Александр Хургин - Страна Австралия (сборник) Страница 27

Ну а через время все в аэропорту привыкли к новому виду сервисного обслуживания и охотно им пользовались, покупая все подряд по ценам ниже рыночных, особенно в туалетах. А продавать у пассажиров лайнера тоже было пока что. И коммерсанты выдавали специально сформированным группам рядовых пассажиров товары под отчет, и эти мобильные группы сбыта посменно их продавали. Только члены экипажа в торговых делах не участвовали, так как им было поручено общим собранием добиваться скорейшего возвращения домой, к родным, как говорится, берегам и пенатам.

И под давлением экипажа, возглавляемого пилотом первого класса Галеевым, представители местной администрации несколько раз выходили на связь с городами Киевом и Москвой и запрашивали рекомендаций - что то есть делать с их заблудившимся самолетом и как с ним поступать? А им оттуда отвечали, что их самолет заблудиться категорически не мог, так как все самолеты Аэрофлота и его правопреемников снабжены навигационными приборами, а фамилия Галеев, говорили, не русская и не украинская, а, судя по всем приметам, явно вымышленная.

Но даже такие безответственные ответы не обескураживали пилота первого класса Галеева и его верный экипаж своей вопиющей несправедливостью и беспринципностью, и они спокойно продолжали вести с местными туземными властями взвешенный конструктивный диалог.

А почти все остальные занимались, значит, на первых порах торговым отхожим промыслом. И Лена, и Даша, несмотря на болезненное состояние, и Стеша с Еленой, и с ними Компаниец торговали вразнос с рук, составляя, кстати сказать, одну из самых ударных рабочих групп. А Елена и Компаниец в процессе совместной торговли так еще и полюбили друг друга. И Компаниец сказал ей без затей и без экивоков:

- Елена, - сказал, - выходи за меня замуж. А на зубы, - сказал, - ты не смотри. Зубы я вставлю.

А она сказала:

- Не в зубах дело. А дело в том, что я замужем.

А он:

- Ну так и я пока не в разводе. И что из этого следует?

И, услышав такой его ответ, Елена дала Компанийцу свое согласие на законный брак после возвращения.

- Потому что, - сказала, - я тебя полюбила.

А он ей сказал:

- Спасибо, - и сказал: - Меня же в жизни никто не любил. Ты первая.

А Стеша, узнав про это событие, сказала Елене:

- Ну, слава тебе, Господи. А то заклинило тебя на твоем учителе придурочном.

Да, и вот однажды как-то, выгодно распродав товар, подумали Стеша и Лена, что надо бы им по пути заглянуть в туалет. Чтоб лишний раз потом не возвращаться. А Даша с Еленой и Компанийцем их эту мысль одобрили. И они всей группой туда направились. И вот идут они и видят, что навстречу им движется совсем знакомый мужчина среднего роста, хотя по внешнему виду он и иностранец. И тоже, значит, их узнает. И Елена говорит:

- Смотрите, Михайлов - напарник Жоры покойного!

А Михайлов говорит:

- Ага, - говорит, - это я.

А Стеша ему:

- А ты ж без вести пропал. Я в газете читала.

А Михайлов:

- Чего это я пропал? Я вот он, тут.

И все они порадовались такой фантастической встрече вдали от родины. И Лена с Дашей, хоть и видели этого Михайлова раз в жизни - на похоронах и на поминках - тоже искренне ему обрадовались, как родному, а Стеша так просто обняла его, Михайлова, прижав к груди, и расцеловала. И она сказала:

- А пахнешь ты, Михайлов, ну чуть ли не "Шанель" No 5.

А Михайлов поправил сбитый объятиями узел галстука и сказал:

- Стараюсь соответствовать.

А Елена говорит:

- Слушай, Михайлов, а что это за страна-то? А?

А Михайлов говорит:

- А кто ее знает? Может и Австралия, а может, и другая какая-нибудь. Их тут, в свободном мире, до черта.

А Стеша:

- Так ты чего, живешь и не знаешь, где?

А Михайлов:

- Да я там, в стране в смысле, и не был ни разу. Я тут, в аэропорту, живу постоянно. По эту, как бы это сказать, сторону баррикад.

- Ну и как же ты тут живешь? - наши у него спрашивают.

А он:

- Нормально живу, - говорит. - Квартира у меня трехкомнатная, тут же, при туалете. Все удобства, вплоть до телефона и телевизора. И платят, говорит, - хорошо. А работа непыльная, потому что чистота везде и уют, и высокий технический уровень уборочных работ.

- А ностальгия, - Стеша говорит, - не грызет?

А Михайлов:

- Ностальгия? А по чему мне это, ностальгировать, - говорит. - По подсобке или по вьетнамцу? Тем более что вьетнамцев и тут навалом на каждом шагу, и туалетом они пользуются неаккуратно.

