Горячий шоколад на троих - Лаура Эскивель Страница 3

в один день с матерями, так и не успев состариться? Ладно, а что было делать женщинам, которые после замужества остались бездетными? Кто о них позаботится? И вообще, хотелось бы знать, почему вдруг решили, будто младшие дочери лучше ухаживают за матерями, чем старшие? Принимались ли во внимание доводы пострадавшей стороны? Позволено ли было бы девушкам, не вышедшим замуж, по крайней мере влюбиться? Или даже на это они не имели права?

Тита отлично знала, что ее сомнения пополнят копилку вопросов без ответов. В семействе Де ла Гарса распоряжения просто выполнялись — и точка. Матушка Елена, даже не взглянув на дочь, разъяренная вышла с кухни и за всю неделю не обмолвилась с ней ни единым словом.

Общение возобновилось, когда, рассматривая платья, которые шили дочери и служанки, матушка Елена обнаружила, что, хотя Тита справилась с работой лучше всех, она, перед тем как приступить к шитью, не озаботилась наметкой.

— Поздравляю, — сказала она, — твои стежки превосходны, но ведь ты не наметывала, не так ли?

— Нет, — ответила Тита, удивившись, что матушка решила больше не наказывать ее молчанием.

— Что ж, придется все распороть. Наметаешь, прошьешь заново и принесешь показать. Чтобы помнила: делаешь наспех — делаешь на смех.

— Но ведь так говорят, когда сделано плохо, а вы сами только что сказали, что мои стежки…

— Снова дерзишь? Ты и так уже позволила себе черт-те что, когда возомнила, что можешь шить не по правилам.

— Прости, мамочка, я больше не буду.

«Мамочка», прозвучавшее в нужный момент и с нужной интонацией, заставило матушку Елену сменить гнев на милость. Она полагала, что «мама» звучит как-то пренебрежительно, и приучила дочерей с самого детства называть ее «мамочкой», и никак иначе. Всех, кроме Титы, которая всячески упиралась либо выбирала такой тон, что рука сама тянулась отвесить ей оплеуху.

Но зато как хорошо у нее получилось сейчас! Матушка Елена возрадовалась, что ей наконец удалось обуздать непокорный нрав младшей. Правда, продолжалась радость недолго. Ведь уже на следующий день Педро Мускис, сопровождаемый почтенным родителем, заявился к ним на порог с твердым намерением просить руки Титы. Его появление вызвало в доме большой переполох. Визита не ждали. Накануне Тита через брата Начи послала Педро письмо, в котором просила его отозвать предложение. Брат Начи клялся и божился, что передал письмо Педро. И все же они пришли.

Матушка Елена приняла их в гостиной. Она была сама любезность и объяснила, почему Тита не может выйти замуж.

— Конечно, вы хотите, чтобы Педро женился, и я хотела бы обратить ваше внимание на мою дочь Росауру. Она всего на два года старше Титы, не связана обязательствами и готова к браку.

Услышав это, Ченча едва не перевернула на матушку Елену поднос с кофе и печеньем, который притащила, чтобы угостить дона Паскуаля и его сына. Рассыпаясь в извинениях, она поспешно ретировалась на кухню, где ее ждали Тита, Росаура и Гертрудис, и в деталях расписала им, о чем говорилось в гостиной. Она ворвалась, как тайфун, и девушки, побросав свои дела, сгрудились вокруг нее, чтобы не упустить ни единого словечка. Они как раз собрались все вместе, чтобы приготовить рождественские фаршированные булочки. Как можно заключить из названия, это блюдо обычно подают на стол к Рождеству. Но на этот раз их делали ко дню рождения Титы. 30 сентября ей исполнялось шестнадцать лет, и она хотела отметить эту знаменательную дату с любимым лакомством на столе.

— Вот так так! Матушка ваша говорит, она к браку готова. Готова, значится, словно о каше какой речь. Разве ж так можно одну девку заместо другой выдавать?! Это ж как пирог на тако[2] поменять!

Подобными замечаниями Ченча обильно приправила весь рассказ о беседе, свидетельницей которой стала. Тита знала, что Ченча горазда преувеличить да приврать, поэтому не позволила отчаянию завладеть сердцем. Она отказывалась верить тому, что только что услышала. Выказывая всем видом полное безразличие, она продолжала разрезать булочки, пока Нача и сестры возились с начинкой.

Лучше всего испечь булочки самим. Если нет возможности, закажите их в пекарне, только попросите сделать поменьше — большие плохо подходят для этого блюда. Начинив, булочки отправляют на десять минут в духовку и подают к столу горячими. Но лучше всего завернуть их в ткань и оставить на ночь пропитаться колбасным соком.

Когда Тита уже заканчивала начинять булочки, приготовленные на завтра, на кухню вошла матушка Елена и сообщила, что Педро все же женится, но только на Росауре.

Услышав подтверждение новости, Тита почувствовала, будто во всем ее теле внезапно наступила зима: сухой мороз пробежал по коже и обжег щеки, и они стали красными, точь-в-точь как яблоки, что лежали перед ней. Этот пугающий холод еще долго не отпускал ее, и ничто не могло ослабить его хватку. Даже то, что поведала ей Нача, которая провожала гостей до ворот ранчо и подслушала их разговор. Дон Паскуаль с сыном плелись за ней следом. Они говорили шепотом, едва сдерживая раздражение.

— Зачем ты так поступил, Педро? Согласившись на брак с Росаурой, мы выставили себя на посмешище. А как же твоя любовь к Тите? Или ты забыл?

— Да нет же, не забыл. Но если бы вам напрочь отказали в женитьбе на той, кого вы любили всем сердцем, и быть рядом с ней вы могли бы, только обвенчавшись с ее сестрой, как бы вы поступили? Разве не так же, как я?

Наче удалось расслышать лишь конец ответа, потому что дворовый пес Пульке залаял и помчался за кроликом, которого принял за кошку.

— …то есть ты хочешь сказать, что женишься не по любви?

— Нет, папа, Тита — моя единственная