Солнечный мальчик - Сергей Марксович Бичуцкий Страница 3

Здоровье малыша не вызывало сомнения, но где-то с трёх-четырёх месяцев от роду заметили за ним необычную странность – никому не улыбался кроме отца. Никогда! Хотя львиную часть времени с ним проводили бабушка и мать. На эту странность невольно обратила внимание Татьяна. Прекрасно знала, что груднички с первых дней, видя знакомое лицо, стараются выразить свою радость улыбкой, тянут ручки навстречу и так далее. И чем больше взрослеют, тем чаще улыбаются. А тут что-то не так. Сын Серёжка, названный в честь деда, всех встречал очень серьёзным и внимательным взглядом, и только отцу радостно улыбался и тянул ручки. И не просто радостно – даже будто светиться начинал. Поделилась своим открытием со свекровью, но та махнула рукой:

– Да, не обращай внимания! У детей такое сплошь и рядом. Годам к трём-четырём всё встанет на свои места.

Свекровь оказалась неправа. Ничего не изменилось. Более того, ухудшилось. Сын, что только ни делали, не разговаривал, сторонился людей, а иногда закатывал такие немотивированные истерики, что взрослые просто терялись, не зная, в чём причина. Долгое хождение по врачам закончилось пугающим диагнозом – аутизм. Татьяна настолько измучилась, что готова была бежать на край света, только бы не встречаться с сыном. И она решилась:

– Саша! – твёрдо сказала она вернувшемуся с работы мужу, – я так больше не могу.

– Что случилось? – удивлённо спросил муж.

– Давай отдадим Серёжу в специализированное учреждение для таких детей, – предложила она.

– Исключено! – твёрдо отреагировал Александр. – У него есть отец и мать. У него есть дом, в котором он живёт и будет жить дальше.

– Послушай, Саша! В интернете есть сообщество родителей таких детей. Я в нём тоже состою. Так вот, подавляющее большинство родителей сдают своих детей в спец интернаты. Мы ведь с тобой не специалисты и толком не знаем, как с ним надо обращаться.

– Мы его никуда отправлять не будем, – ещё твёрже заявил муж.

– Это твоё последнее слово? – спросила Татьяна.

– Да, – подтвердил Александр.

– В таком случае…., – замялась Татьяна, но, решившись, продолжила, – в таком случае я ухожу.

– Куда? – не понял Александр.

– Хоть на Северный Полюс, лишь бы подальше от этого ада! – со слезами на глазах прокричала жена. – Мне всего 26, а я уже чувствую себя старухой. Я ещё хочу хоть немного пожить. Ты понимаешь?

Александр оторопел и молча сел на диван. Вроде бы ничего не предвещало такого поведения жены – никогда не жаловалась, ни о чём не просила, а тут…

– Что ты молчишь? – сквозь слёзы прокричала Татьяна.

– Я помогу тебе собраться! – тихо ответил Александр.

– Прямо сейчас? – удивилась жена.

– А чего тянуть? Что это изменит? – тихо спросил Сашка.

В этот момент открылась дверь. Пришла Сашкина мама с полным пакетом продуктов. Увидев странную картину, спросила, в чем дело. Узнав о решении Татьяны, тут же категорично заявила:

– Ну, и катись! Но запомни одно – назад мы тебя не возьмём! Хоть в ногах будешь валяться.

– Ну, зачем ты так, мама? Поживёт одна, подумает, может всё поймёт и вернётся.

– Ага! Поймёт она, – раздражённо воскликнула мать. – Ты, вот, всё время на работе, потому ничего и не знаешь. А я-то рядом. Думаешь не видела, что она к Серёжке как к гадюке какой относится. Всё в интернете. Всё в интернете. Жила ведь там. А мы будто для неё и не существовали. Одна за ним ухаживала, Саша, одна. И ведь как знала, что выкинет что-нибудь эдакое. Как знала!

– Ты о чём? – спросил сын.

– Да о том, что квартиру на себя оформила! – воскликнула мать. – А не то бы сейчас половину оттяпала.

– Да не нужно мне от вас ничего, провались всё пропадом! – яростно воскликнула Татьяна, достала с антресолей свой чемодан, положила на диван и стала укладывать вещи.

Через полчаса сборы были закончены. Посидеть на дорожку никто не предлагал, поэтому сразу взяла пожитки и ушла. По-английски. Не прощаясь. Так и закончилась их совместная жизнь.

Глава 3

Как дальше будут жить, определились сразу. Да и чего здесь было определяться? Вариантов-то никаких. Мать решила совсем переселиться к сыну. Выбора не было. Может потом, после, когда как-то попривыкнут, успокоятся, уляжется всё, переедут в родительскую трёхкомнатную. А пока так. Деньги зарабатывать надо? Надо. На родительскую пенсию далеко не уедешь, поэтому речи о том, чтобы Александр оставил работу не было вовсе. Так они и зажили. Серёжка бабушку не то, чтобы терпел, но относился к ней как к чему-то само собой разумеющемуся. Не противился, не капризничал, но при этом никогда не выказывал радости от общения с ней, потому что был всегда занят какими-то своими внутренними размышлениями, в которой ей места не было вовсе. А бабушка не привередничала. Что было, то и было, и стоически занималась воспитанием такого необычного ребёнка. Ходила с ним на обучающие курсы, впитывала советы опытных педагогов, и, что самое главное, не ждала и не требовала от внука благодарности. Для неё радость была уже в том, что Серёжка делал какие-то успехи в нелёгком познании жизни. Ей и этого было довольно. От здоровых детей благодарности не дождёшься, что же от больного требовать? Она и не требовала. А Александр, так уж сложилось, придя с работы, ужинал, немного отдыхал, а затем брал Серёжку и шёл с ним гулять. Зная, что аутисты предпочитают однообразие, ходили всегда по одному и тому же маршруту, и вскоре сын настолько хорошо изучил его, что отец позволял ему идти самостоятельно, и эта самостоятельность доставляла тому очевидное удовольствие. Так они и ходили – постоянно жестикулирующий Серёжка, и за ним, метрах в двух, молчаливый отец. Маршрут пролегал по тротуару вокруг квартала, где они проживали, но, при этом, обязательно заворачивали в лесной парк, возвращались, по пешеходному переходу переходили дорогу, и следовали домой. Александр приучил сына всегда останавливаться перед дорогой, дожидаться отца и только в месте с ним пересекать трассу, не глядя на то – были на дороге машины или нет.

В то день Александр как-то особенно устал. И с поставщиками нервотрёпка, и со сроками сдачи объекта не укладывались. Ругался, уговаривал поставщиков, увещевал рабочих. В общем, весь день одна нервотрёпка. Поэтому, выйдя с сыном на прогулку, был необычайно рассеян. Осенний вечер. Пасмурный и туманный. Моросил едва ощутимый осенний дождик. Шёл за сыном автоматически, переживая перипетии дня. Свернули в парк, прошли по дорожке, вышли к пешеходному переходу. Всё, как обычно. И вдруг