Лидия Чуковская - Герой Поэмы без героя Страница 3

И совсем не Клара Газуль,

Вовсе нет у меня родословной…

Поэма, о создании которой пишет в «Решке» Ахматова, не имеет литературной родословной, она нова, но она поэзия и Поэма.

Вовсе нет у меня родословной,

Кроме солнечной и баснословной,

И привел меня сам Июль.

……………………………………..

Мы с тобою еще попируем,

И я царским моим поцелуем

Злую полночь твою награжу.

И — наградила. Чем же? Да тем, что Ахматовой дано было описать и это, совершить подвиг, испытать участь Поэта:

Торжествами гражданской смерти

Я по горло сыта — поверьте…

46-й год, ждановщина; и случайная негибель в лагере:

Мой двойник на допрос идет…

……………………………………

И я слышу даже оттуда…

……………………………..

За тебя я заплатила

Чистоганом…

А раз заплатила — значит, и награждена победой.

В чем же победа Поэта? Об этом сказано в «Эпилоге» — в бессмертии при жизни, в бессмертии после смерти.

В отсутствие

Разлучение наше мнимо:

Я с тобою неразлучима,

Тень моя на стенах твоих,

Отраженье мое в каналах…

и после возврата

И на старом Волковом Поле,

Где могу я рыдать на воле

Над безмолвием братских могил.

Как сказано было о Поэте в первой части:

А несет по цветущему вереску,

По пустыням свое торжество.

Поэт — герой "Поэмы без героя" — несет свое торжество, свою неразлучимость, неотъемлемость от родной земли и от своего города28. Уж не мало ли тешились над ним современные Ликурги, Хаммураби, Солоны — а в душах человеческих остались и останутся не их имена — сколько бы они ни присваивали свои имена улицам, городам и целым краям, — а имя поэта.

Ты железные пишешь законы…

Жданов, Сталин, Молотов, Ежов, Берия поучиться должны у Ахматовой законодательствовать в сердцах человеческих — при жизни и посмертно.

3

Родство Ахматовой с Блоком глубже, чем можно себе представить, глубже, чем оно установлено Максимовым, Жирмунским и другими29. 1) Я не сомневаюсь, что она была влюблена в него (см. стихи "О тебе вспоминаю я редко…" и "Покорно мне воображенье…"). 2) Блоковских образов, интонаций, ритмов в поэзии Ахматовой больше, чем сосчитано, много больше30. При ее знаменитой нелюбви к «Возмездию» — она любила «Пролог» к «Возмездию», а в «Прологе» Блоком изображен тот же Герой, что и в ее «Поэме». Герой «Пролога» — Поэт, существо странного нрава, побеждающее вопреки всему. В «Прологе» он и поэт, и автор открыто (у Ахматовой они как бы разделены). И вот где главная связь «Поэмы» Ахматовой с «Возмездием»: "Существо… странного нрава" совпадает с героем «Пролога» — Поэтом.

Но песня — песней всё пребудет.

В толпе всё кто-нибудь поет.

Вот голову его на блюде

Царю плясунья подает;

Там — он на эшафоте черном

Слагает голову свою;

Здесь — именем клеймят позорным

Его стихи… И я пою,

Но не за вами суд последний,

Не вам замкнуть мои уста!

Пусть церковь темная пуста,

Пусть пастырь спит; я до обедни

Пройду росистую межу,

Ключ ржавый поверну в затворе

И в алом от зари притворе

Свою обедню отслужу.

…………………………………

Позволь хоть малую страницу

Из книги жизни повернуть.

Он повернул ее, но не в «Возмездии», а в «Двенадцати», где от поэмы XIX века, от «Онегина» и от "английской дамы" не осталось и следа.

4

А как поворачивается страница из книги жизни в "Поэме без героя"? Как обращается герой с пространством и временем?

— Никто, никогда, нигде такой поэмы не написал, — утверждала Ахматова31.

"Поэма без героя" — кроме всего прочего, чем она может быть обозначена — историей, возмездием, историческим изображением двух канунов 14-го года и 41-го года — «Поэма», как уже было сказано кем-то, кто писал о ней, есть поэма совести32. В одном из гениальных творений Ахматовой сказано о совести так:

Но для нее не существует время,

И для нее пространства в мире нет33.

И в том же творении 36-го года лирическая героиня с легкостью переносится из 36-го года в который-то из десятых, и из Ленинграда в Царское (или Павловск).

В другом стихотворении:

И время прочь, и пространство прочь,

Я все разглядела сквозь белую ночь…34

К "Поэме без героя" мог быть взят этот эпиграф:

И время прочь, и пространство прочь.

