Алексей Смирнов - Центр Роста Страница 3

Табурет умел вращаться. О'Шипки дернул тазом и сразу увидел недавнюю мишень. Перед несостоявшейся жертвой стоял пустой кубический стакан, чем-то похожий на своего опустошителя.

- Выкинуть его, мистер? - Густодрин оперся лапами о стойку. - Тем более, что он все уже выпил и больше не просит

- Я сам, - болотные глаза О'Шипки налились кровью. Побагровело и все остальное лицо, так что веснушки потонули в насыщенной краске.

Он сполз с табурета и направился к обидчику, поигрывая увесистой кружкой. Жертва поджидала его с безмятежным и уверенным видом. Казалось, что она слушает канарейку, которая глупо распевала в позолоченной клетке.

Густодрин, предчувствуя драку и относясь к ней со всей серьезностью, выбрался в зал и набросил на клетку черную шаль.

- Гляди, как безумный, - проворчал он. - Спать, Паваротти, спать!

О'Шипки подсел к столику.

- Так это вы, - отметил он с расстановкой, и в трех его бесцветных словах уместился длинный и страшный приговор.

- У вас феноменальная память на лица, - отозвался бывший клиент. О'Шипки с отвращением рассматривал его личико: бледное, гладкое, с хрящеватым носом и без подбородка. Там, где должен был находиться подбородок, располагался сразу кадык. Но телом тип был сущая кубышка.

- У нас с вами есть одно незаконченное дельце, - О'Шипки состроил любезную физиономию и сунул руку в карман.

- Забудем! - Жертва, видя, что вот-вот произойдет непоправимое, быстро выложила на стол пеструю карточку. - Есть другое дельце, гораздо более важное.

О'Шипки уставился на карточку, узнавая счастливый билет.

- Вы хотите сказать...

- Именно, сударь. Нам с вами предстоит совместное путешествие в Центр Роста. Ваш начальник принес мне подобающие извинения, после чего поставил в известность о принятых мерах. Вы едете на остров... а посему разрешите представиться: Шаттен-младший, в девятом поколении эмиграции.

О'Шипки впился в кружку и осушил ее на треть.

- Это ничего не меняет, - возразил он хрипло. - Мне наплевать, куда вы там навострились. Вы испортили мне репутацию. Вы опоганили мой послужной список.

- Как и вы мне, - отпарировал Шаттен. - Я служу в Бюро Перфекционизма, в обиходе - Бюро Совершенства. Я в чине ревизора. Поэтому, когда я вернулся к ним без котелка и был вынужден объяснять, что вы сбили его вторым выстрелом... Короче говоря, этот котелок мне не простили. У нас, знаете ли, очень строгие порядки. Малейший промах может стоить сотруднику места, и рекомендации окажутся самыми скверными. Но я не слишком расстраиваюсь, ведь Центр Роста - это совсем неплохо, верно? При всех издержках и риске... - Он икнул и перекрестился, творя солнцеворот. - Извиняюсь. Мне, короче говоря, повезло.

Густодрин, топоча ножищами и размахивая ручищами, подошел ближе. Он внимательно прислушивался и был явно разочарован тем, что бой обращался в мираж. Но стоило ему услышать про Центр Роста, как он сразу пришел в неукротимое возбуждение:

- Вы едете в Центр! - воскликнул он, и даже голос его утратил обычную сиплость, сделавшись звонким и звучным. Из-под черной шали пискнуло в знак одобрения состоявшейся вокальной трансформации. - Ах! - Густодрин воздел ручищи к прокопченному потолку. - Как бы я хотел там оказаться, господа!

О'Шипки снова отхлебнул из кружки:

- Бросьте, Густодрин. Там готовят на полубогов. К чему вам это?

- Так хочется же! - жарко выдохнул трактирщик. - Чем я не Геркулес? И потом - я столько всего слышал! Это чудесное, замечательное место! Сплошная романтика!

- Что это вы слышали? - удивился крысиный Шаттен. - Посетившие Центр соблюдают обет молчания.

Густодрин осклабился, на пол капнуло:

- Разве? Шила в мешке не утаишь. Да мне, господа, много и не нужно. Центр Роста - загадочное место. Никто не знает, где он находится, но все могут туда попасть. Не станете же вы утверждать, будто этой информации недостаточно, чтобы воспылать романтическими надеждами, которых, поверьте, хватает в сей грубой, заскорузлой душе...

Он грохнул себя кулаком в грудь. Посетители молчали, не зная, что ему ответить. Густодрин сгреб свою бороду в кулак и заискивающе спросил:

- Вы, часом, не слышали, кто у них бог?

- Абрахам Маслоу, - сказал Шаттен-младший.

- Ах, славно! - воскликнул счастливый Густодрин. - Погодите, погодите секундочку... Я запишу.

Он выдернул из вазочки дешевую салфетку, достал из-за уха карандаш и записал имя.

- Тоже из ваших? - негромко осведомился у Шаттена О'Шипки, подобревший от выпитого.

