Максуд Ибрагимбеков - Прилетала сова Страница 3

Он и вправду нескупой, дома у него все есть - и большой холодильник, и мебель хорошая, даже непохожа на дачную, вместо душевой он установил ванну, и телевизор у него цветной. У нас в доме, например, пол деревянный, а на кухне цементный. Рашид сказал, что от цементного пола можно заболеть ревматизмом даже летом, и покрыл его в своей кухне линолеумом, а в комнатах выложил паркет. Что мне нравится у них, так это книги, весь дом полон книг. Рашид почти каждую неделю из города привозит. Он почти на все издания подписан, какие только есть, начиная от Всемирной библиотеки и кончая подписками "Огонька" - Драйзером и О'Генри.

Не пойму только, откуда у него столько времени берется а очереди стоять. Мы как-то с папой пошли и записались в очередь - три дня ходили отмечались, а потом в воскресенье все утро и полдня простояли, прежде чем нам наконец выписали квитанцию. Я раньше часто брал у них книги. Рашид мне сам предложил, книги, говорит, для того, чтобы их читали, бери и возвращай когда хочешь. Один раз, когда я вернул две книги, Рашид взял их у меня, повертел в руках и сказал: "Значит, ты за неделю прочитал две такие толстые книги?" - и улыбнулся при этом недоверчиво. Я говорю, конечно, прочитал, хотите, содержание расскажу. Он улыбаться сразу же перестал и говорит: "Не надо рассказывать, я тебе верю, ты не такой мальчик, чтобы обманывать. Молодец, быстро читаешь". Они переглянулись при этом - Рашид и Аделя, только мне непонятно было, чего это они переглядываются.

Надо было все-таки надеть брюки, неприятно, когда холодные, мокрые лозы бьют по ногам. Туман сегодня выдающийся, летом в Гаялах туманы вообще редко бывают, а такого, чтобы с этого места нашего дома не было видно, я и не припомню. А у дяди Кямила дверь приоткрыта. Он никогда ее не запирает, когда уезжает. Я у него как-то спросил, разве ему не жалко будет, если украдут его пишущую машинку или ружье. Он усмехнулся и сказал, что уж если вдобавок ко всему и машинку украдут, то ему даже интересно будет поглядеть на такое неслыханное невезение. Честно говоря, хоть все вокруг и запирают двери на всякие сложные замки, я ни разу не слыхал, чтобы у нас по соседству кого-нибудь обокрали. Я ведь сюда каждое лето приезжаю, чуть ли не с того самого первого лета, когда родился. И соседи у нас с тех пор все те же. Новых не появлялось. Кроме Рашида - два года назад. После смерти Шахлар-бека.

На даче тогда осталась жить одна Зарифа. Другие дети Шахлар-бека ни разу с тех пор не приезжали. Или заняты были очень, а может быть, у них были дачи где-нибудь в другом месте. А может быть, им и неинтересно было с Зарифой разговаривать, она им хоть и сестра, но сводная. Зарифа родилась от второй жены Шахлар-бека Марьям-ханум, когда ему было семьдесят лет. Зарифа очень добрая была, говорят, старые девы злые, я на этот счет ничего сказать не могу, кроме Зарифы я ни с одной старой девой знаком не был. Зарифа была доброй и приветливой, это уж точно. И улыбалась она всегда виноватой улыбкой, как будто разговаривает и вместе с тем за что-то извиняется, а за что - неизвестно. Я, например, при ней никогда не чувствовал, что она намного старше меня, - она со мной всегда разговаривала так же, как со всеми другими своими знакомыми, никакой разницы не делала. И даже наоборот - однажды я почувствовал, что я намного - не то что старше, а сильнее ее. Это после случая с кроликом. У меня кролик был - по кличке Аспарухов, его так еще прежде звали, до того, как он мне достался. Вагиф Мамедов из четвертого, когда мы менялись, сказал, что кролика так назвали в честь какого-то известного футболиста. Я Вагифу за Аспарухова дал большой обломок горного хрусталя размером с килограммовую банку, его мне родители привезли, а через два дня деревянный футляр из-под сигары, вроде пенала, только чуть поменьше. Пенал я дал позже, потому что проверял, правду ли сказал Вагиф насчет того, что этот удивительный Кролик самостоятельно ходит в туалет и по-большому и по-маленькому. Оказалось, что Вагиф правду сказал - кролику ничего и показывать не пришлось - он сам отыскал в нашей квартире туалет и с тех пор ни разу не забыл туда зайти. Я никому не рассказываю о том, что он такой способный, потому что никто мне не верит. Единственный недостаток у него - чересчур он трусливый. Даже меня боится, самого близкого для него человека. Я думал, что он после переезда на дачу изменится - все-таки природа, но все осталось по-прежнему. Днем он по углам прятался и только ночью выходил погулять, съесть свои овощи, которые мы ему вставляли в тарелке на балконе. Он потом изменился здорово, после того случая, в котором я хочу рассказать. Мы в тот день с бабушкой и Зарифой собирали виноград. Зарифа собирала а рассказывала бабушке, что какие-то люди ей недавно предложили продать дачу и что сегодня они приедут за ответом, а она не знает, что делать, с одной стороны, не хочется - как-то боязно вдруг взять и продать, а с другой, может быть, и надо согласиться, потому что после смерти отца ей здесь часто, особенно

