Андрей Левкин - Двойники (рассказы и повести) Страница 29

Тот самый драгунский капитан-масон стучал по столу и требовал внимания. Впрочем, речь их была скучна, и потому удовольствуюсь пересказом. Мое поведение их не удовлетворяет. Мои претензии кажутся им чрезмерными, и все это - питерская гордыня, следственно - вопрос о личной силе может быть разрешен только через дуэль. Вопрос в том, как ее добиться.

- Он любит отшучиваться, - сказал Клубницкий. - Я ему однажды таких вещей наговорил, что другой бы меня изрубил на месте, а он все обратил в смешную сторону.

- Клубницкий на него зол оттого, что он увел у него княжну, - мудро заключил кто-то.

- Вот еще что вздумали! Я, правда, немного медитировал с нею, да тотчас же и отстал, как увидел, что продвинуть ее шансов крайне мало. Что толку иметь дело с безнадежным случаем...

- Нет, он зарвался, - настаивал драгун-масон. - В таких случаях ставят на место. Мы обставим все это так, чтобы выглядело как можно торжественней и ужасней, пусть-ка обо...ся. Его ведь среди нас никто не защищает? Отлично, вы будете драться с ним как сканеры из боевика - у кого скорее съедет крыша. Согласны?

- Славно придумано, почему бы нет?! - раздалось со всех сторон.

- А ты, Клубницкий?

Тот молчал. Кажется, ему становилось не до смеха.

- Да ты не грусти, - похлопал его по плечу второй какой-то собутыльник. - Нас же больше, и потом, я знаю одну штуку, так что стараться он может сколько угодно, пока еще будет соображать, чем стараться...

Клубницкий помялся и, вздохнув, сказал, что согласен.

Трудно описать восторг всей честной компании.

Я вернулся домой при двух разных чувствах. Ну, было грустно. "И чего же они меня так ненавидят? - думал я. - Обидел я, что ли, кого-то? А хоть бы и так?" Вторым же чувством была нормальная злость, точнее описывать которую смысла не имеет.

Придя домой, лег спать и заснул. Снилась всякая ахинея без малейшего смысла.

Поутру встретил на улице Мери. Выглядела она нехорошо.

- Ты в себя пришла? - обеспокоился я.

- Вроде бы. Но не в том дело. Скажи, чем вчера кончилось?

- Ты и сама знаешь.

- Знаю... мы друг с другом не связаны, так?

- Да.

- Ну что же, - вздохнула она. - Все хорошее когда-нибудь кончается.

14-го июня

Тяжело расставаться с теми, с кем незачем расставаться. И тяжело говорить им не все, что узнал о них. Главное было не в том, связаны мы или нет, в другом: находиться рядом с ней мне было нельзя. Она, потому что, из тех редких существ, которые мимо собственной воли приносят людям счастье всем без разбору, кто на сколько ухватит. А не мне жить в потоке постоянно отдаваемого тебе счастья, я ж не рантье. Но другое-то еще хуже: ей нельзя сказать об этом. Она не должна знать, что делает - сама или через посредников. Вот и мне, оказавшемуся здесь ее посредником, предстоит теперь сделать счастливым Клубницкого.

Ну, а что до того, что подобные ей обыкновенно несчастливы сами, - при чем тут человеческие мерки?

15-го июня

Вчера приехал сюда фокусник Дука. На дверях ресторана явилась длинная афишка, извещающая почтеннейшую публику о том, что вышеупомянутый удивительный фокусник, химик и оптик будет иметь честь дать великолепное представление сегодняшнего числа в восемь вечера в Зале Благородного собрания (иначе - в ресторации); билеты по два с полтиной.

Все собираются идти смотреть чудо природы; даже княгиня Василеостровская, несмотря на то что дочь ее прихворнула, взяла для себя билет. Нина же передала мне, что муж ее уехал и будет только наутро, а прислуге и прочим обитателям дома розданы билеты на Дуку - наконец-то наступил совершенно удобный случай, чтобы вернуть ей несчастных рогатых зверушек.

Дука был моим рижским более чем знакомым, трюки его я мог себе представить: поднимание в воздух девушек, которые и сами прекрасно летали, запугивание людей до смерти тем, чего те и так до смерти боятся; сеанс одновременного питья спирта с двадцатью противниками и т. п. Дука всю жизнь мне отчего-то помогал, а я все равно на представление не пойду.

* * *

С Ниной мы просидели около четырех часов, у меня смертельно разболелась голова от всех этих оккультных запахов и манипуляций, ее разнокалиберные демоны и духи только что не сидели у нее на плечах голубками, воркуя.

- Так ты не берешь себе Мери? - спросила она меня совершенно счастливым голосом, когда я шел к окну, чтобы спрыгнуть вниз и отправиться куда-нибудь в поисках стакана водки. - А она так расстраивается, бедная...

