Ведьмин Кут - Елена Воздвиженская Страница 26

и металась по берегу, кидалась в воду, кричала навзрыд, но бабы держали её. Приехавшая скорая помощь сделала ей укол и увезла в больницу. Мишку хватились не сразу. Бабушка с дедом думали, что внук на речке с ребятами, и только узнав от Саньки и Витька, что они не видели Мишку со вчерашнего дня, кинулись его искать. Творилось невообразимое. Деревня превратилась в кошмарный сон. Примчались из города родители Юли и Мишки. Мелькали машины с мигалками: полиция, скорые, служба спасателей. Приехали водолазы. Ныряли в озеро, но никого не нашли. Поиски продолжались ещё долго, но так и не дали результатов. А осенью, когда вода из Пустого озера ушла, приходящие сюда каждый день две пожилые женщины, в один из дней обнаружили на его дне что-то блестящее. С трудом спустившись вниз, они подняли из травы браслетик из ярко-синих бусин и Мишкины часы.

P.S. У одного из водолазов, что искали пропавших ребят, спускаясь на дно Пустого озера, забеременела супруга и через девять месяцев в семье родились долгожданные близнецы, мальчик и девочка, хотя врачи уже не давали им с женой никаких шансов из-за его бесплодия и многих тщетных лет лечения и попыток родить. Они никому не говорили о том, что в тот день под водой водолаз увидел нечто, за что его быстро списали бы из службы, расскажи он такое коллегам. Там, на дне к нему подплыла дева в белых одеждах. Она тронула спасателя за плечо, улыбнулась ему и, побаюкав руками у груди так, как качают младенца, прижала к губам палец и исчезла. Близнецов назвали Павлом и Анной, дети росли на удивление спокойными, словно это были маленькие взрослые и всё понимали, они практически не плакали и не досталвляли родителям особых хлопот и бессонных ночей, а ещё были дружны между собою так, что не выносили и минуты разлуки. Однажды, внимательно наблюдавшая за игрой близнецов на детской площадке, старушка сказала их матери такие слова:

– Предание говорит, что если влюблённые мужчина и женщина так сильно любили друг друга, что не мыслили без своего избранника жизни, то они обязательно вернутся в этот мир близнецами, чтобы быть рядом.

Ведьмин Кут

Глава 1

– Ведьмы проклятые, снова нынче месяц доят, – дед Трофим вошёл со двора в избу, громыхая ведром, и плотно прикрыл за собою дверь.

Внук Алёшка, десяти лет от роду, голубоглазый и вихрастый, хлопотал у самовара, разливая по чашкам душистый чай. Имелся в доме и чайник, но дело было в том, что Алёшина бабка, Варвара Фёдоровна, укатила вчерась к своей сестре Лидухе на несколько дней, оставив Алёшку с дедом на хозяйстве, а дед чайника не признавал, хотя и пользовался, конечно, всеми благами цивилизации – газом, электричеством, а по вечерам, ровно в девять, непременно усаживался перед телевизором, чтобы просмотреть передачу «Время» и узнать новости, происходящие в стране и в мире. Но чай дед любил пить из самовара, а бабка не желала возиться с ним, и потому, едва та вышла за порог, дед подозвал Алёшку, приехавшего к ним на каникулы из города, и сказал:

– Всё, бабье время кончилось, теперь мужики править будут, тащи-ко, Олёшка, самовар из бани.

Дважды просить не пришлось, и внук радостной рысью поскакал в предбанник, где на небольшом круглом столике важно стоял пузатый, блестящий самовар, из которого они обычно пили травяной чай после бани. Алёшка схватил его и приволок в дом, а дед водрузил самовар на стол, и выставил трубу в специальное круглое отверстие в форточке.

– А я всё думал, для чего эта дырка! – обрадовался Алёшка, – А она вон зачем!

– «Дырка» – передразнил его дед, – Дырка у нас с тобой во лбу будет, ежели мы тут чаво сожжём к бабкиному приезду, потому гляди у меня, без меня самовар не разжигать.

Алёшка кивнул, и дед с удовольствием и знанием дела принялся за растопку самовара. Вскоре они уже с наслаждением пили божественный напиток, прихлёбывая и шумно кряхтя, благо бабушки, которой это жутко не нравилось, и которая завсегда делала им с дедом замечания про чавканье, рядышком не было.