по ночам, бывает тоскливо, да и деньги пригодятся. Бабушка ей советовала не торопиться и, самое главное, разузнать сперва, что это за покупатели такие, можно и на жуликов нарваться. Зарифа сказала, что ничего не решит, пока не познакомит этих покупателей с бабушкой и не узнает ее мнения. Потом она пошла в дом опорожнить корзину и задержалась там. Я в это время собирал виноград с лоз, что растут у самого дома, и вдруг услышал, что из окна кухни доносятся какие-то странные звуки. Похоже было, что там кто-то всхлипывает, раза два всхлипнет, а потом начинает пищать тонким голосом. Я сразу же бросился в дом. Дверь в кухню была открыта. Прямо посередине ее на табурете стояла Зарифа, это она всхлипывала и со страхом смотрела на пол. А там с ужасно наглым выражением на морде разгуливал Аспарухов. Он ходил кругом табурета и поглядывал с этим наглым выражением на ноги Зарифы, время от времени он поднимался столбиком и принюхивался к ним, тут она сразу же начинала пищать. И вдруг он обернулся и увидел меня. Я понимаю, что кролики не могут стесняться, но этот, как меня увидел, сразу же застеснялся, по морде было видно, и забежал под шкаф. Зарифа прямо с табурета бросилась ко мне - вот тогда-то я почувствовал, что я кое в чем гораздо смелее1 чем она. Самое интересное, что 'с того самого дня Аспарухов меня уже не боится и даже не убегает, когда я подхожу к "ему для того, чтобы взять на руки.

В этот день вечером мы в первый раз увидели Аделю и Ра-шида. Они бабушке очень понравились, а она в людях разбирается, это все знают. Рашид перед отъездом оставил Зарифе пакет с деньгами. Сказал, что он ей полностью доверяет и пусть деньги останутся у нее до того времени, как она даст окончательный ответ. Он и в отношении оформления дачи всех успокоил - и бабушку и Зарифу, сказал, что у него в управлении дачным хозяйством есть знакомство, но дело даже не в знакомстве, любой честный человек разрешит семье Рашида купить дачу, которая необходима ему для того, чтобы его дети выросли крепкими, здоровыми людьми.

После его отъезда Зарифа и бабушка пересчитали деньги - их оказалось даже больше, чем они ожидали.

По-моему, Рашид бабушке понравился еще больше в тот день, когда переезжала Зарифа. Мало того, что Рашид с Аделью явились рано утром на грузовике, он еще сам помогал шоферу погрузить вещи Зарифы и заплатил шоферу вперед за то, что он перевозит Зарифины вещи. На прощанье он сказал ей, что она может считать по-прежнему дачу своей, в любой день, когда она захочет, здесь ей будет обеспечен теплый прием и отдельная комната. При этих его словах все прослезились - бабушка, Зарифа, Аделя и Рашид, словом, все, кроме шофера и меня.

А когда мы узнали через месяц, что Зарифа на удивление всем вышла замуж, бабушка сказала, что вся эта история с продажей пошла всем на пользу, а это может означать только одно, что бабушка в людях разбирается - Рашид и впрямь человек благородный и порядочный. С тех пор прошло два года, но кажется, что Рашид живет здесь очень давно, до того все к нему в Гаялах привыкли.

Даже завидно бывает, когда после каникул ребята рассказывают, кто где за лето побывал. Интересно. Живут люди! Только я один ничего не рассказываю, нечего, каждый год одно и то же, все лето в Гаялах. Одни и те же соседи, бабушка и я. Хорошо хоть папа обещал на следующий год взять с собой в геологоразведочную партию в горы. В этом году не согласился - мал еще, говорит. Как будто за один год что-то во мне изменится... Хотя может быть. Люди с возрастом здорово меняются, вот, например, моя бабушка, как постарела, стала в разные приметы верить, боится всего, неужели все становятся такими, когда стареют? Интересно, каким я буду.

Ну и туман, моря отсюда не видно, вот это да! С этой скалы до него метров пятнадцать - не больше, я точно знаю, а сегодня, кроме клубов белого пара, ничего не видно. Васиф, наверное, уже злится из-за того, что я опаздываю. Сидит сейчас на скале и ждет меня, один ни за что не начнет удить. У нас есть еще один приятель, Акиф. Только его еще нет. Он дней через десять приедет. Мы все время почти здесь втроем проводим, никого больше в компанию не принимаем. Васиф называет нас "три мушкатера". Книга ему очень понравилась, в этом году я ему дал, до того, что он ее два раза перечел, но все равно говорит "мушкатеры", сколько его ни поправляй. Еще он вместо "газета" говорит "газэта". Мы с Акифом его сперва поправляли каждый раз, а потом махнули рукой - мушкатеры так мушкатеры... Даже отсюда моря не видно. Только рокот слышен да стук мотора. Это уж как пить дать или браконьеры, или лодка инспектора. Никакой другой нормальный человек в такую погоду в море не выйдет. А для браконьеров в такой туман самое раздолье. В этих местах на берег часто волной выбрасывает осетров со вспоротым брюхом. Это значит, браконьеры икру вынули, она дорого стоит, а рыбу, чтобы она лишнего места в лодке не занимала, выбрасывают. Столько рыбы зря пропадает. А вот и Васиф. В десяти шагах его не видно было, сперва пятно показалось, а потом выяснилось, что это не просто пятно, а мой приятель Васиф, который совсем уже рассвирепел из-за моего опоздания.