Бабушка, которая хотела стать деревом - Маша Трауб Страница 28

Он хотел убедиться, что его одноклассники такие же старые и седые, как и он. Такие же немножко нездоровые, но еще крепкие. Хотелось спеть с ними. Интересно, Карина помнит, что он в молодости хорошо пел? Помнит, что именно голосом ее покорил во время очередного застолья? Помнит, конечно же, не могла забыть. Сколько он не пел? Лет тридцать точно. Сейчас, когда Карины не было и он сидел с Ани, то тихо напевал ей старые песни. Ани слушала и улыбалась. Хлопала в ладоши. Подбегала и целовала дедушку. Почему не делал это открыто? Кто знает? Не стеснялся, нет. Просто думал, что Карина сочтет его сумасшедшим, опять скажет что-нибудь колкое. Когда Господь раздавал дары, точно что-то перепутал, раз дал ей такой язык. Разве женщина может шутить как мужчина? Разве может иметь язык как кактус – что ни слово, то уколет. Не сильно, но так больно, что зудеть, напоминать будет еще несколько дней. Карина сильно изменилась. Но Самвел восхищался своей супругой. Он бы так не смог. Никогда. Мама его предупреждала, что с такой женой он не будет хозяином в своей семье, но он и не хотел. Если Карина лучше его знает, как решить проблему, если думает как мужчина, почему он должен возражать? Это ведь счастье, что ему досталась умная жена, которая делает вид, что не она главная, а он. Самвел в очередной раз поклялся самому себе рассказать всю правду Карине. Она уже все знала, конечно. Но он хотел объяснить, рассказать, что чувствует. Только бы дождаться удобного момента. Однако в их семье все моменты были неудобными. Каждый день что-то случалось. Теперь вот с Наирой.

Карина опять переложила ватные палочки из одной банки в другую, как делала всегда, когда нервничала. Помыла расчески, расставила лаки, шампуни, чтобы было удобно. Скрутила провода фенов, плоек. Поймала себя на мысли, что она скручивала аккуратно, змейкой, а Зара наматывала кое-как. Провела ревизию запасов, составила список для следующего заказа. Работа ее всегда успокаивала, особенно монотонная. Позволяла подумать, все взвесить. Занятые руки помогали поставить на место голову. Карина давно поняла, что ее муж не умирает, только делает вид. Но зачем ему захотелось выдумать поминки? Разве ему не хватает внимания? Разве она о нем не заботится? Если ему вдруг так захотелось поехать в Тбилиси, почему просто не сказать? Она бы запланировала отпуск. Что творится у него в голове, раз он решил заставить всех нервничать? Карина хотела сесть, поговорить с мужем, но всегда что-то мешало. Как и сейчас. Наира. Только еще с ней не хватало проблем. И почему Зара не в салоне? Почему ее телефон оказался у Наиры? И что, в конце концов, произошло?

Карина отбросила ватные палочки и набрала номер золовки.

– Наира, у тебя сердце есть? Ты что себе думаешь? – закричала она.

– Мама, это я. Уже еду. Не волнуйся, все хорошо, – ответила Зара.

– Зара, почему ты не Наира? Я кому звоню? – опешила Карина.

– У нас одинаковые телефоны. Перепутали. Я взяла тети Наиры.

– Что там у вас происходит? У меня нервы всё! Никаких нет! – воскликнула Карина.

– Мама, приеду – расскажу. Свари мне кофе, пожалуйста.

– Ты просила меня заранее сварить кофе, когда сообщила, что беременна Ани. Сейчас я что должна думать, пока варю кофе? – ахнула Карина.

– Я не беременна.

– Зачем ты мне сейчас это сказала? Можно я бы думала, что снова стану бабушкой, а не о том, что случилось с Наирой?

– Мама, успокойся, ничего с ней не случилось, – сказала Зара и отключилась.

– Ани, детка, вот что мне теперь думать? – обратилась Карина к внучке, добравшейся до лаков, расставленных на полочке. Она успела покрасить стол, стул, себя и присматривалась к стенам. – Сейчас приедет твоя мать и сделает твоей бабушке инфаркт, вот что я думаю. Давай ты отдашь мне этот лак, а? Возьми сушку. Нет, возьми еще вот тот лак. Нарисуй на стене солнышко! Вот сколько я говорила твоему дедушке, что пора здесь делать ремонт! Не слышал. Вот пусть приедет и увидит, что пора. Лучше бы делом занялся, чем думать, какие он хочет поминки. Рисуй, рисуй. Может, твой дедушка сначала ремонт сделает, а потом уже вернется к своей репетиции. Да, так ему и скажу! Какая ты у меня умница.

Когда приехала Зара, Ани успела раскрасить лаками всю комнату, предназначенную для маникюра и педикюра. Карина стояла рядом и не мешала внучке.

– Мама! Ани! Что вы делаете? – ахнула Зара.

– Готовимся к ремонту, – спокойно ответила Карина. – Если твой отец решил репетировать собственные похороны, почему мы не может порепетировать ремонт? Да, моя сладкая? Теперь дедушка Самвел точно скажет, что пора ремонт делать. Какая у меня будет радость! Заодно это кресло выбросим. Ну невозможно в него садиться! Когда взрослая женщина приходит, я каждый раз боюсь, что она упадет на шейку бедра. А ты знаешь, что шейка бедра – это все! Надо пониже кресло поставить. Давай покрасим стены и сделаем итальянский штукатур. Так красиво! Я видела картинки.

– Мама, ты тоже с ума сошла? Какой ремонт? У нас папа умирает! – закричала Зара.

– Перестань кричать. Твой кофе на кухне, иди выпей. Если мой муж умирает, это не значит, что мне не надо думать о ремонте и клиентках, которым должно быть удобно? Самвел умрет, а клиенты останутся. Так что я сейчас о них хочу думать. О твоем отце больше не могу.

– Мама, ну что ты такое говоришь? – возмутилась Зара.

– Я столько лет с ним живу! Что хочу, то и говорю. Он обо мне подумал, когда все это устраивал? Нет! Он подумал о моем сердце и нервах? Нет. Он даже о своей сестре не подумал! Все было хорошо – Наира приходила, мы ругались, потом я ей брови делала. А сейчас где она? Уже три дня прошло, а мы ни разу не поругались! Твой отец – эгоист! Участок он себе выбрать не может. Вот ему участок! Как говорили раньше в школе? Зона полезного действия! Пусть мне на стены итальянский штукатур сделает, а потом новый костюм на похороны просит! Поминки он хочет в ресторане? Пусть кресло сюда новое купит, а на те деньги, что останутся, я ему поминки и устрою. Интересно, тетя Люсине еще работает? Вот у тети Люсине и отметим.

– Мам, тетя Люсине печет торты и пирожные, – напомнила Зара.

– Вот и отлично! Мне всегда нравились ее шу. Самые вкусные во всем городе. И наполеон она очень хорошо делает. Не мокрый, а хрустящий.