– Хорошо-о-о, – крякнул дед.

– Ага, – поддакнул внук, – А всё ж таки, немного скучно без бабули-то.

– Ничаво, приедет скоро, и опомниться не успеешь, опять бабье царство разведёт, поживём маненько, как настоящие мужики с тобой. На рыбалку завтра пойдём, на утренний клёв. Хочешь?

– А то!

Три дня пролетели незаметно. Нынче днём Алёшка сильно устал, помогая деду по хозяйству, а после бегая с пацанами по всей деревне, и потому к вечеру уже клевал носом, ожидая, когда дед включит телевизор и усядется смотреть свою передачу, а он, Алёшка, ляжет на кровать, что стояла за печью, и изголовье которой аккурат выглядывало так, что виден был телевизор, и будет лежать и смотреть себе спокойно новости, постепенно засыпая под скучный голос диктора.

– Вот сейчас попьём чайку и ляжем уже, наконец, – думал он, поворачивая дужку самовара, и наблюдая, как горячая струя льётся в чашку.

Но весь сон с Алёшки как рукой сняло, едва он услышал на пороге дедово бурчание, тот выносил перед сном ведро из-под умывальника, помои они выливали между рядами картошки, начинавшихся тут же у калитки в огород – и картохе польза, и им идти недалёко.

– Ведьмы проклятые, снова нынче месяц доят.

Дед вернул ведро на место под умывальник, закрыл дверцу, вымыл руки, и отправился включать телевизор.

– Деда, а как это? – подскочил к нему заинтересованный Алёшка.

– Ты про что?

– Да про ведьм.

– А-а, – дед махнул рукой, – Да месяц, говорю, доят, не видать ни зги. И без того серпик был махонький, а тут и вовсе ничаво от него не осталось.

– Так может тучи, деда? – развёл руками внук.

– Да прям, тучи кабы не так, говорю тебе, ведьмы это. Опять, небось, Никаноровна хулиганит.

– Никаноровна? – Алёшка вытаращил на деда глаза, – Это баба Нюша что ли?

– Кому Нюша, кому и Никаноровна, – отозвался дед, втыкая штепсель в розетку, и устраиваясь поудобнее на диване, – Неси чай сюды, без бабки можно и тут попить, а то ить начнёт кудахтать: «Куды мне по зале крошки крошите!»

Дед так забавно передразнил бабку, что Алёшка рассмеялся, так похоже у него вышло.

Он по инерции принёс чашки, мысли же его всё крутились вокруг дедовой фразы, никогда он не слышал такого смешного и в то же время манящего своей загадочностью выражения «доить месяц».

– Деда, а как это можно месяц подоить? – осторожно спросил он у деда, зная, что тот шибко не любит, когда его отвлекают от просмотра новостей.

На удивление дед охотно откликнулся на вопрос внука, то ли Алёшка попал под настроение и дед сам был не прочь побалагурить, то ли Никаноровна очень уж достала деда, но он махнул рукой в сторону двери и сказал:

– А ты для начала выгляни-ко на двор, опосля и поговорим.

– Ага, – Алёшка пулей помчался на крыльцо, уж какой там сон теперь, когда такое творится.

Свежий вечерний воздух обдал его прохладой, едва лишь за спиною затворилась дверь в избу. Тёмно было кругом, ни света звёзд, ни отблесков фонарей с соседней улицы, на их-то улочку фонари так и не «дошли». Окна соседей в доме напротив также были темны, то ли дома никого, то ли уже легли спать, в деревне рано ложатся и встают тоже спозаранку. Алёшка огляделся – очертания знакомых предметов – собачьей конуры, сараев, крыши соседского дома, высоких берёз у забора, плетня, отделяющего огород от двора – всё было каким-то особенным, не таким, как днём, будто бы чужим и незнакомым. Повеяло ветром со стороны реки, Алёшка поёжился. Сбоку в окно что-то стукнуло тихонько, мальчик вздрогнул и поглядел туда, но это были всего лишь несколько ночных мотыльков, которых привлёк неяркий свет. Алёшка задрал голову кверху, ища глазами рожок месяца, в это время тот должен был висеть аккурат над сараем, но сейчас его не было видно. Алёшка крутил головой туда-сюда, и, наконец, нашёл-таки ночное светило, и понял, отчего он не смог разглядеть его сразу. Месяц, и без того молодой и тонкий, сейчас