- Из них, - кивнул Шаттен, переворачивая стакан вверх дном и накрывая горчицу. - Во чреве горько, да и в устах не лучше... Он Маслов, конечно. Из русских евреев. Эмигрировал в незапамятные времена. И сразу организовал первый Центр Роста.

- Не сходя с корабля? - не поверил Густодрин.

- Не сходя. Тут же, на пристани, воздвиг. Командовал с мостика. Большое здание с подземным гаражом и вертолетной площадкой. И баром на двести персон... но бар снесли.

- Святые угодники, - прошептал потрясенный трактирщик. - Дивные события! Седая старина!

Солидарное кожаное чучело под потолком разразилось испуганным карканьем.

- Конечно, с тех пор произошли значительные изменения, - продолжил Шаттен, иронически поглядывая на благоговейного Густодрина. - Центр Роста переместился в иные... не побоюсь этого слова, сферы, и его точное местонахождение сделалось величайшим секретом. Известно лишь, что он расположен на диком, пустынном острове. Там мхи, да лишаи. Над его башнями дни напролет кружат чайки, бакланы, гагары и буревестники. Кудрявые волны шлифуют утесы, и томная песня плывет, недоступная слуху людей... А божьи сердца, отжимая надменность, сжимаются в радости, милуют жалких...

О'Шипки допил кружку.

- Повторить! - потребовал он. - Послушайте, Шаттен-младший, - обратился он к болтливому ревизору. - Довольно вам просвещать низы. Неровен час, сбрехнете лишнее. Меня удручает ваше общество, скажу вам прямо. Мне не очень-то нравится перспектива разделить обучение с типом, который заставил меня краснеть и сожалеть о дне моего рождения. У нас исключительно строгий патрон. Но, коль скоро мы с вами оказались в одной упряжке... не знаю уж, чего хотят от вас ваши перфекционисты...

- Совершенства, мой друг, совершенства, - печально подсказал ему Шаттен. - Все хотят совершенства.

- Пусть так. Короче говоря, нам следует держаться друг друга и помалкивать, пока все не выяснится. Последипломное образование по специальности "неприятности" - это вам не шутка. Кроме того, я не люблю непонятные острова, на которых процветают секретные Центры. При всем пиетете. Итак, когда же вы отплываете?

Шаттен-младший без слов подтолкнул к нему билет. О'Шипки вытащил свой и сравнил: все совпадало - дата, время отправления, номер спецрейса.

- Вы поплывете морем? - не унимался Густодрин, изнемогая от близости к тайне.

- Океаном, - ответил ему Шаттен. - Сколько с нас, милейший?

Трактирщик зашевелил губами. Со стороны могло показаться, что он производит подсчеты, однако О'Шипки, умевший читать по губам, а тем более по губищам, разобрал, что Густодрин повторяет священное имя Абрахама Маслоу.

- Дионис - не Ягве, - заметил О'Шипки, ни к кому не обращаясь и глядя на ряды бутылок. - Он не ревнив.

- А? - Густодрин встрепенулся и встревожился.

- Я попросил повторить, - напомнил ему О'Шипки. - Займитесь, наконец, непосредственным делом, которое вверили вам щедрые боги.

- Ах, конечно, - Густодрин всплеснул подушечками лап, все больше походя своими ахами на пышную провинциальную барышню. Он устремился к стойке.

Шаттен искоса взглянул на О'Шипки.

- Вы собираетесь здесь задержаться? На вашем месте я бы не стал этого делать.

- Мне хочется выпить, - возразил тот, прикрывая кружку рукавом.

- Ну так выпьете еще, успеете. Согласитесь, что путешествие не из пустячных. Вам надо уладить дела, сделать распоряжения, составить... ну, не будем о грустном - и тем не менее!

О'Шипки не сдавался:

- Мои дела в порядке, - прорычал он свирепо. - Спасибо, трактирщик. (Густодрин почтительно опустил перед ним новую кружку). Получите с меня.

Шаттен пошарил вокруг, ища котелок, пока не вспомнил про убийство головного убора. Он раздраженно шлепнул по столу и поднялся. По тому, как его качнуло, можно было судить о справедливости пословицы "Сытый голодного не разумеет".

- Как знаете, - молвил Шаттен. Его мордочка заострилась и залоснилась, язык чуть заплетался. - Могу ли я надеяться, что вы не станете пытаться исправить недавнее упущение? Предупреждаю, что других шляп у меня нет.

- Жизнь покажет, - такой ответ в устах О'Шипки прозвучал кощунственно.

На выходе из "Бара" Шаттен попал в вертушку и здорово струсил; Густодрин помог ему выбраться.

- Жаль, что не в мясорубку, - пробормотал О'Шипки, отпивая из кружки.

Трактирщик вернулся и сел с ним рядом.

- Но все-таки, все же, - потребовал он умоляющим тоном. - Расскажите сирому плебею о волшебном крае. Мне так интересно!