Перевёрнутая чаша. Рассказы - Галина Константинова Страница 28

Я становлюсь сентиментальным, как в юности. Одна моя знакомая говорит, что это кризис «среднего возраста». Возможно. Я стараюсь не оглядываться назад. Стараюсь быть хорошим отцом. Мы с Сашкой теперь по-настоящему друзья. Дома он только ночует. Все остальное время проводит у меня. Он учится хорошо, я ему только помогаю направить свои усилия в необходимое русло. У него появились стимулы, он начинает осознавать, что это нужно ему, а не нам, взрослым. Вообще не понимаю некоторых родителей, которые жалуются на проблемы с воспитанием. У меня их нет. Воспитание – это наглядность. Хотя я не лучший пример для подражания. Пока меня нет, Сашка учит уроки, сидит в Инете, потом мы идём на тренировку, и я отвожу его домой.

У меня мало времени, поэтому по-серьезному устраивать свою личную жизнь мне не хочется. Бывают случайные женщины. У меня есть возможность сделать красивый жест и подарить женщине праздник. Они красивые, обаятельные, хорошо одеты и прекрасно понимают, что сколько стоит. Никто не закатывает истерик и не предъявляет свои права. Меня подобное положение вещей устраивает.

Да, мне казалось, что я все знаю о любви. И нелюбви. Об отношениях между женщиной и мужчиной все сказано. Пока сам на себе это не испытаешь. Почему десятки красивейших женщин не трогают мое сердце? Некоторые даже потом мне звонят, и я им отказываю. Думаю, они искренне хотят со мной встретиться. А я как Томаш из «Невыносимой легкости бытия», встречаюсь с женщиной, соблюдая собой же установленные правила.

Компания, в которой я работал, состоит из многочисленных филиалов. В одном из них секретарем работает Анна. Я вспомнил тут эпизод из Мёрдок, там тоже была Анна, гулявшая по саду Тюильри ночью. А вспомнил потому, что и моя Анна так же легко и неожиданно завладела моим сердцем. Но не красотой, а каким-то внутренним стержнем своей души. Упрямством, сочетающимся с непоследовательностью. Спонтанной логикой. Она меня старше, её жизнь до меня была не самая легкая. Воспитывающая одна дочь, она мне показалась очень усталой. Но эта усталость, прикрытая отрепетированной улыбкой на довольно обычном лице… Ну что же такого особенного я нашел в ней? Она не хотела со мной встречаться сначала, думала, что я её хочу купить. Уж не знаю, что за мужчины ей попадались. Хотя… Я ведь и сам себя так веду иногда.

Анна не длинноногая блондинка, но элегантная статуэтка с роскошной грудью и пышными каштановыми волосами. Это не было умопомрачением, как с Анжелой. Просто – как будто знал всю жизнь. У нее был так называемый «друг», видимо, она надеялась с ним что-то построить…

Я устроил маленький ужин при свечах, стараясь ничем её не обидеть. Она была как маленькая запуганная лань, взвешивая каждое слово и движение…

Мы стали встречаться почти каждый день, она даже познакомилась с Сашкой, кажется, они понравились друг другу. Я даже привык, что она обо мне заботится. Хозяйством я обычно не успеваю заниматься, так как дома бываю налетами. Мне даже нравилось думать, что кто-то меня ждет дома. Не в этом ли смысл семейной жизни – в уверенности, что дома тебя ждут? Причем любого – усталого или бодрого, злого или в хорошем настроении, с деньгами или без… Наверно, опять идеализирую. Или просто расслабился под блюзы. Я не люблю быть привязанным к определенному месту. Это ограничение свободы. Я чувствую себя комфортно везде, зачем же иметь квартиру, чтобы потом, как пчелке, возвращаться, обустраивать, все время быть озабоченным какими-то житейскими делами. Дома – это понятие не места, а ощущения.

После полугода встреч у нас произошел разговор, который я бы назвал попыткой что-то определить словами. Некоторым людям хочется все обозначить словами, но, когда произнесено слово, оно начинает терять смысл.

– Анна, мы с тобой не в таком возрасте, когда можно позволить себе делать резкие зигзаги. У нас с тобой дети, которые могут нас либо не понять, либо не принять. Но я хочу, чтобы ты знала – мне с тобой так спокойно, что хочется просто лежать у твоих ног и ни о чем не думать… Мне с тобой хорошо, легко, уютно… Я хочу показать тебе Париж, хочу показать тебе весь мир с его яркими красками, невозможными оттенками, хочу, чтобы ты поняла меня, ощутила этот мир, как ощущаю его я.

– А я хочу на море, я там давно не была.

– Можно всё устроить, думаю, это не станет камнем преткновения в наших отношениях.

Когда разговариваешь с женщиной, нужно всегда делать скидку на её эмоции. Анна была из тех женщин, с которыми сложнее вдвойне. Она часто меняла свои решения. И мои логические доводы уходили в «чёрную дыру». И все-таки я её любил.

Куда уходит любовь? Трансформируется во что-то другое или действительно уходит… Да, мы были с ней в Париже. Обедали в маленьких ресторанах, взбирались на Монмартр полюбоваться на базилику Сакре-Кёр, гуляли вдоль Сены с мостами, с которых хочется броситься… Пили вино, гуляли по ночному городу, позволяли себе большие и маленькие безумства.

…Если я помню отчётливо кошмар расставания с Анжелой, то с Анной все кончилось настолько спокойно, что я даже не мог себе представить. Она позвонила мне, когда я был в Москве в командировке.

– Лева, это очень серьезно, что я тебе сейчас скажу.

– Аннушка, что-то случилось?

– Собственно ничего особенного. Я выхожу замуж.

Я молчал.

– Я устала ждать, Лева. Ведь я обыкновенная баба, которой нужно обыкновенное женское счастье. Я тебя люблю, это правда, но я не могу жить так, как хочешь ты. Мне нужно, чтобы ты не просто со мной встречался – чтобы ты был рядом…Я не знаю, как тебе это объяснить, мне кажется, что все мои слова просто откатываются обратно, Лева, это все очень печально, но мне легче это сказать по телефону, и не ищи со мной встреч…

Что я мог сказать? Я итак слишком часто иду на поводу у своего романтизма. Анна была мне хорошей женой, уверен, но очарование стало бы пропадать. Я, наверно, ненормальный – хочу сохранить миг счастья в неизменном виде. Это, опять же, противоречит самой жизни. Любовь, переходящая из одного качества в другое – какое насилие над идеализмом! Почему-то стало опять безразлично, как будет дальше. Конечно, это все очень закономерно, убеждал я себя. Ведь я не хотел ничего менять в своей жизни, просто Анна должна