Мангуп - Ales Страница 3

— Признаю, уважаемый посол, этим вы меня удивили.

Не нужно много сил, чтобы делать то, что знаешь. Сил нужно много, чтобы узнать. А потом уже… Потом тело гнется так плавно, как могут разве что змеиные кольца. Потом бедра покачиваются завораживающе, как получилось бы не у каждой женщины. Потом исчезает позвоночник, позволяя выгибаться дугой.

Посол знает, как хороши его сокровища, и эта Тень, оплетенная драгоценными цепями, окропленная алыми камнями в том числе. У танцора всегда закрыта часть лица, и не без причины. Всегда напоказ выставлена копна черных волнистых волос — тоже не случайно. Эту диковинку хотели забрать бессчетное количество раз. Посол гордится им, как цветом своих пряностей, как породистыми арабскими лошадьми. Гордится — и ненавидит.

— Неужели, князь? Ваши собственные дворы полны искусных танцовщиц, да не обманет меня мой взор. Мои же — скромный дар вашему досугу.

Незаметно на смену ускользнувшим готским танцовщицам вокруг появляются восточные дивы. Тень же то подходит ближе, то ускользает в дыму, мелькая между ними то здесь, то там. В разрезах широких шальвар видны крепкие бёдра, а в изломе бровей читается яркое чувство. Неясно только какое. А Тень себя ни прочесть, ни угадать не дает, опуская взгляд каждый раз, стоит попытаться встретиться с юношей взглядом.

Алексей прекрасно понимает: эта сильная, гибкая фигура — крючок. И с удовольствием этот крючок заглатывает. Грех не проглотить, ей-богу. А грешить, как известно, дело порицаемое.

— Покажи мне хоть одного здесь, кто не оценит такой красоты? — отвечает князь, оторвавшись от зрелища. — А это тоже твой дар? — Он кивает в сторону танцора, не удостоив взглядом эдирнских красавиц, привезенных Великим послом. Подобных им он уже видел, и его, готских, они не превосходят, хоть и гордо стоят с ними на равных.

День близится к закату, скоро последняя солнечная дуга скроется за тонкой полоской моря на западе. Разговоры за столами текут уже совсем неспешно, сыто и лениво, а подносы и кубки пустеют далеко не так быстро, как в начале пира. Воздух в зале становится плотным и тяжелым от запахов вина, людей и благовоний. Кое-кто из пирующих уже не успевает следить за танцем хмельным взглядом, но князь, напротив, читает каждое движение.

— На все воля ваша, владыка. — Посол с трудом скрывает удовлетворение. Будь он моложе, едва ли получилось бы унять такое нетерпение. Но он бывал при многих дворах, и не просто так сюда послали именно его. Стелет мягко, приказывает принести еще вина и специй. Когда танцор собирается подойти ближе, подает едва заметный знак: пойди прочь. Князь заглотил наживку, теперь нужно сохранить его интерес. Тень исчезает, напоследок сверкнув острым взглядом. — Я слышал: нравы у вас отличаются… от всех иных. Вы не Север, не Юг, не Восток и не Запад. Неужели в Доросе нынче центр мира?

Посол Джахан посмеивается, кряхтит. Ах, князь юн и горяч. Так легко и много пьет, смотрит не только на женщин, но и на юношей. Что за порядки здесь?

Алексей кидает короткий, но проницательный взгляд на посла — тот слишком доволен, это видно по сдерживаемой речи, по живым, подвижным глазам. Будь князь менее хорош в дворцовых делах, ненавистных его сердцу, или более пьян, может, и не заметил бы отблеска ликования. Но с такими сокровищами, как эта прекрасная Тень, не расстаются легко. Им нарочно поманили, но в дар преподнесли в последнюю очередь, убедившись, что князю он более по душе, чем целый гарем. Чего же ждать от подарка? Покорности или яда на языке? Какую роль танцору отвели в предстоящей игре? А главное, когда же игра начнется? В том, что это произойдет, сомневаться не приходится. Остается только смотреть, что будет дальше. Не упустить момент и взять свое.

— Центр мира? — отвлекается Алексей от мыслей о грядущем. — Если так полагает мой уважаемый гость, то не мне спорить.

Князь с трудом удерживается, чтобы не спросить, можно ли принять лестные слова за мнение всей Блистательной Порты, говорящей сейчас устами своего посла.

Молодое вино пьется легко, но отдается тяжестью в ногах. В старых ногах — гораздо больше, чем в молодых. Весь вечер князь мешает вино с водой незаметно: не льет ее в кубок, а пьет из нескольких. То глотнет пьянящий напиток, то дважды — родниковой воды. Кому-кому, а уж ему нужен крайне трезвый рассудок, особенно сейчас.

Когда Тень покидает зал, князь долго и несколько сочувственно смотрит на посла. Теперь эта фигура на доске кажется еще более тусклой, чем до танцев. Ладья, наверное, крупная, а разнообразия в жизнь привносит крайне мало. Разговоры текут ленивые, сверх меры переполненные намеками и оговорками, которые князь не хочет сейчас ни понимать, ни обдумывать.

Заметив, что отец готов вешаться от тоски, Иоанн появляется за его спиной. Обрадованный старшему сыну, князь тут же оживляется:

— Я вижу: все утомились праздновать. Не пора ли и нам отдохнуть? — Напоследок окинув взглядом тронный зал, Алексей начинает прикидывать в уме пути отступления.

Посол Джахан в это время не замечает, как после легкой победы теряет бдительность. Блистательная Порта не разменивается на мелочи, так чего следить за каким-то князьком, верно? С ним в мире не считается никто, а этот визит лишь формальность. Наверняка и хан окажется благоразумным человеком в конце-то концов. Посол напевает себе под нос незатейливую навязчивую мелодию, смеется, переговариваясь с князем и окружением. Не замечает, что сам князь и не собирается терять рассудительность. И что один из придворных меняет местами две фигуры на доске для игры в шатрандж[3]. Просто так, шутки ради, прежде чем склониться к князю с донесением.

Владыка, в коридорах тени стали длиннее. Вы можете покинуть общество посла и заняться этим. Или отдохнуть, если угодно. За пиром присмотрят. Пусть музыка будет стихать постепенно, а гостей станут провожать в покои по одному. Так безопаснее. Для гостей, конечно. Ведь в Доросе принято заботиться обо всех, кто уснул на Отец-горе.

Вокруг посла постепенно становится все больше людей. Старший сын князя лично наполняет его кубок, задает вопросы, ловко перехватывает беседу. Юный княжич смеется, мешая в речи греческий и османский. Конечно, не для того, чтобы запутать посла. Одна из танцовщиц, проходя по залу, будто бы случайно задерживается рядом со столами господ. Увлекает зрителей коротким танцем, берет протянутый ей кубок и пьет — рубиновые капли вина падают с полных губ и текут по белой шее. Посол забывает смотреть на князя, расслабленный в своей