* * *

Я спрыгнул вниз. Признаться, последние слова Нины вызвали у меня нечто вроде угрызений совести (совершенно неуместных для нас с княжной) и кое-каких желаний (еще более неуместных сейчас). Впрочем, мелькнувшее на миг желание заглянуть к Мери было оборвано чьим-то воплем, и, едва я приземлился на мягкий дерн, кто-то схватил меня за плечо.

- А, сволочь! - завопил кто-то грубым дискантом. - Будешь у меня по ночам ходить вампирствовать!

- Держи его крепче! - заорал другой, выскакивающий из-за угла.

Я махнул рукой и лишил их на время зрения. Опешив, они дали мне скрыться. Тут уж не до водки, я быстро пришел к себе и, раздевшись, лег.

И точно, вскоре ко мне начали стучаться.

- Невкин! вы спите? здесь вы? - кричал масон.

- Сплю, - пробормотал я сердито.

- Здесь какие-то колдуны, мы одного почти поймали, - не унимался драгун.

- Ничего не имею против, - отвечал я, - пусть хоть даже каннибалы.

Они ушли ни с чем. Напрасно я им откликнулся, они бы еще час искали меня в саду. Тревога между тем сделалась нешуточная: все зашевелились и стали искать бог весть кого по всем углам. К утру все уже совершенно уверились в нападении колдунов, столь талантливых, что просто сумели раствориться в воздухе.

16-го июня

Пошел в ресторацию завтракать с Дукой, вызвав тем нездоровое любопытство окружающих, - вчера, видать, он был в ударе. Впрочем, тому виной и его внешность в условиях приватных: он велик ростом, курчав, сед и с животом, каких на водах не видели уж, верно, лет двести - даже учитывая обычный здесь не истощенный контингент.

Дука важно поедал съестное, запивая чачей (кахетинское и прочие вина он отвергал, утверждая, что его организму полезно лишь то, что крепче семидесяти градусов). Я рассказывал ему кое-какие происшествия, случившиеся здесь, он, по обыкновению, похрюкивал, ничего не комментируя.

Сбоку от нас, меж тем, устроились Клубницкий с компанией. Впрочем, они пришли раньше, и сам Клубницкий меня не видел... но это мало меняет дело. Разговор их был конкретен и заведен не без цели кем-то из дружного круга.

- Да неужели же это были в самом деле колдуны? - сказал кто-то. - Видел ли их кто-либо?

- Я вам расскажу всю историю, - сказал Клубницкий, - только не выдавайте меня. Вчера один человек, которого я вам не назову, приходит и рассказывает мне, что видел в десятом часу вечера, как кто-то прокрался в дом к Василеостровским. Надо отметить, что княгиня была в концерте, а княжна - дома. Вот мы и отправились под окна, чтобы подстеречь счастливца, потому как нам казалось, что дело нечисто: взгляните на княжну, за последние недели она так переменилась, будто жизнь из нее уходит. Значит, кто-то ее отбирает...

Дука задал мне вопрос по части идентификации собеседников, так что часть разговора я не слышал, впрочем, это было и не обязательно, поскольку раздались крики:

- Скажи нам, кто он?

- Невкин, - ответил Клубницкий.

Дальнейшее происходило быстро. Я подошел к ним и потребовал извинений. Клубницкий опешил, увидав меня, но извиняться отказался. Условия дуэли были установлены моментально: те самые, о которых я слышал намедни, - сканерская дуэль, которая ведется до момента, когда один из участников перестает контролировать свои действия, теряя рассудок. Способы воздействия произвольные, расстояние - четыре шага. Состояние противников контролируют секунданты. Формальным моим предупреждениям о последствиях происходящего для его кармы он, разумеется, не внял. Дуэль должна была состояться наутро, тут, неподалеку.

Я вернулся к Дуке, и мы продолжили завтрак. Он знай себе похмыкивал и отперхивался, ничего не говоря. Когда мы пили чай и курили, он прохрюкался как-то уж особенно отчетливо и осведомился:

- Думаешь, они навалятся вместе?

- Да; но они придумают что-то, незаметное со стороны. Есть ведь и секундант.

- Что тогда? поставят перед ним зеркало, чтобы ты сдвигал самого себя?

- Может быть, впрочем, наверное, что-то другое... разберусь на месте.

- Я тебе там нужен? - галантно осведомился приятель.

- Да нет. Обойдусь и доктором.

И это все, что мы говорили о злободневности, перейдя затем к разговорам о других материях и знакомых, преизрядно набравшись к середине дня, как-никак, я должен был возместить свой не выпитый вчера стакан водки, что и сделал с перевыполнением. По дороге я еще успел зайти к подъехавшему три дня назад Херценсу, с которым с Пятигорска не виделся, и попросил его быть секундантом. После чего, уже невменяемый, добрался до дому и рухнул. Последнее, что пришло на ум, - мысль о том, что, как-никак, а я должен сделать Клубницкого счастливым...