Ну и в такой непринужденной форме вопросов и ответов поговорили они с Михайловым и в гости его к себе пригласили с ответным визитом в любое удобное для него время, и пошли, куда шли. А Михайлов им и говорит, в спину уже:

- А в смерти Жоры, напарника моего, прошу никого не винить. Случай это. Хотя, - говорит, - ты, Компаниец, конечно, мудило. Сталь 45 приварить к стали 20 позволил. Вот по сварке оно трубу и разорвало высоким давлением, и Жору сзади ударило.

И Компаниец выслушал это огульное обвинение и говорит:

- При чем тут я? Не было тогда стали 20 в наличии, поэтому я и позволил. Под давлением руководства.

И Михайлов пошел к себе в квартиру, жить, а Стеша и Даша, и Лена, и Елена с Компанийцем в самолет вернулись. И Елена Компанийцу говорит по дороге:

- Не принимай, - говорила, - близко к сердцу. Никто не виноват. Случай.

А Компаниец говорил ей:

- Да я и не принимаю.

И так вот, значит, незаметно потянулись и идут у них дни за днями, суровые, как говорят, будни. И экипаж во главе с Галеевым Б.А. - командиром корабля и пилотом первого класса - проводит сложную кропотливую работу по подготовке и обеспечению предполагаемого обратного полета. И командир стойко опровергает все обвинения в преднамеренном и преступном угоне авиалайнера и противостоит всеми силами и средствами борьбе, возникшей неожиданно между двумя великими и дружественными державами - Россией и Украиной - за право обладания самолетом.

А пассажиры, пассажиры что ж? Они адаптировались к новому образу и подобию своей жизни, потому что человек, он имеет свойство привыкать ко всему и приспосабливаться. И они, пассажиры, трудятся каждый в меру своих способностей и наклонностей в поте лица. И одни из них продолжают успешно заниматься торговлей и уже создали, наладив дружественные связи с таможенниками, совместное подпольное предприятие. А другие, и таких, естественно, подавляющее количество, ушли из торговли и занялись сельским хозяйством. И они, эти ушедшие, подняли целинные земли, которые прилегали к бетонному летному полю, и нарезали участки по шесть соток, и все желающие смогли получить эти участки в безвозмездное пользование и возделывать из от зари до зари и от темна до темна. И они посадили на своих полученных участках картошку и другие съедобные овощи, а Стеша при помощи Михайлова завела к тому же кур, кролей и козу. Так как Стеша тоже взяла один участок. Для себя и для остальных. Для Лены то есть и для Даши, и для Елены с Компанийцем. Они все сомневались - брать или не брать, а она сказала:

- Кто знает, сколько мы тут будем сидеть на привязи. А жить как-то надо, - и взяла. А живностью ее обеспечил Михайлов, по своим каким-то каналом.

И пока, значит, идут с переменным успехом переговоры и дебаты между экипажем и местной исполнительной властью, самолет - серебристая птица и лайнер - стоит там же, где и приземлился, без какого-либо видимого движения. И в нем живут люди со своими заботами и чаяниями, с радостями и горестями. И, конечно, эти люди ждут возвращения домой, а дома их ждут не дождутся родственники и мужья, а также жены, матери и дети. А может быть, уже и не ждут их дома, может быть, потеряли они там, дома, всякое терпение и надежду и смирились, а дети и просто могли их забыть - времени-то прошло много. Да и не всех уже есть возможность дождаться, потому что Стеша, например, плюнула вдруг на все и связала навечно свою судьбу с судьбой Михайлова и не хочет никуда возвращаться. Лена ей говорит:

- Как ты, - говорит, - можешь тут оставаться?

А Стеша:

- А что? У тебя, понятное дело, дети, а у меня, - говорит, - там кота и того нету. Меня там ждать некому.

Так что Стеша домой никогда уже не вернется. И Даша, конечно, не вернется. Потому что умерла. Она же была как-никак инвалидом второй группы и от этого в конце концов умерла. И ее предали земле со всеми подобающими почестями и по обычаям отцов и дедов на одном из земельных огородных участков, который не был никем занят и все равно пустовал и не приносил людям никакой осязаемой пользы.

ОСТЕОХОНДРОЗ

Двадцатидевятисполовинойлетию Нового угорского моста посвящается

И он видел ее своими глазами, видел от начала до конца, во всех подробностях и даже, как ему показалось, в несколько замедленном темпе, в растяжку. То есть она произошла перед ним так подробно и так близко, что непонятно до сих пор, как не зацепила его самого. Хотя - что значит не зацепила? Зацепила, конечно, но зацепила лишь своим откровенным присутствием, своим действием, своей необъяснимой фантазией. Именно фантазией, и я бы даже сказал, изобретательностью. Причем изобрести она, оказывается, может не только общий, так сказать, сюжет, но и массу мельчайших мелочей, деталей, нюансов - нюансов, без которых не бывает настоящей литературы, настоящей музыки, настоящей жизни и настоящей смерти. И никаких сомнений в том, что это была она - самая что ни на есть настоящая, у него тогда не возникло. И позже не возникло. Поскольку не нашлось для такого возникновения ни веских причин, ни поводов.