Новизна "Поэмы без героя", которая нова во всех отношениях, в частности в том, что, спустившись в подвалы и погреба памяти и совести, Ахматова обрела полную способность одолевать пространство и время. Одолевать, преодолевать и, главное, расправляться с ними по собственной воле. Изредка она поступает "как все": "Лирическое отступление" или "Через площадку" в первой части. Но во второй и третьей части «Триптиха» Ахматова уже совсем не нуждается в «отступлениях» — она легко ведет свою обремененную совестью память сквозь пространство и время. Впрочем, это случалось с ней уже и в первой части.

Вы ошиблись: Венеция дожей

Это рядом…

— говорит она, когда к ней врываются "новогодние сорванцы". В каком же смысле Венеция дожей оказывается рядом с Фонтанкой в Ленинграде? Правда, в одном из стихотворений она сравнивала Петербург с Венецией.

И пришел в наш град угрюмый

В предвечерний тихий час.

О Венеции подумал

И о Лондоне зараз35.

О Венеции — потому что в Петербурге много каналов… Но в «Поэме» не потому она говорит:

…Венеция дожей

Это рядом…

что Петербург напоминает ей Венецию. А потому же, почему в «Эпилоге» сказано:

Это где-то там — у Тобрука,

Это где-то здесь — за углом.

Ленинград ничуть не похож на Тобрук. Но это ахматовская расправа с пространством (Ленинград и Африка) и с временем — война у Тобрука сегодня, а за углом Фонтанки начнется завтра; маскарады бывали во времена "Венеции дожей" — а к ней ворвались накануне войны 41-го года, напомнив ей канун 14-го года.

В прозаической ремарке к «Эпилогу» сообщается, что Ленинград в развалинах, что время действия — июнь 42-го года — и что автор находится в 7000 километров от города. Но для памяти, для совести

…не существует время,

И для нее пространства в мире нет,

— а потому первые строки «Эпилога» возвращают нас к первым строфам первой части «Триптиха»: канун, опять канун 41-го года ("Сужается какой-то тайный круг…"36). Это и канун 41-го (в стихах) и 42-го (в ремарке); это и канун:

Нас несчастие не минует…

или

Смотрит в комнату старый клен

И, предвидя нашу разлуку…

— это и канун и уже совершившееся возмездие:

Пусть навек остановится время

На тобою данных часах,

но остановки времени нет, оно бежит назад:

И такая звезда глядела

В мой еще не брошенный дом…

(Марс накануне войны) и вперед:

Все вы мной любоваться могли бы,

Когда в брюхе летучей рыбы

Я от злой погони спаслась…

— это впереди, это уже не накануне войны, а во время осады:

И над Ладогой, и над лесом,

Словно та, одержимая бесом,

Как на Брокен ночной неслась.

"Эпилог" — он же и канун, он же и эпилог. Таково обращение Ахматовой с временем. С пространством еще свободнее: мало того что в ремарке голос автора звучит из Ташкента за семь тысяч километров от Фонтанного дома, нет, он звучит не только из эвакуации, но и из Колымы или из Норильска:

И я слышу даже отсюда

Неужели это не чудо!

Звуки голоса своего…

Это — "мой двойник на допрос идет" под охраной; охраняют его "два посланца Девки Безносой" — то есть посланцы смерти, — и предсмертно ее голос говорит:

За тебя я заплатила

Чистоганом,

Ровно десять лет ходила

Под наганом…

(Ты — как всегда в «Поэме» переменчивое — только что это был Гаршин: "положи мне руку на темя"37; а "за тебя я заплатила чистоганом" — это уже Гость из будущего…38 Когда кончаются лагерные строфы, возникает новое «ты» — то, к которому обращен весь «Эпилог» (один из эпиграфов: "Моему городу"):

А не ставший моей могилой,

Ты, крамольный, опальный, милый,

Побледнел, помертвел, затих.

Тот, с кем разлучение мнимо, тот, на чьих стенах ее тень, в чьих каналах — ее отражение — и где, как сказано в другом «Эпилоге», в «Эпилоге» к «Реквиему»:

А если когда-нибудь в этой стране

Воздвигнуть задумают памятник мне,

Согласье на это даю торжество,

Но только с условьем — не ставить его

Ни около моря, где я родилась…

. . . . . .

Ни в царском саду у заветного пня…

. . . . . . .

А здесь, где стояла я триста часов

И где для меня не открыли засов.

Памятник напротив тюрьмы.

Впрочем, она не нуждается в нем. Нерукотворный памятник великому поэту и великому городу создан ею при жизни.

"Существо это странного нрава" победило навсегда и опять.