынули из нее нескончаемым потоком, как в день ее появления на свет. Как чудесно было сидеть рядом с Начей и говорить с ней, не произнося ни слова, прямо как в те старые добрые времена, когда кухарка была еще жива и они бессчетное количество раз варили бульон из бычьих хвостов. Сейчас они смеялись и плакали, воскрешая в памяти эти моменты и вспоминая, как готовится это блюдо. И как только Тита подумала, что надо бы нарезать лук, она вспомнила.

Вторую половину луковицы и зубчик чеснока мелко нарезать и обжарить, плеснув на сковороду немного масла. Как только они слегка подрумянятся, добавить картофель, стручковую фасоль и нарезанные помидоры и держать на огне до тех пор, пока овощи не пустят сок.

Воспоминания прервал вбежавший в комнату Джон.

Его не на шутку встревожил поток прозрачной жидкости, струящийся по лестнице. Сообразив, что это слезы Титы, он возблагодарил Ченчу и ее говяжий бульон за чудо, которое не удалось совершить ему самому со всеми его лекарствами. Этот бульон заставил Титу рыдать. Тут доктор подумал, что сейчас, вероятно, не самый подходящий момент для визитов, и собрался было ретироваться, но его остановил голос Титы — мелодичный голос, молчавший шесть долгих месяцев:

— Джон, не уходите, пожалуйста.

Джон остался с ней и вскоре увидел, как слезы на лице Титы сменились улыбкой. А еще он услышал от Ченчи множество сплетен и новостей. Так, доктор узнал, что матушка Елена категорически запретила навещать Титу. В семействе Де ла Гарса могли закрыть глаза на некоторые проступки, но тот, кто шел против воли родителей или, чего хуже, осмеливался осуждать их, навечно становился изгоем. Будь Тита хоть трижды сумасшедшей, матушка Елена никогда не простит