Акрам Айлисли - Никудышный Страница 3

Электричества Самур зажигать не стал - луна, и без того светло. Кроме того, Самуру до смерти не хотелось видеть сейчас брата, а зажги свет, Хашим увидит и явится. Но Хашим и без всякого света узнал уже о возвращении брата. Самур еще раздумывал, зажигать или не зажигать электричество, а Хашим уже отворил калитку. Он не спеша шагал к дому по широкой дорожке, вытягивал шею, разглядывая ветки плодовых деревьев. Пока старший брат таким образом добирался до дома, Самур успел решить, что будет говорить про институт.

- Чего это свет не зажигаешь?

- А... Только что приехал...

- Не ври, не только что приехал! - Хашим взглянул на часы на руке. - Ты давно уже... - Он включил свет и уселся за круглый стол, всегда, сколько помнил Самур, стоявший здесь на айване.

- Чего приехал? Деньги кончились?

- Нет... Деньги есть.

- Ладно. Не крути... Ну, так как? Я слышал, вроде поступил?

- Не поступил! - выпалил Самур, потому что только так можно было спастись от Хашима. Потому что иначе тот сразу же отправит его в Баку, хотя до начала занятий еще неделя.

Хашим нахмурился.

- Что ж, не хочешь говорить всерьез, заставлять не буду. Дело твое балбесничай!

Самур ничего не ответил. Хашим тоже молчал. Взглянул на потолок, окинул взглядом двор.

- Пойдем ужинать... - Хашим поднялся из-за стола. - Там и потолкуем.

- Я ел.

- Ладно, хватит ломаться!.. Нубар долму из баклажанов сготовила. Идем!

- Не пойду. Я обедал.

- Где ты обедал?

Самур смутился, ему казалось, что он действительно сегодня обедал, а вот где и как, он не мог вспомнить.

- Ты ведь еще утром с поезда, весь день в саду околачивался. Может, объяснишь, в чем дело?

Самур молчал. Ему не давала покоя бумажка с приказом о зачислении: лежит она в кармане или нет - ни вчера, ни позавчера ни разу не вспомнил о ней. Соврешь, а брат протянет руку и вынет ее из твоего кармана... Вроде не выбрасывал он бумажку, а сунуть руку, пощупать - боязно...

Хашим подумал и снова уселся за стол.

- Мне сказали, ты поступил в институт.

- Кто сказал?

- Это что, очень важно?

Молчание. Хашим поднялся, опять стал ходить по айвану.

- Непонятный ты человек, Самур! Совершенно непонятный. Ну, вот скажи, чего ты добиваешься? Чего хочешь - ума не приложу!.. Поехал в Баку, так опять по-человечески сделать не можешь - остановился у жулика, у спекулянта!.. Не у кого больше, да? Или я тебе денег не дал на комнату? Соображать бы должен: у меня не только друзья, и враги есть... Приехал брат председателя сельсовета и у спекулянта приживальщиком...

- Почему приживальщиком?! Я за жилье платил!

- В другом месте надо было платить!

- В каком другом?! Я там больше никого не знаю!

Хашим отвернулся, опершись о перила, смотрел куда-то в сторону, но Самур по-прежнему не решался сунуть руку в карман.

- Ладно. Что было, то было... Так поступил ты в институт или не поступил?

- Не поступил.

Хашим повернулся, взглянул на него.

- Врешь ведь!

- А ты откуда знаешь?

- По глазам! - Хашим опять подошел к столу, сел. - Приказ в кармане?

- Нет.

- А где?

- Я же сказал: не приняли!

Хашим постоял, подумал немного и поверил: не приняли; и сам Самур вдруг поверил в это.

- Что же делать будешь? В армию?

- Ну и что - в армию, - ответил Самур. Сказал - и как гора с плеч.

Хашим встал. Вроде решил наконец уйти, но не уходил. Заложив руки за спину, молча расхаживал по айвану и, расхаживая по айвану, был удивительно похож на того, в классе: каждый раз, прежде чем начать урок, он вот так ходил между партами - голова опущена, руки за спину, и, пока он не начинает говорить, ребята дыхнуть не смели.

- Что я могу тебе сказать? - негромко произнес Хашим. - Сам все понимаешь... Живи как нравится... Но... - Он помолчал. - Условие такое: помощи от меня теперь не жди... Значит, не пойдешь ужинать?

- Нет, спасибо.

Хашим спустился по лестнице и медленно, не спеша пошел к калитке, внимательно оглядывая деревья. Привычка - вот так оглядывать деревья появилась у Хашима после того, как он оставил отцовский дом. Самур понимал, почему старший брат с таким сожалением смотрит на деревья: горько ему было, что эти породистые, хорошо ухоженные деревья, которые он когда-то сам сажал и равных которым не найдешь по всей деревне, достались его никудышному брату...